Чудотворная икона бога отца. Изображение бога

Бог совершенно неизобразим в Своем существе, непостижим в Своей сущности и непознаваем. Как бы одет неприступным мраком непостижимости. Не только попытки изображения Бога в Его существе немыслимы, но и какие-либо определения не могут охватить и выразить существа Божия, оно неприступно для человеческого сознания, является неприступным мраком сущности Божией.

Самое богословие может быть только апофатическим т. е. составленным в отрицательных терминах: Непостижимый, Неприступный, Непознаваемый. Святой Григорий Палама в своей защите православного учения о несотворенном фаворском свете учит непреложно различать божественную, совершенно непознаваемую сущность и Божество в Его действии, обращенном к сотворенному миру, в Его промыслительной заботе о всяком создании. Палама учит различать существо Божие и Его божественные энергии-силы, излучения благодати, держащей мир.

Доступно сознанию, познаваемо промыслительное Божественное действие в мире, Бог, обращенный к миру, Бог, простирающий к миру Свою заботу, Свою любовь, Свое никогда неиссякающее попечение. Это премудрость, устрояющая все, свет миру, просвещающий все, любовь Божия, наполняющая все, это Богооткровение - явление Бога миру. И мир устроен Богом так, чтобы воспринять, вместить это божественное действие, принять на себя эту царственную печать, стать всецело царским достоянием. Конечный смысл и назначение всего сотворенного - стать Божиим достоянием.

Все мироздание в его целом и каждое творение в его неповторимых, только ему присущих, особенностях сокрывают в себе как бы некоторое таинственное повествование о Создавшем.

Поэтому говорить о Боге Отце как об ипостаси, окруженной совершенным мраком, неверно. От самого создания мира мы видим Бога Отца в Его непрестанном попечении о мире, в непрестанной заботе о человеческом роде и в непрестанном общении с людьми, вплоть до явления Себя, видимо и осязаемо, Аврааму и Сарре в виде одного из трех Ангелов.

Вся ветхозаветная история Израиля полна попечительной заботой Бога Отца об избранном народе. Святой Григорий Богослов так говорит об общении Израиля с Богом Отцом: "Израиль по преимуществу был обращен к Богу Отцу". И эта близость Господа Саваофа к своему избранному народу была в первую очередь близостью к пророкам. Бог Отец как бы давал Себя созерцать, являл Свой образ с возможной ясностью, и быть может одно из наиболее полных откровений было дано пророку Даниилу в видении суда, в котором Бог Отец как бы духовно начертывает Свой образ, являет Свой Отеческий Лик. Вот пророческое свидетельство Даниила (VII, 9, 13, 14): "Видел я, наконец, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями; одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его - чистая волна; престол Его - как пламя огня, колеса Его - пылающий огонь... Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын Человеческий, дошел до Ветхого днями, и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему, владычество Его - владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится". Но только в свете Боговоплощения, и только в нем, становится возможным и изображение Бога Отца.

В богослужении, в изобразительной его части, мы видим символическое изображение Бога Отца. На Великой вечерне, при пении клиром "Благослови, душе моя, Господа... Вся премудростью сотворил еси", из алтаря, царскими вратами, исходит для каждения священник, предшествуемый дьяконом, и обходит храм. Тут священник знаменует Бога Отца, сотворяющего вселенную, и являет собою как бы икону Бога Отца Вседержителя, Творца неба и земли. Но и в изобразительной части богослужения, подобной каждению на "Господи, воззвах", мы не видим самодовлеющего изображения Бога Отца, но лишь во взаимном отношении к двум другим ипостасям или в промыслительном попечении о вселенной, и в этом смысле отрицательное отношение отцов Церкви к изображению Бога Отца остается в силе и действует в Церкви, несмотря на такое богатство Отеческих изображений.

Есть пророческое определение, не отвергнутое Церковью, что в конце веков будет воздвигнут храм, посвященный Богу Отцу. Великий и славный во всех народах, храм этот будет возможной полнотой откровения Бога Отца в Церкви. Такая полнота явления Отца предшествует Страшному Суду, где Отец передает Суд Сыну, Сын судит вселенную волей Отца.

Многократно и при разных обстоятельствах возникал в Церкви вопрос о том, как должно изображать первую ипостась - Бога Отца - и имеет ли вообще место икона Бога Отца в ряде церковных изображений. Суждения, связанные с этим вопросом, носили иногда противоречивый характер. И эта противоречивость, кажется нам, не является случайной. Такая кажущаяся двойственность заложена в самой жизни "Отеческих" изображений.

Вопрос об изображении Бога Отца имел место уже на Седьмом Вселенском Соборе, хотя и не в порядке формального обсуждения. И суждения, высказанные св. Иоанном Дамаскиным и св. Феодором Студитом, великими защитниками почитания икон, отклоняют изображение Бога Отца. Одна из основных причин неприятия такого изображения та, что Бог Отец, изображенный в человеческом образе, может создавать впечатление или зародить мысль о некотором своем предвечном человекоподобии. Св. Иоанн Дамаскин говорит: "Мы не изображаем Господа Отца потому, что не видим Его, если бы мы видели Его, то и изображали бы".

Из слов, сказанных на Соборе в защиту икон, обращает на себя внимание Слово Иоанна Фессалоникийского: "Мы делаем иконы тех, кои были людьми и слугами Божиими и носили плоть. В телесном виде мы изображаем не бестелесные какие-либо существа. Если же мы делаем иконы Бога, то есть Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, то мы изображаем Его так, как Он был видим на земле, находясь между людьми".

В дальнейшем развитии сознания, связанного с почитанием икон, такая как бы материалистическая основа претерпела существенные изменения. В круг изображений вошли не только те, кои были людьми и святыми слугами Божьими и носили плоть, но также и изображения Ангельского мира, изображения Ангелов, которые если и являлись видимым образом, то это явление не могло быть названо "ношением плоти". Скорее можно сказать, что Ангелы облекались в видимый образ как в символ, говорящий об их бесплотном естестве. Возникли также иконы, которые не являлись лишь чистым свидетельством безусловно видимого, но исполнены скорее вероучительного и догматического содержания.

В России на Стоглавом Соборе (1551 г.) вопрос об изображениях Бога Отца возник опять. Собору была представлена для обсуждения грамота, составленная неким дьяком Висковатым, в которой этот дьяк подвергает сомнению допустимость изображений Бога Отца. Сомнения эти были вызваны, видимо, росписью, производившейся во вновь отстроенном дворце царя Иоанна Грозного новгородскими иконописцами. Дьяк Висковатый представил перечень икон, содержавших изображение Бога Отца, и требовал их изъятия из церковного обихода. Ходатайство дьяка было рассмотрено отдельно, уже по окончании заседаний Собора. Дьяк Висковатый не был признан правым, и ходатайство его отклонено. Решение было принято в общих чертах, без того, чтобы было рассмотрено каждое изображение в отдельности. Думается, что промыслительное значение такого решения заключалось в том, что Собор, приняв иконы с очень спорной иконографией, сохранил и принял ту икону, без которой немыслимо представить себе Церковь. Это икона Святой Троицы - Троица Авраамова, как определено в грамоте дьяка Висковатого. Икона эта была им внесена в перечень подлежащих изъятию на том основании, что в ней имеется изображение Бога Отца. Стоглав утвердил образ Троицы особым разрешением.

Несколько лет спустя следующее обсуждение изображений Бога Отца состоялось на Великом Московском Соборе (1655 г.) Собор этот, в противоположность Стоглаву, совершенно отвергает изображение Бога Отца, делая исключение лишь для изображений Апокалипсиса, где полагает изображение Бога Отца допустимым "ради тамошних видений". Ради видений Бога Отца в образе Старца, Ветхого денми, данных в Откровении.

Запрещение Великого Московского Собора носит предостерегающий характер. Забота Собора определяется опасением, что человеческий образ Бога Отца может внушить мысль о человекоподобии первого Лица Святой Троицы. Великий Московский Собор указывает также на недопустимость иконы, которая носила наименование "Отечество" и имела большое распространение.

Икона эта помещается в верхнем праотеческом чине иконостаса, она как бы осеняет собою весь храм, и по замыслу иконографическому стремится с наибольшей полнотой выразить отеческую природу первого Лица.

Икона эта очень древняя по происхождению - первое из сохранившихся изображений относится к началу XI века и сохраняется в Ватиканской библиотеке. Это миниатюра, помещенная в манускрипте Иоанна Климаха (из книги Адельгейм Гейман). Иконография ее является вполне сложившейся и законченной и мало чем отличается от икон XVI и XVII столетий, которые помещались на иконостасах.

Бог Отец изображен в виде старца, восседающего на престоле. Вид старца величав и спокоен, обе руки воздеты в благословении. Лик окаймлен седою, довольно длинною и несколько раздвоенною бородой. Пряди волос так же разделены надвое посредине, как обычно изображается у Спасителя, и падают по плечам. Черты лика торжественно благостные. Облачение состоит из двух одежд: туники, спадающей до самой земли, и хитона - одеяния, подобного тому, в каком изображается Спаситель. Все складки одеяния Бога Отца пронизаны тонкими золотыми лучами, асистом, знаменующим излучение божественных сил-энергий. Лучи эти покрывают верхнее и нижнее одеяние Бога Отца и престола и подножие ног. Глава Бога Отца увенчана, по церковному установлению, нимбом, присущим обычно изображению только Бога Отца или Спасителя, там, где Он изображен во славе Отчей, - например, на иконах Ангел Благомолчания, Ветхий Денми. Венец состоит из двух квадратов: один огненный, свидетельствующий о божественности Господа, другой - черно-зеленый (или иссиня-черный), знаменующий собой мрак непостижимости Божества. Такой венец, но не в виде нимба, охватывающий все изображение, находится на некоторых иконах Божией Матери, например, Неопалимая Купина. На коленях у Бога Отца изображается Предвечный Младенец Бог Сын. Ризы Его, так же, как Ризы Отца, просветлены золотыми лучами - асистом. Глава увенчана скрещенным нимбом. Глава Богомладенца покоится прямо, черты лица повелительные. Чело несоразмерно большое в ознаменование божественного всеведения. Положение тела восседающего Богомладенца так же свободно и величественно, как и положение тела Отца. В недрах Эммануила изображен Святой Дух в виде голубя. Дух Святой окружен сферою синего цвета, пронизанною исходящими от Него лучами. Спаситель обычно держит сферу, окружающую голубя, двумя руками. Иногда Спаситель изображается с двумя благословляющими руками, подобно Отцу.

Если вернуться к иконе "Отечество" и вглядеться в ее построение, становится видимым, как эта икона стремится стать иконой Троицы и не может ею стать вполне. Она в своем построении неправильно сопрягает изображения Лиц. Основное движение этого образа - как бы движение внутрь себя. Бог Отец в образе старца как бы совершенно поглощает Своими величественными очертаниями изображения Сына и Духа Святого. И Дух Святой, изображенный в виде голубя, безмерно умален относительно первого и второго Лица. Получается изображение Троицы, устремленной как бы внутрь Самой Себя, в которой достоинство Лиц последовательно умаляется. Так же, например, как изображение трех Лиц на кресте, в котором Господь Саваоф, помещенный в верхней части креста, благословляет, а Дух Святой осеняет крыльями распятого Господа, не составляет вполне и во всей полноте изображение Святой Троицы. То же можно сказать и об иконе, часто помещаемой в иконостасе, "Сидение одесную Отца", или, как часто ее называют, "Новозаветная Троица".

В основу этой иконы легло стремление изобразить Господа Иисуса Христа по вознесении Своем восседающего одесную Отца. Бог Отец изображен обычно в правой части иконы в образе Старца, сидящего на престоле, в царственных одеждах, просветленных лучами, в царском венце. В левой руке Отец держит державу. Глава Бога Отца окружена восьмиконечным нимбом, вписанным в круглый нимб. Правой рукой обычно Бог Отец благословляет Христа, изображение которого помещено в левой части иконы. Спаситель, так же, как и Бог Отец, имеет на главе царский венец, и глава Его окружена обычным для Спасителя крещатым нимбом. Одежда Христа подобна одеждам Отца. Ликом Христос обращен к Отцу и как бы принимает от Него благословение. Вверху помещается заключенный в треугольник или же в округлую сферу голубь - Дух Святой.

В этой иконе мы видим, как в силу некоторой внутренней потребности икона "Сидение одесную Отца" превратилась в икону "Троица", и так же, как и икона "Отечество", не выразила в полной силе образ Троицы. Глядя на основные очертания этой иконы, видишь, как умалено, как неполноценно место, которое занимает изображение Святого Духа, являющегося связующим началом между изображениями первого и второго Лица и лишенного вполне ипостасного изображения. А Бог Отец изображен с той же вещественной силой, как и Христос, и такая вещественность изображения, по суждению многих отцов Церкви, может вызвать ложное представление о Его природе. И тут мы видим ту же невозможность создать непреложный и до конца совершенный образ, выражающий событие.

Так же, или еще более спорно, изображаются Лица Святой Троицы на звездице и во многих других случаях, например, на антиминсе. Святая Троица хотя и представлена прямым или часто символическим изображением трех Лиц, но не находит Своего совершенно безусловного изображения.

Глядя на икону "Отечество", видишь, какие неразрешимые, какие мучительные трудности возникают в Церкви в связи с изображением Бога Отца и особенно с данным образом. Изображение Бога Отца, возникновение которого родилось из некоторой потребности иметь такое изображение, как бы не находит себе вполне правильного места. Если представить изображения первого Лица как изображения самостоятельные, была бы нарушена та мера воздержания относительно изображения Бога Отца, которой придерживается Церковь. И действительно, в Церкви не было и нет такой самодовлеющей иконы Бога Отца, как нет посвящения храма Богу Отцу, или праздника, в котором празднование относилось бы непосредственно к Отцу. И в силу такого устроения самое изображение Бога Отца рождает потребность не быть обособленным, но быть изображенным со вторым и третьим Лицом Святой Троицы, с Сыном и Духом Святым...

Потребность мыслить Бога Отца не обособленно ни в какой мере не является ложной, она есть самая жизнь Церкви и никогда не иссякнет. Потребность же, создающая образ Троицы, исходящий из изображения Бога Отца, не находит вполне правильного разрешения. Такое изображение Святой Троицы не облекается в небесную славу, не сияет равночестным единством, становится горой, не имеющей белоснежной вершины. Здесь мы видим некоторую, как кажется нам, непреодолимую неполноту, которая кроется в том, что равночестие Лиц Святой Троицы не находит своего выражения. Во всех этих построениях третья ипостась - ипостась Святого Духа - изображается не лично, не имеет полноты ипостасного достоинства. Во всех этих иконах Дух Святой изображается неизменно в виде голубя, и изображение это не может быть равночестным изображению Отца и Сына, для изображений которых взят образ человека. И потому все так задуманные иконы Троицы, не лишенные сами по себе значения, не могут стать той непреложной полноценной иконой, той святой печатью, которая полностью отпечатлевает в себе догматическое вероисповедание Троицы.

Суждения отцов относительно изображений Бога Отца на иконах, принятые Седьмым Вселенским Собором, носят отрицательный характер. Собор признает неуместным изображать Отца, Которого, по слову Спасителя, никто не видел. В суждении отцов изображение Бога Отца не признается уместным и даже допустимым. И в то же время Церковь полна изображений Господа Саваофа. Мы видим изображения Бога Отца в храмовой росписи, в куполе храма, на иконостасе в чине праотцов, во множестве икон, таких, как "Богоявление", "Отечество", "Троица", "Бог Саваоф во славе, Седяй на Херувимах". Иконы эти встречаются везде, где есть Православная Церковь, и относятся к разным временам. Встречаются византийские изображения XI и XII столетий и более поздние, множество русских икон разных времен. Особенно иконографически богатым временем, в отношении изображения Бога Отца, являются, видимо, XVI и XVII века.

Как объяснить это кажущееся непримиримым противоречие? Являются ли все эти изображения еретическими, ложными, совершенно чуждыми Церкви и, таким образом, подлежащими изъятию и полному уничтожению, или запрещение изображений Бога Отца не является безусловным? Надо думать, что запрещения изображать Бога Отца носят не онтологический характер, не являются запрещениями, которые, по самому существу и совершенно, отрицают возможность изображения Бога Отца, а являются мерами ограничительными, аскетическими, имеющими цель как бы наложить пост на изображения Бога Отца...

Первой и основной причиной такого ограничения, думается, была необходимость незыблемо утвердить основание, на котором покоится почитание икон. Основание, утвержденное Седьмым Вселенским собором, - догмат Боговоплощения. Вот основание и утверждение священных изображений: Бог, не описуемый как Божество, стал описуем как плоть, и поскольку Божество невидимое стало плотью видимой и осязаемой, постольку оно и может быть изображено и описуемо. Образ Христов - напечатленная ипостась - соединяет воедино две природы, и это вочеловечение Божие и есть для нас основание иконы, как бы икона икон. Подобно тому, как камень, положенный во главу угла, сводит воедино две стены здания, Христос, воплощенное Слово, - объединяет Собою две неслиянные ипостаси: неописуемое Божество и описуемое человечество. И в этом смысле почитание икон стало возможным только Христом и через Христа, и никакого другого основания быть не может. Изображение Богочеловека Христа стало знамением церковной победы и основанием, которое Спаситель Сам дал Церкви, напечатлев Свой образ на убрусе. И отцы Церкви, защищавшие почитание икон, неизменно своими трудами утверждают это незыблемое основание. Икона же Бога Отца мыслима в свете иконы Христовой. В сознании верующих могло произойти как бы раздвоение, образ Христа как бы удваивался образом Бога Отца. Запрет изображать Бога Отца напоминает запрещение Ветхого Завета создавать священные изображения. И здесь и там запрещение это не отрицает возможность изображения по самому существу, но накладывает запрет на священные изображения, подобный запретам поста в отношении яств. Пост не отменяет вкушение яств по существу, но до времени удерживает от них. И как в Ветхом Завете изображение Херувимов в скинии Завета было истощением запрета священных изображений, так и в Церкви Новозаветной твердо вошедший в церковную жизнь обычай помещать на иконах изображения Бога Отца уже лишил запрещение непреложного характера, сделал его как бы разъясненным, не вовсе непроницаемым. Постановления эти стали напоминать завесу, которая не позволяет проникнуть свету в полной силе, но не является источником полной тьмы.

То же мы видим и в богослужебном строе. Церковь не знает праздников, посвященных исключительно Богу Отцу, но празднует Отцу, "в Троице поклоняемому" в празднике Преображения Господня, в Богоявление, и в особенности в Пятидесятницу - Сошествие Святого Духа, праздник, вводящий нас в полноту богопознания: Троица - праздник Сошествия Святого Духа - отмечается в богослужении положением на аналой двух икон: иконы Сошествия Святого Духа на апостолов и иконы Святой Троицы. Эта последняя может рассматриваться как основание для икон, на которых изображается Бог Отец.

изображение Бога Отца в православие?

Изображение Бога Отца в православной церкви имеет длительную историю и скорее всего.
начиная со второй половины XIIв. в Византии. Возможно путаница была связана с неправильным пониманием содерджания Византийской иконы "Ветхий денми", которая не является образом Бога Отца, а есть классический образ Бога Сына, каким Его видел пророк Даниил. Святые Отцы так и толкуют пророка Даниила:

"Самое трудное место из пророка Даниила(7,13) - видение двух различных фигур с наименованиями "Сын человеческий" и "Ветхий денми" - святитель Кирилл Александрийский понимает так, что Сын в воспринятом Им человечестве достигает славы Отца, от которой, по Божеству Своему, не отлучался, и видение Даниила представляет собою провидение двух состояний одного и того же Христа: уничиженного в воплощени (Сын человеческий) и в славе Его Божества, как Судии Второго Пришествия (Ветхий денми). Понимание же видения Даниила как двух разных лиц есть не что иное, как применение к пророчеству логических категорий, которые оно превосходит."

О том, что изображен Бог сын говорит и крестчатый нимб, Евангелие, и плохо сохранившиеся символы евангелистов по углам иконы (слева вверху Орел-Иоанн). Позднее этот образ превратился в широко известный образ "Спас в силах". Но на образе "Ветхий денми" Спас изображен с седыми волосами, как символ Его безначальности. Этот образ есть на фресках Нередицы, Убиси, Ферапонтово (справа), на иконах "Устюжское Благовещение", новгородском "Успении" и др. Лишь во второй половине XII века в Византии его ошибочно стали понимать как изображение Первой Ипостаси (фрески в Кастории, миниатюры в книгах).

Примеры богохульства:

www.pagez.ru/olib/index.php?id=books&letter=29&q=&offset=1850

Так, уже Стоглавый Собор, созванный в Москве в 1551 году, давая предписание иконописцам, определил в своем 43м правиле принципиальную неизобразимость Божества. Отцы Собора ссылались на св. Иоанна Дамаскина, учившего, что Бог изображается по плоти только в лице Иисуса Христа, родившегося от Приснодевы Марии. Только в этом случае "неописуемое Божество описуется по человечеству". Во всех остальных случаях художники поступают по "самомышлению". Отцы Собора также предлагали иконописцам следовать канону Андрея Рублева, изобразившего Св. Троицу, не выделяя никого из ангелов ни крестчатым нимбом, ни надписями, создавая тем самым неипостасный образ Св. Троицы....

Это же подтвердил Большой Московский Собор, собравшийся в 1666-1667 гг. В 43 главе деяний этого Собора, которая так и называется "О иконописцах и Саваофе", было дано вполне четкое постановление: "отныне Господа Саваофа образ не писать в нелепых к неприличных видениях, ибо никто Саваофа не видел во плоти, а только по воплощении. Только Христос виден был во плоти, как и живописуется, то есть изображается по плоти, а не по Божеству, подобно и Пресвятая Богородица и прочие святые Божии..." Даже конкретно по отношению к композиции "Отечество" Собор высказывался с большой категоричностью: "Господа Саваофа (сиречь Отца) брадою седа и единородного Сына во чреве Его писать на иконах и голубь между Ними, зело нелепо и неприлично есть, ибо кто видел Отца по Божеству... и Св. Дух не есть существом голубь, но существом Бог есть, а Бога никогда никто не видел, как и свидетельствует Иоанн Богослов Евангелист, только на Иордане при святом крещении Христово явился Св. Дух в виде голубя, и того ради на том месте и следует изображать Св. Духа в виде голубя. А на ином месте, имея разум, не изображать Св. Духа в виде голубя...". Все эти аргументы касаются не только композиции "Новозаветная Троица", но и всех остальных случаев, когда в тех или иных сюжетах ("Символ веры", "Страшный Суд", "Шестоднев" и проч.) изображают Саваофа в виде старца и подразумевают под этим изображением Первое Лицо Троицы - Бога Отца. Собор, также ссылаясь на св. отцов, подчеркивал, что имя "Саваоф", что значит "Бог сил" или "Бог воинств", относится ко всей Троице, а не к одному какому-то лицу (ипостаси). Так же и все пророческие видения, на которые ссылаются защитники изображений Бога Отца, св. отцами толкуются как видения Бога без различия лиц, ибо ипостасное различение в Боге возможно только после воплощения. Например, св. Кирилл Александрийский так пишет об этом: "Что значит "достиг Ветхого денми" - пространственно ли? Это было бы невежество, потому что Божество не в пространстве, а все исполняет. Что же значит "достиг Ветхого денми"? Это значит, что Сын достиг славы Отца" (Дан. 7.13).
Итак, антропоморфный образ Бога Отца св. отцами всегда отвергался и изображать подобные образы они почитали за невежество. Более того, икона выполняет вероучительные функции, поэтому ложно понятый образ опасен, ибо несет в себе искаженную информацию и становится еретическим. Вот почему так волновался думный дьяк Иван Михайлович Висковатый и отцы Большого Московского Собора, давшие недвусмысленное предписание убрать из храмов и молелен не соответствующие православному учению образы. Но Собор пришелся на страшное время, когда Церковь в России сотрясали страсти раскола. Не за горами было упразднение патриаршества и окончательное пленение Церкви государством. До образов ли было? Но икона - это не только образ Бога, это еще и образ нашей веры. Она то самое мутное стекло, сквозь которое мы созерцаем реальность (1 Кор. 13.12). И если когда-то икона, ее ясные лики и прозрачное богословие были свидетельством торжества Православия, то теперь она стала свидетельством упадка веры - "ортодоксии без ортопраксии"....
Некоторые шаги к устранению еретических изображений были сделаны и в Русской Православной Церкви. Так, например, постановлением Святейшего Синода от 1792 года было запрещено на антиминсах изображать Бога Отца, как это было прежде. Его заменило еврейское написание имени Божьего, что больше соответствует раскрытию смысла таинства Евхаристии. Причащаясь, мы соединяемся с Тем, Кто будучи бестелесным, принял плоть ради нашего спасения. "Я открыл имя Твое человекам" (Ин. 17.6), молится Христос Отцу в Своей последней земной молитве. И это также свидетельство о тайне Св.Троицы....

Образы Богов в развитых религиозно-мифологических системах очень сложны по структуре и по составу вплетенных в них элементов, но многие из них глубоко уходят корнями в первобытность. В мифологии народов, не достигших стадии зарождения классового общества, преобладает вера в духов, демонов и прочее, отсутствуют четкие представления о Боге, но существуют отдельные элементы будущего образа Бога. Один из наиболее древних истоков представлений о божестве - это мифологический образ культурного героя. В монотеистических религиях вера в единого Бога стала главным религиозным догматом. При этом в христианстве, в отличие от иудаизма и ислама, монотеизм выступает в компромиссной форме: единый Бог имеет три лица (ипостаси): Бог - отец, Бог-сын и Бог-дух святой ("святая троица"), поэтому рассматривая образ Бога, мы включаем в это понятие, прежде всего, Иисуса Христа, а с ним и Бога-Духа и Бога-Отца. Икоона Святой Троицы -- визуальное выражение догмата о Св. Троице. Непосредственное изображение Троицы противоречило бы концепции вечного, непостижимого и триединого Бога: «Бога не видел никто и никогда» (Ин.1,18), поэтому каноническими признаны лишь изображения в символическом виде. Наиболее часто используется сюжет «гостеприимства Авраама» -- явления ему трех ангелов. Три ангела символизируют собой ипостаси Бога, которые мыслятся как нераздельные, но и неслиянные -- как единосущная Святая Троица.

В ранних изображениях изображение предельно исторично, но ужем в первых композициях можно отметить подчеркнутую одинаковость гостей Авраама. Изокефальность, равноправность путников показана и одинаковыми одеждами, и одинаковыми позами. Позже исторический план изображения полностью вытеснен символическим. Три ангела рассматриваются теперь только как символ троичного Божества. Но в состав иконографических композиций продолжают входить Авраам, его жена Сарра, множество мелких второстепенных деталей «приземляют» изображение, возвращая его к историческому событию.

Понимание трёх ангелов как изображения Троицы порождает желание выделить среди них ипостаси, а вывод о возможности или невозможность подобного вычленения порождают два основных вида композиции: изокефальный и неизокефальный. В первом случае ангелы подчеркнуто, равны, а композиция предельно статична, во втором один из ангелов (обычно центральный) так или иначе выделен, его нимб может содержать в себе крест, а сам ангел подписывается сокращением IС ХС (атрибуты Христа). Споры вокруг подобных композиций приводили к появлению даже таких икон, где у каждого ангела были атрибуты Христа. Наивысшей степени раскрытия духовной сути Пресвятой Троицы достиг преподобный Андрей Рублев в своей иконе. Композиция со вписанными в круг фигурами ангелов не выделяет среди них отдельные ипостаси, но каждый из ангелов обладает своей индивидуальностью. Рублёв достиг в изображении простоты и лаконичности, в ней нём лишних элементов или персонажей. По решению Стоглавого Собора (Москва, 1551 г.), иконы следует писать по старым греческим образцам и по образцу Рублёва, то есть, не различая ипостасей, подписывая же только «Святая Троица». Наряду с иконографической композицией Андрея Рублёва (т. н. «Ветхозаветной Троицей»), существует и более поздняя «Новозаветная Троица» -- изображение Троицы в непосредственном виде. Выделяют два основных типа иконографии: «Сопрестолие» -- изображение Бога-Отца в виде седовласого старца (Ветхого Деньми), Сына в виде мужа, восседающего на троне по правую руку от Него; Святого Духа в виде голубя над троном; и «Отечество», отличающееся тем, что Бог-Сын изображён в виде отрока на коленях Отца. Изображения Новозаветной Троицы широко распространены, но не являются каноническими. Бог-Отец непознаваем и неизобразим, а изображение Бога-Сына в виде отрока на коленях Бога-Отца считается недопустимым применением категории времени к Богу, чье существование безначально и бесконечно. Святой Дух являлся людям в виде голубя и в виде огненных языков, как же Он выглядит во вневременном и внепространственном бытии никто не знает. Определением Большого Московского Собора 1667 г. иконы Господа Саваофа, или «Ветхого Деньми», а также «Отечество» запрещены. В соответствии с ветхозаветной традицией, подтвержденной в Новом завете, христианская доктрина запрещала воображать и изображать Бога иначе, как в облике Иисуса Христа, поскольку этот облик единственное зримое явление людям незримого Бога. И все же, начиная с эпохи зрелого средневековья, в католическом, а затем и православном ареале распространяется иконография Саваофа как седовласого и седобородого старца, позднее изображаемого восседающим на облаках. Теология утверждала неизобразимость, мифология - изобразимость. Образы новозаветных повествований, трансформированные и опосредованные вторичной мифологизацией в апокрифической письменности и народных верованиях, оказали универсальное воздействие на художественное творчество. Вплоть до раннего средневековья литература и особенно изобразительное искусство акцентирует мотивы царственной небесной славы (очень долго темы "страстей" Христа и страданий мучеников остаются редкими и трактуются условно). Позднее средневековье открывает эмоциональные возможности подражания Христу в его земном унижении, сочувствия страданиям девы Марии; на византийско-славянском Востоке проявляется новая чувствительность. Например, в изображениях Голгофы или оплакивания Христа, на Западе, особенно германском, она соединяется с резким натурализмом в изображении истерзанных тел Христа и мучеников. Начиная с эпохи Возрождения, в культуре Западной Европы впервые происходит сознательное использование христианской системы, как мифологии, ее перевод на условный язык образов, заимствованный у классицистически истолкованного античного мифа. Так возникает, в частности, христианский мифологический эпос.

Главные символы естественным образом связаны с самым существенным в жизни Церкви - Спасителем, Его крестной смертью и утвержденным Им таинством Богообщения - Евхаристии. Таким образом, главные евхаристические символы: хлеб, виноград, предметы, связанные с виноградарским делом, - получили наиболее широкое распространение в живописи катакомб, в эпиграфике; они изображались на священных сосудах и предметах обихода христиан. К собственно евхаристическим символам относятся изображения виноградной лозы и хлеба. Виноградная лоза - евангельский образ Христа, единого источника жизни для человека, которую Он подает через причастие. Символ лозы имеет также значение Церкви: ее члены - ветви; виноградные грозди, которые нередко клюют птицы, суть символ Причащения - способа жизни во Христе. Виноградная лоза в Ветхом Завете - символ земли обетованной, в Новом - рая; в этом значении лоза еще долго используется в качестве декоративного элемента.

С самим Спасителем связаны изображения рыбы как своеобразной отсылки к имени Христа; Доброго Пастыря, Агнца - Его ветхозаветного прообраза, а также Его имени, выраженного в знаке (монограмме) и в прикровенном изображении Креста в образе якоря, корабля.

С образом Доброго Пастыря в раннехристианском искусстве соседствует образ Агнца - ветхозаветного прообраза жертвы Христа (жертва Авеля; жертва Авраама, пасхальная жертва) и евангельского Агнца. Агнец - Христос нередко изображается с принадлежностями пастуха. Агнец есть евхаристический образ, и в христианской иконографии он нередко изображается на дне литургических сосудов. Агнцем называется в современной литургической практике и часть просфоры, освящаемая в Евхаристии. Агнец может изображаться на скале или камне, из подножия которого бьют струи четырех источников (символы Четвероевангелия), к которым устремляются другие агнцы - апостолы или, шире, вообще христиане. В Новом Завете символика рыбы связывается с проповедью; бывших рыбаков, а после апостолов, Христос называет "ловцами человеков" (Мф 4:19; Мк 1:17), а Царствие Небесное уподобляет "неводу, закинутому в море и захватившего рыб всякого рода" (Мф 13:47). Евхаристическое значение рыбы связывается с прообразовательными евангельскими трапезами: насыщением народа в пустыне хлебами и рыбами. Икона Христа - воплотившегося Бога Слова занимает главное место, как в православном храме, так и в доме верующего человека. Каноническое изображение Бога в человеческом образе было утверждено в IX веке: "...Благо-телесный... со сдвинутыми бровями, прекрасноокий, с долгим носом, русыми волосами, склоненный, смиренный, прекрасен цветом тела, имеющий темную бороду, цвета пшеницы на вид, по материнской наружности, с длинными перстами, доброгласен, сладок речью, зело кроток, молчалив, терпелив..." В настоящее время существует два типа изображений Спасителя:

1) в виде Вседержителя и Судии - Царя Царствующих;

2) в том виде, в каком Он был среди людей и совершал Свое служение (в том числе в виде младенца или отрока).

Иногда можно встретить также изображения Христа в виде ангела. Но если способы изображения столь различны, легко ли узнать на иконах Спасителя? Да, легко - благодаря одной детали: изображение Христа имеет крестчатый нимб. Нимб - символ нетварного Божественного света. Нимб на иконах Спасителя имеет еще и вписанный Крест. Через изображение нимба исповедуется во Христе два естества - Божественное и человеческое. На иконах Христос часто изображается с книгой - она может быть как закрытой, так и раскрытой. Раскрытая книга содержит цитату из Евангелия. Также книга может изображаться и в виде свитка, но символическое толкование всегда одно - спасительное учение, с которым Христос пришел в мир.

Посмотрим теперь на одежды Христа. Обычно Богочеловека изображают облаченным в красный хитон (одежда в виде рубахи) и синий гиматий (плащ, накидка). Красный цвет символизирует земную и человеческую, синий - небесную и Божественную природы Спасителя.

Ипатьевский монастырь - жемчужина Костромы. Он особым образом связан с русской историей. Ктиторами обители были Годуновы, здесь находилась их родовая усыпальница. Отсюда началась и новая эпоха русской государственности: в монастырь, где с осени 1612 года жил юный Михаил Романов со своей матерью монахиней Марфой, 13 марта 1613 года прибыло посольство Земского собора, избравшего Михаила царем, и на следующий день, 14 марта, в Троицком соборе монастыря был совершен торжественный обряд призвания на царство, положивший конец Смутному времени. Троицкий собор - главный храм монастыря. Фрески собора - замечательный образец фресковой живописи второй половины XVII века - уникальны по своему исполнению, композиции и разнообразию сюжетов.

О росписях этого храма, особенностях православного искусства и его отличиях от западноевропейского, о том, чему и как это искусство может научить наших современников, особенно молодых, мы беседуем с Людмилой Бурдиной - экскурсоводом Ипатьевской обители.

Трагедия или преображение мира?

Монументальная фреска «Страшный суд» на западной стене Троицкого собора Ипатьевского монастыря обращает на себя внимание сразу, как только входишь в храм. И я заметил, что всем туристам о ней рассказывают особенно подробно. Почему именно к этой фреске такой интерес?

Во-первых, это одна их самых древних фресок собора - 1654 года. А кроме того, всем нам предстоит Суд Божий. Каждого человека это касается самым непосредственным образом.

И фреска интересна не только своими размерами и развернутой композицией, но и важностью и значительностью затронутой темы. Ведь она говорит и о судьбе всего человеческого рода, и о посмертной судьбе отдельного человека до Второго пришествия Спасителя и Страшного суда. Образы фрески позволяют нам явственно представить момент встречи души с Богом, приготовиться к ней.

Страшный суд - тема многих художественных произведений. И первое, что вспоминается, - это знаменитая фреска Микеланджело в Сикстинской капелле. Она написана веком ранее фрески Ипатьевского монастыря, - в середине XVI века. Скажите, уместно ли сравнивать эти две фрески?

Микеланджело воплощает тему Страшного суда как трагедию космического масштаба. Композиция воспринимается как катастрофа, крушение мира.

Да, на фреске Сикстинской капеллы фигуры исполнены с изумительным знанием пропорций человеческого тела и законов гармонии: по ним можно изучать анатомию. Каждое лицо имеет свою неповторимую индивидуальность и психологическую характеристику. Но при этом фреска выполнена в подчеркнуто натуралистическом стиле, насыщена эмоциями и страстями. В ней Небесное переносится на земной план, невозрожденная материальность - в сферу Неба; земным и чувственным вытесняется духовное и вечное.

И посмотрите, как изображена Божия Матерь на фреске Микеланджело: в Ее позе отторжение, полное неприятие ужаса и страданий грешников, низвергаемых в адские пропасти.

В православном искусстве изображение Страшного суда (как и любая православная икона) - это молитва. Здесь нет надрыва, изломанности поз, ужаса, искаженных страданием лиц.

Основные композиционные линии нашей фрески «Страшный суд», написанной Василием Ильиным Запокровским, - это овал, круг: линии плавные, гармоничные. Композиционные линии основной части фрески устремлены к Небу, к Богу. Да, тут вы увидите и «змея мытарств», и «милостивого блудника», повисшего между раем и адом, и ниспадающую волну грешников, гонимых в геенну огненную. Но главная мысль здесь - в преодолении греха, смерти, ада, в преображении мира, в окончательном торжестве Божией правды и любви.

Господь восседает на Престоле Славы. Ему предстоят в молитве Царица Небесная, Иоанн Предтеча, у ног Спасителя Знамение Сына Человеческого - Крест, на котором Он принес Себя в жертву за мир. Кресту предстоят в молитве Адам и Ева. Они любят нас всех - мы все их дети. Далее - Престол Уготованный с раскрытой Книгой Жизни: в нее вписаны имена праведников. Страшно, если имя твое вычеркнуто из Книги Жизни. Но ведь вычеркиваем свое имя из этой Книги мы сами - своей нелюбовью, неправдой.

У Микеланджело праведники окружают Христа Спасителя. В их позах и выражении лиц крайнее напряжение и надрыв. В нашей фреске - апостолы восседают на престолах, вместе с ними Ангелы Божии, выше - пир праведников в Царстве Божием.

Основная мысль «Страшного суда» Микеланджело - ужас неотвратимости наказания и нескончаемых мук грешников, страх пред грозным Судией. Однако одним страхом наказания сложно изменить человека.

Во фреске Троицкого собора - призыв к покаянию и вера в возможность спасения. Господь сделал все, чтобы это свершилось: Он взял на Себя наши грехи, омыл их Своей кровью. Однако наше спасение невозможно без нашего участия. Мы сотрудники Богу в этом.

Правда о нас самих

- А как воспринимали фреску «Страшный суд» наши предки? Насколько были понятны им ее сюжеты?

Середина XVII века в истории России - время неспокойное. 1654 год, когда писалась фреска, - это начало реформ патриарха Никона. Это время великого смятения, смущения в умах и бунта «ревнителей древлего благочестия». Тогда с особой остротой воспринималось русскими людьми учение о Суде Божием, о конечном торжестве Божией правды и любви.

Но, как это ни странно звучит, фреска «Страшный суд» - удивительно светлый сюжет.

- Поясните, пожалуйста, почему Страшный суд - светлый сюжет.

Это, безусловно, светлый сюжет. Да, грешники испытывают всевозможные муки; да, душам человеческим надо преодолеть мытарства... Идет борьба добра со злом, и эта борьба уже здесь начинается, в нашей земной жизни, а там приходит к завершению.

О чем говорит фреска? О том, что всё устремлено к Богу. «Аз есмь Альфа и Омега, Начало и Конец» (Откр. 1: 8), - говорит Спаситель. И смысл этой фрески - преодоление греха, преодоление смерти, преодоление зла и в конечном счете победа над злом - над смертью.

Уже здесь, в этой жизни, к ее концу, мы определяемся в своем выборе: или ты окончательно выбираешь Бога и входишь в рай, или, не преодолев греха - этого змея, попадаешь в ад.

Фреска говорит о воскресении мертвых, о том, что праведные люди войдут в обитель Отца Небесного, о том, что наступит окончательное торжество Божией правды и любви. Именно так нужно понимать фреску «Страшный суд».

Мы не знаем, сколько еще пройдет времени до Страшного суда, который будет благодатным для праведников и страшным для грешников. Но пока у нас есть возможность оглянуться вокруг себя и разобраться в себе, мы должны решить, по какую сторону каждый из нас встанет. И не нужно обманываться и думать, что кто-то куда-то нас поставит. Мы сами со стыдом убежим от Лика Божия, как это сделал Адам, когда спрятался в кусты, услышав глас Божий, взывающий к нему: «Адам, где ты?»

Нужно ответить себе: исполняю ли я заповеди Господни, люблю ли ближнего, помогаю ли тем, кто нуждается в моей помощи, или гоню от себя, чтобы меня не беспокоили?

В вечности обнажается вся правда о нас самих

Определяющий принцип Страшного суда - это реальное сочувствие, которое мы проявляем к своему ближнему. Во время Второго пришествия нас не спросят, как строго мы постились, сколько бдений совершали, как много поклонов положили. Нас спросят: накормили ли мы голодного? напоили ли жаждущего? пригласили ли странника к себе в дом, одели ли нагого, посетили ли больного и тех, кто в темнице? (ср.: Мф. 25: 34-46). Вот об этом нас спросят. В вечности обнажается вся правда о нас самих. Поэтому последний Суд будет страшен именно тем, что эта правда, которую, может быть, мы часто скрываем от окружающих и больше всего - от самих себя, будет представлена пред нами во всей своей неприглядности.

Следуя канону

А есть ли «изюминка» у фрески Ипатьевского монастыря, какая-нибудь уникальная деталь, которой нет на изображениях Страшного суда в других известных русских храмах?

Ипатьевская фреска выполнена в рамках канона. Наше искусство как раз интересно не какими-то новациями, а верностью канону. Основы иконографии складывались в Византии. Это воплощение в зримом образе догматического учения Церкви. И чем более привержен художник канону, тем более его искусство ценно.

Можно ли сказать, что именно этим - следованием канону - православное храмовое искусство отличается от западноевропейского?

Да. Кроме того, разными путями шло развитие искусства на христианском Западе и на христианском Востоке.

Впервые принципиальное указание, касающееся характера священного образа, было сформулировано Пято-Шестым Трулльским Собором 691-692 гг. 82-е правило Собора раскрывает содержание священного образа так, как понимает его Церковь. Это правило касается изображения Господа Иисуса Христа. В нем предписывается представлять Христа в человеческом виде. В первые века часто прибегали к символическим изображениям Господа в виде рыбы, агнца. Так же, как и рыба, агнец означал не только Самого Спасителя, но и христианина вообще. Отцы Собора говорят о древних символах как об этапе, уже пройденном Церковью. Собор предписывает заменять символы Ветхого Завета и первых веков христианства прямым изображением, потому что образ, который заключался в этих символах, стал реальностью в воплощении.

Вслед за утверждением необходимости прямого образа в следующей части 82-го правила дается догматическое обоснование этого образа, и именно в этом основное значение данного правила. Это первое соборное выражение христологической основы иконы было впоследствии широко использовано и уточнено защитниками икон в период иконоборчества. Церковный образ представляет нам человеческий лик воплотившегося Бога, исторический лик Иисуса Христа.

- Но ведь икона Христа должна показывать, что речь о воплотившемся Боге...

Несомненно, изображение должно напоминать не только о земной жизни Спасителя, Его страданиях и смерти, оно должно указывать и на славу Его, «высоту Бога Слова». Сама манера изображения Сына Человеческого должна отражать Его Божественную славу. Учение Церкви выражается не только в сюжете, но также и в том, как этот сюжет передается. В области своего искусства Церковь вырабатывает художественный язык, соответствующий ее опыту и ее ведению Божественного Откровения. Цель церковного искусства - верно передать конкретный исторический образ и в нем раскрыть реальность духовную и пророческую.

82-е правило Трулльского Собора полагает начало иконописному канону

82-е правило Трулльского Собора полагает начало тому, что мы называем иконописным каноном, то есть известному критерию литургичности образа, подобно тому как в области словесной канон определяет литургичность того или иного текста.

- А в чем суть иконописного канона? Почему так важно следовать ему?

Иконописный канон есть известный принцип, позволяющий судить, является ли данный образ иконой или нет. Он устанавливает соответствие иконы Священному Писанию и определяет, в чем заключается это соответствие, то есть подлинность передачи Божественного Откровения в исторической реальности тем способом, который мы называем символическим реализмом.

Трулльским Собором отмечен конец догматической борьбы Церкви за правильное исповедание двух природ - Божественной и человеческой - в Лице Иисуса Христа. Деяния Пято-Шестого Собора были посланы в Рим. Однако папа подписать их отказался. Он объявил постановления Собора недействительными. Таким образом, Римская Церковь осталась в стороне от формулировки учения Церкви о христологической основе священного образа.

Западное священное искусство по сей день остается верным некоторым чисто символическим изображениям (в частности, Спасителя в виде агнца), а также натуралистическим изображениям. В православном искусстве символ и аллегория были отодвинуты на второй план: символические и аллегорические изображения остались в декоративном церковном искусстве, например, в резьбе иконостасов.

Изобразим ли Бог Отец?

Вы сказали, что роспись Троицкого собора канонична. Однако в скуфье центрального купола есть образ Новозаветной Троицы.

Да, это одно из изображений, против которого выступал еще в XVI веке дьяк Иван Висковатый. Он возражал против изображения Господа Саваофа в виде старца. Бога никто никогда не видел. Бог видим и изобразим только в воплощении. В образе Бога Отца Висковатый увидел попытку изобразить неизобразимое существо Божие. Для Висковатого руководящим принципом в суждении об иконописи были основные положения православного вероучения. Висковатый ревновал об истине, то есть об иконографическом реализме.

- Почему возникают подобные изображения?

Правилами соборов запрещено изображать Бога Отца в виде старца

Бог Отец - первая Ипостась Пресвятой Троицы - не изобразим вообще. И правилами православных соборов запрещено изображать Бога Отца в виде старца, также как и Святого Духа в виде голубя (кроме иконы Богоявления). По словам святого Иоанна Богослова: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин. 1: 18), поэтому образом (по-гречески - иконой) Бога Отца является Сын Божий Иисус Христос. В Православии отцы Церкви связывали этот образ с темой воплощения предвечного Сына Божия и искупительной жертвы, а также с образом грядущего Судии Второго пришествия.

Архиепископ Андрей Кесарийский в Толковании на Откровение Иоанна Богослова говорит: «Принесенный в жертву за нас в эти последние времена, Он, однако, древний, точнее - Он вечный, свидетельство чему Его белые волосы». Так же понимает этот образ митрополит Афинский Михаил Хониат: «Белые волосы означают вечность, однако Он, принесенный за нас в жертву, - Младенец в воплощении».

- Почему же этот образ стал пониматься как образ Бога Отца?

Причиной превращения «Ветхого денми» (Ветхого днями) в иконографию Бога Отца является неоднозначность текста видения пророка Даниила, который после описания «Ветхого денми» как седовласого старца пишет: «Вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему» (Дан. 7: 13). Исходя из того, что Сын Человеческий - Иисус Христос - подводится к «Ветхому денми», последний стал пониматься именно как Бог Отец. Образ «Ветхого денми» для изображения Бога Отца стал использоваться с XI века. Изображение Бога Отца в виде старца было запрещено Большим Московским Собором 1666-1667 годов, однако Собор противоречил сам себе, разрешая изображать «Отца в седине» в сценах Апокалипсиса.

Красота земная и красота небесная

На фресках Троицкого храма много и бытовых деталей: вот тушат пожар, вот кто-то пирует, а вот и похороны... Фрески могут рассказать нам о том, как жили наши предки?

Проникновение бытовизма в храмовую роспись - печальный признак

Какие-то бытовые детали в росписи XVII века уже появляются. И по ним можно судить о жизни людей того времени. Но это проникновение бытовизма в храмовую роспись - печальный признак: начинается десакрализация церковного искусства. В древних иконах все внешние детали убирались, на них вообще внимания не обращалось, поскольку икона являет горний мир, мир преображенный. Но, начиная с XVI века, под влиянием западного искусства - обмирщенного, заземленного - и в православное искусство проникает бытовизм. В XVII веке эти тенденции усиливаются, в XVIII веке наблюдается отступление от канона, ну, а в XIX веке уже было принято писать, как на Западе.

Восточнохристианское искусство отошло от канонов, стало зависимым от искусства западноевропейского. Такое искусство, может быть, прекрасно с точки зрения художественной, но... В икону врывается мир неочищенный, падший, мир, отступивший от Бога. И теперь много внимания уделяется орнаменту, архитектурным деталям, пейзажу, бытовым жанровым сценам...

На костромское искусство XVII века сильное влияние оказала голландская культура. Так, например, в это время для разработки иконографических сюжетов часто брали иллюстрированные голландские издания Библии Пискатора. Именно они послужили основой построения композиций фресок Троицкого собора.

- В Троицком храме удивительны не только фрески, но и иконостас.

Да, иконостас собора вызывает восхищение. И с гордостью говорю: над ним трудились костромичи. Рама иконостаса - работа Петра Золотарёва и Макара Быкова, выполнена в 50-е годы XVIII века в стиле нарышкинского барокко.

Василий Ильин Запокровский написал иконы трех верхних ярусов иконостаса в 50-е годы XVII века. Два нижних яруса икон написаны в 50-е годы XVIII века Василием Никитиным Вощиным.

Русское барокко - стиль, родившийся под влиянием западного искусства. Значит, не всегда это влияние было, скажем так, отрицательным?

Русское барокко - замечательное явление. В этом стиле созданы прекрасные произведения искусства и архитектурные сооружения. И все же... Да, западное искусство вызывает восхищение - но это чисто эстетическое удовольствие. Святые отцы учат: человек трехсоставен - дух, душа и тело составляют человеческое естество. Сфера деятельности души - интеллектуальное, эстетическое постижение мира. Восточнохристианское искусство - это сфера более высокая, сфера деятельности духа, а не души. А дух человеческий от Бога исходит. Наше искусство более глубоко, более высокого духа. И речь не идет об эстетическом выражении, об эстетическом восприятии этого искусства.

Западноевропейское искусство прекрасно, но это красота нашего земного, еще не преображенного мира. В красоте орнаментов резных иконостасов восприятие иконы отступает на второй план. Икона «утопает» в причудливом, пышном обрамлении. Те же процессы наблюдаются в иконе. Начиная с XVI века, все более настойчиво вторгается в пространство иконы пейзаж, архитектурные постройки, орнаменты. Я уже говорила об этом. В XVIII веке эти элементы иконографии отодвигают на второй план священные образы. Именно в это время много внимания уделяется бытовым зарисовкам, жанровым сценам. Эти образы могут отличаться изяществом, красотой форм, но они «заземляют» священный образ, переносят его в другую плоскость.

Люди высокого духа

Это были люди высокого духа. К иконописцам и мастерам храмовой росписи предъявлялись такие же требования, как и к ставленнику во священство. Иконописец должен был быть человеком духовной жизни, молитвенником. Ему разрешалось иметь семью, но он должен был воспитывать детей в строгости, строить на христианской основе и свою личную жизнь, и жизнь своей семьи.

Гурий Никитин, автор большинства наших фресок, был аскетом и подвижником. Чтобы не отвлекаться на мирские проблемы, он жил в безбрачии. Сохранилась писцовая книга XVII века, в которой перечисляются дворы костромичей с подробным указанием, у кого что было, кто чем владел. Назван и двор иконника бобыля Гурия Никитина, о котором только одна фраза: «Пожитком добре худ», - то есть он был очень бедным человеком. Хотя мог бы, как его отец или брат, заняться торговлей, поскольку был из купеческого рода. Но он предпочитал оставаться бедным человеком, почти нищим, и всю жизнь посвятил служению Богу: писал иконы, расписывал храмы. Главные храмы России расписывал, в том числе и в Московском Кремле: Успенский и Архангельский соборы. В кремле Ростова Великого - Успенскую и Воскресенскую церковь. Он работал во многих городах: в Суздале, Ярославле, Переславле-Залесском, Тутаеве.

Кто еще потрудился над фресками храма? Ведь собор расписывался в течение довольно продолжительного времени...

Гурий Никитин расписал храм за четыре месяца, но позднее, в последующие века, фрески в каких-то частях храма поновлялись. Роспись галереи, например, - это работа мастеров из Палеха, начало ХХ века. Но там есть и две старинные фрески кисти Василия Ильина Запокровского - это 50-е годы XVII века. В ХХ веке была завершена роспись притвора. И уже в наше время, в XXI веке, был расписан придел преподобного Михаила Малеина, тоже мастерами из Палеха.

Самая главная икона - это человек

- Чему можно научиться, глядя на старинные фрески?

Мы недооцениваем свое призвание

Прежде всего, очень глубокому отношению к жизни. Требовательному отношению к себе. Мы недооцениваем свою роль в этом мире, недооцениваем свое призвание. А ведь человек призван к очень высокой цели: он - гражданин Царства Божия в конечной перспективе. И мы должны в течение своей жизни создать из себя икону - идеальный образ Божий. Самая главная икона - это человек. Мы же созданы по образу и подобию Божию. Церковное искусство, и прежде всего православное искусство, и особенно древнее искусство, напоминает нам о нашем призвании. Воспитывает нас, обязывает нас соответствовать идеалу, хотя нам порой этого соответствия ох как не хочется, потому что это трудно. Легче же ничего не делать, ничего не знать, быть слабенькими, ни за что не отвечать...

Как вы думаете, церковное искусство находит отклик в сердцах современных молодых людей? В Ипатьевский монастырь приезжает много туристов, людей неверующих в том числе. Понятен ли им смысл того, что они видят здесь?

Увы, мы, современные люди, очень далеки от Церкви, от Бога. Мне все время вспоминаются упреки Великого Инквизитора из романа «Братья Карамазовы» Ф.М. Достоевского, брошенные Спасителю: «Ты зачем пришел? Зачем Ты дал им свободу? Им так спокойно без Тебя! Они маленькие и ничтожные, им непосильно Твое бремя...»

Конечно, к каждому человеку нужно найти свой подход. Не рекомендуется питать младенцев - младенцев по уровню духовного развития - богословием. Нужно говорить об общечеловеческом, о том, что будет понято и воспринято. Ведь православное искусство - очень глубокое и высокое. И на это надо обращать внимание.

Но я заметила, а у меня большой опыт общения с людьми, что русские люди глубоко религиозны. У них лица светлеют, когда они выходят из Троицкого собора. Из нашего мира, где так непросто жить, они вдруг оказываются вброшенными в море света, любви, радости, красоты. И они интуитивно чувствуют, что это их мир, что это Дом Отца.

О разных иконах Пресвятой Троицы

Священник Константин Пархоменко

Часто в храм приходят с просьбой освятить икону, на которой изображена, как говорят, «Новозаветная Троица»: Бог Отец в виде старца, Бог Сын - в виде Христа Воплощенного и Дух Святой – в виде голубя.
Говорю: «А ведь эта икона – неканоническая…»
Люди недоумевают: «Погодите, это мы в церковной лавке купили. Что же там, будут неканоническое что-то продавать?..»

Давайте сегодня поговорим на тему: как допустимо на иконах изображать Святую Троицу.

Всего существует несколько типов икон Троицы. Я приведу основные.

1. «Ветхозаветная» Троица

Икона, изображающая Троицу в виде Трех Ангелов, пришедших к праотцу Аврааму. Это эпизод из 18-й главы книги Бытие. Давайте я приведу фрагмент этого рассказа:

И явился ему (Аврааму) Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер, во время зноя дневного. Он возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер и поклонился до земли, и сказал: Владыка! если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего; и принесут немного воды, и омоют ноги ваши; и отдохните под сим деревом, а я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши; потом пойдите; так как вы идете мимо раба вашего.
Они сказали: сделай так, как говоришь.
И поспешил Авраам в шатер к Сарре и сказал: поскорее замеси три саты лучшей муки и сделай пресные хлебы. И побежал Авраам к стаду, и взял теленка нежного и хорошего, и дал отроку, и тот поспешил приготовить его. И взял масла и молока и теленка приготовленного, и поставил перед ними, а сам стоял подле них под деревом. И они ели.
И сказали ему: где Сарра, жена твоя? Он отвечал: здесь, в шатре. И сказал один из них: Я опять буду у тебя в это же время, и будет сын у Сарры, жены твоей...

И встали те мужи и оттуда отправились к Содому; Авраам же пошел с ними, проводить их.

И сказал Господь: утаю ли Я от Авраама, что хочу делать! От Авраама точно произойдет народ великий и сильный, и благословятся в нем все народы земли, ибо Я избрал его для того, чтобы он заповедал сынам своим и дому своему после себя, ходить путем Господним, творя правду и суд; и исполнит Господь над Авраамом, что сказал о нем...

Вот в соответствии с этим рассказом о явлении Господа Его часто изображали в виде трех странников, или Трех Ангелов, сидящих в гостях у Авраама.

2. «Новозаветная» Троица, или икона «Сопрестолие»

Это второй тип иконы. Она изображает явление Трех Лиц Святой Троицы, сидящих на Небесном Престоле.

3. Икона «Отечество»

Здесь сюжет вообще придуман. На Небесном Троне сидит Бог Отец. На коленях у Него – отрок Сын. Над ними парит Дух Святой.

4. Икона Бога Отца

Очень редкое изображение, которое грубо, как бы в игнорируя всю догматическую логику запретов Бога Отца, именно Его и изображает.

5. Распятие в Лоне Отчем

Эта икона показывает нам, как Отец держит Крест с Распятым Сыном. Рядом помещается Святой Дух.

Теперь – несколько слов о допустимости таких икон

Для нас программным в этом отношении является текст Апостола Иоанна Богослова: «Бога не видел никто и никогда» (Ин.1, 18) . Бога Отца, продолжает Апостол Иоанн, что нам явил Сын Божий.

Таким образом, изображение Бога Отца если и возможно, то только в том случае, если Он изображается символически, например, под видом Сына. Именно такой вариант мы встречаем на иконах Троицы первого типа (к которым принадлежит и рублевская «Троица»). На этих иконах все три изображенных персонажа имеют черты Сына. Таким способом достигается цель иконописца: показать, что Сын явил нам всю Тайну Пресвятой Троицы. Сын явил нам и Себя, и Отца, и Духа.

Все остальные иконы, несмотря на их назидательную доступность (прекрасно понятна психология простых верующих: чего гадать о тайне Троице, вот она вся, как на ладони), неверны с догматической точки зрения.

Искусствоведы гадают о причинах появления этих икон. Несомненно здесь влияние Запада, а именно Римско-Католической Церкви, где подобные сюжеты были широко известны.
Самые древние православные образцы подобного рода находятся не в России. Это фреска в Матейче, в Сербии (1356–1360 годы) и фреска в церкви святых равноапостольных Константина и Елены в Охриде, в Македонии (середина 15-го века).

В России такие иконы появляются в начале 16-го века. Московский собор 1554 года утверждал возможность подобных изображений по ветхозаветным свидетельствам, при этом многократно подчеркивается, что «живописцы Божьяго Существа не описуют», а описуют , то есть изображают, только тот вид, под которым Бог являлся в Ветхом Завете.

Надо напомнить, что, говоря про Ветхий Завет , все подразумевают книгу пророка Даниила, где, действительно, пророку является некий старец Ветхий днями. Вот один из этих текстов: «Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его – владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится» (Дан. 7, 3-14).
Если в 1554 году разрешение на написание икон, на которых изображен Бог Отец и Бог Дух, было дано, то через 100 лет другой Собор запретил такие изображения.

В 43-м правиле Большого Московского собора 1667 года говорится (приведу текст подлинника без перевода):
«Повелеваем убо над иконописцами, искусну художнику, и доброму человеку (от духовнаго чина) во старостах, сиречь началником и дозорщиком быти. Да не поругаются невежди святым иконам, Христа и Его Богоматере, и угодников Его, худым и нелепым писмом пищуще: и да престанет всякое суемудрие не праведное, иже обыкоша всяк собою писати безсвидетельства: сиречь Господа Саваофа образ в различных видех [...].
Повелеваем убо от ныне Господа Саваофа образ в предь не писати: в нелепых и не приличных видениих зане Саваофа (сиречь Отца) никтоже виде когда воплоти. Токмо якоже Христос виден бысть в плоти, тако и живописуется, сиречь воображается по плоти: а не по Божеству: подобие и Пресвятая Богородица, и прочии святии Божии [...].
Господа Саваофа (сиречь Отца) брадою седа, и Единороднаго Сына во чреве Его, писати на иконах и голубь между ими, зело не лепо и не прилично есть, зане кто виде Отца, по Божеству; Отец бо не имать плоти… Глаголет бо и Сам Христос во святом Евангелии: никтоже весть Отца, токмо Сын. И Исаия пророк во главе 40 глаголет: кому уподобисте Господа, и коему подобию уподобисте Его?.. Подобие и святый Павел Апостол...: род убо суще Божий, не должни есмы непщевати, подобну быти Божеству злату, или сребру, или камению и начертанию художну, и смышлению человека. Глаголет бо и Иоанн Дамаскин ский: коим же, невидимаго и безтелеснаго и не описаннаго и не образнаго Бога, кто может сотворити подражание; пребезумия убо крайняго и нечестия образовати Божество. Подобие же возбраняет о сем и Святый Григорий Двоеслов …

И Святый Дух не есть существом голубь, но существом Бог есть. А Бога никтоже виде, якоже Иоанн Богослов и Евангелист свидетельствует, обаче аще во Иордане при святом Крещении Христове, явися Святый Дух в виде голубине; и того ради на том месте точию подобает и писати Святаго Духа в виде голубином. А на ином месте имущии разум, не изобразуют Святаго Духа в голубином виде. Зане на Фаворстей горе яко облаком явися и иногда, инако. Еще же Саваоф не именуется точию Отец, но Святая Троица. По Дионисию Ареопагиту, Саваоф толкуется от жидовска языка, Господь сил: се Господь сил, Святая Троица есть, Отец и Сын и Святый Дух. Обаче аще и Даниил пророк глаголет: яко видех ветхаго денми седяща на судищи. И то не о Отце разумеется, но о Сыне, еже будет во Второе Его Пришествие судити всякаго языка страшным судом.

Еще же пишут во иконах Святому Благовещению тоже Саваофа, Иже от уст дышет, и то дыхание идет во чрево Пресвятая Богородицы: и кто то виде, или кое Святое Писание о сем свидетельствует, и откуду сие взяша; явственно есть, яко таков обычай, и ина подобная, от некоторых суемудрых, или паче рещи буемудрых и безумных, приятся и обыче. Сего ради повелеваем, от ныне то суемудрое и безместное писание да престанет. Точию в Апокалипсисе Святаго Иоанна по нужде пишется и Отец в седине, ради тамошних видений».

Отметим, что единственное допущение писать образ Отца и Духа было сделано:
А) Изображение Духа Святаго в виде голубя только для сцен Крещения Христова.
Б) Изображение Бога Отца оставить только для изображения сцен Апокалипсиса, «ради тамошних видений».

В Русской Церкви, таким образом, в этом вопросе была поставлена точка. Но споры о возможности написания таких икон не утихали. Еще через 100 лет аналогичный запрет был принят в Греции.
Священным Синодом Константинопольской Церкви в 1776 году «соборно постановлено, что эта якобы икона Святой Троицы (то есть «Новозаветная Троица») является новшеством, чуждым и не принятым Апостольской, Кафолической, Православной Церковью. Она проникла в Православную Церковь от латинян».

Последний вопрос, который нам нужно задать: как поступать с подобными иконами, которые можно встретить даже на прилавках церковных лавок?

Православный христианин не должен иметь подобных икон в своем молитвенном уголке.
Как мы знаем, всякая икона нуждается в освящении. Существует чин освящения и иконы Святой Троицы. Однако в этом чине специально указано, какие иконы Троицы можно освящать. Это икона, изображающая явление Трех Ангелов Аврааму, и три иконы, которые рассказывают о явлении Троицы в Новом Завете: иконы Крещения, Преображения и Пятидесятницы.
Икона запрещенного типа, таким образом, даже не может быть освящена.