Подписание русско французской военной конвенции. Русско-французский союз: история возникновения и значение. Причины развития экономических отношений

Бисмарк по мере возможности пытался сохранить тесные отношения с Россией и помешать ее сближению с Францией. Однако в конце 80-х годов обострились русско-германские экономические противоречия. Причиной тому был самый про­должительный и глубокий в XIX в. экономический кризис, связанный с падением сначала сельскохозяйственных, а затем и промышленных цен. Он начался в 70-е годы и продолжался до середины 90-х годов. Современники называли его «великой депрессией» (в будущем это название перейдет к еще более ка­тастрофическому по своим последствиям кризису начала 30-х годов XX в.). Этот кризис заставил большинство стран Европы

отказаться от политики свободной торговли, которую они про­водили в 60-70-е годы, в несколько раз по сравнению с пред­шествующим периодом снизив таможенные пошлины. Считая, что падение цен связано с дешевым импортом, большинство стран Европы встали на путь таможенного протекционизма, т.е. введения высоких таможенных пошлин на импортные то­вары. Естественно, что такая политика особенно болезненно ударила по главным торговым партнерам, которыми в послед­ней трети XIX в. являлись друг для друга Германия и Россия.

В условиях экономического кризиса правительство Герма­нии пыталось оказать давление на Россию, чтобы добиться снижения ею пошлин на немецкие товары. В 1887 г. немецкие банки по прямому указанию Бисмарка отказали в кредите рус­скому правительству, систематически прибегавшему к ино­странным займам для финансирования государственных расхо­дов. Это заставило Россию обратиться за помощью к Франции. В 1888 г. крупнейшие парижские банки впервые предоставили ей кредит под гарантии французского правительства. За этой сделкой последовали новые, и к 1914 г. государственный долг России французским вкладчикам достиг 10 млрд фр. Одновре­менно выросли и прямые инвестиции Франции в экономику России - с 200 млн фр. в 1888 г. до 2,2 млрд фр. в 1914 году.

Так начался исторический поворот в отношениях между обоими государствами. Их разделяли глубокие политические и идеологические разногласия. Россия была самодержавной мо­нархией, Франция - демократической республикой. В России за республиканскую пропаганду, включая пение «Марсельезы», бросали в тюрьму, во Франции «Марсельеза» с начала 80-х годов XIX в. стала государственным гимном. Что в решающей мере способствовало их сближению, так это ощущение угрозы, исходившей от держав, объединившихся в Тройственный союз.

Отказ Германии в 1890 г. от продления «перестраховочного» договора, а также слухи о присоединении Великобритании к Тройственному союзу ускорили процесс русско-французского сближения. В 1891 г. в Париже Россия и Франция заключили соглашение о взаимных консультациях в случае «угрозы всеоб­щему миру». А спустя всего лишь год, 5(17) августа 1892 г. представители русского и французского генеральных штабов армии подписали военную конвенцию, в соответствии с кото­рой обязались оказывать друг другу военную помощь в случае нападения на одну из них Германии. Причем, была даже опре­делена численность войск, которые должны были выставить Россия и Франция - соответственно 1,3 млн и от 700 до 800 тыс. Военная конвенция вступила в силу в результате об­мена официальными письмами между министром иностранных

дел России и французским послом в Санкт-Петербурге 15(27) декабря 1893 г. - 23 декабря 1893 г. (4 января 1894 г.).

Создание русско-французского союза окончательно привело к выходу России из международной изоляции, в которой она хронически пребывала после развала Венской системы, со вре­мени Крымской войны. Надежды, которые она возлагала на Союз трех императоров, не оправдались, как ярко продемон­стрировали Берлинский конгресс и в особенности образование враждебного ей Тройственного союза.

Трудная задача преодоления международной изоляции Рос­сии выпала на долю министра иностранных дел Н.К. Гирса. Он обладал огромным опытом практической работы, накопленным за долгие годы дипломатической службы. Кроме того, он был гибким и тактичным человеком, сумевшим завоевать полное доверие как Александра II, так и Александра III, которые счи­тали именно себя самыми компетентными во всех вопросах внешней политики. Современники утверждали, что Гире как никто другой подходил для должности министра иностранных дел при этих монархах. Министр исходил из убеждения, что главными партнерами России на международной арене являют­ся Германия и Австро-Венгрия. В особенности он дорожил добрыми отношениями с Германией. Обострение противоре­чий с Германией и Австро-Венгрией заставило его обратить внимание на Францию. Но даже во время переговоров с фран­цузами Гире не оставлял надежды на улучшение отношений с Германией. Достигнутое в конечном счете соглашение с Фран­цией он расценивал не иначе как «брак по расчету», отвечав­ший не столько симпатиям правительства, сколько интересам государства.

Сменивший Гирса на посту министра иностранных дел Рос­сии В.Н. Ламздорф рачительно отнесся к политическому на­следию своего предшественника. Он был убежденным сторон­ником русско-французского союза, но рассматривал этот союз отнюдь не как меру, направленную на подготовку войны с Гер­манией, а как залог, гарантию сохранения с ней добрых, парт­нерских отношений. Поэтому Ламздорф в 90-е годы противил­ся попыткам французского правительства придать более обяза­тельный, официальный характер сотрудничеству генеральных штабов армий обоих государств. Он призывал их «довольство­ваться теми прекрасными, не компрометирующими нас доку­ментально отношениями, которые ныне существуют между Францией и Россией».

Создание русско-французского союза способствовало ста­билизации международного положения. Равновесие в силах основных держав, сложившееся ранее в результате националь­ных войн, приобрело устойчивый характер. Наличие двух про-

тивостоящих друг другу военных союзов, объединявших круп­нейшие и самые могущественные государства Европы, делало любую попытку нарушить существующий баланс сил исключи­тельно рискованной. Не случайно крупнейшие государства впредь в течение 20 лет воздерживались не только от исполь­зования военной силы в Европе, но даже от угрозы ее при­менения.

Фактически к концу XIX в. сложилась новая, довольно ус­тойчивая система международных отношений, характеризовав­шаяся такими признаками, как баланс сил основных держав, наличие общепризнанных и закрепленных международными договорами границ между европейскими государствами, суще­ствование двух противостоящих друг другу военно-политичес­ких группировок. Последнее обстоятельно являлось новшест­вом, отличавшим новую систему международных отношений как от Вестфальской, так и от Венской систем. Важной утратой по сравнению с предшествующим временем было то, что, не­смотря на отдельные попытки (вроде созыва Берлинского кон­гресса и ряда международных конференций, о которых речь пойдет ниже), «европейский концерт» так и не был восстанов­лен. Вероятно, потому что у новой системы не оказалось ни определенного места, ни времени рождения, она в отличие от Вестфальской и Венской систем осталась и без общепризнан­ного названия.

В конце XIX - начале XX в. мир, по крайней мере, в Ев­ропе, казался как никогда прочным и незыблемым. Государст­ва находили возможность решать путем компромиссов даже за­старелые и болезненные противоречия. В частности, сбаланси­рованную политику на Балканах проводил Ламздорф. Он не отказывался от традиционной для России роли покровителя и защитника турецких христиан. Вместе с тем в интересах мира он поддерживал власть султана и выступал за территориальную целостность Османской империи. Благодаря его усилиям в ап­реле-мае 1897 г. Россия и Австро-Венгрия подписали согла­шение по балканским делам, которое осуждало «всякое завое­вательное намерение на Балканском полуострове», от кого бы оно ни исходило.

Но международный порядок, сложившийся к концу XIX в., не был лишен серьезных изъянов. Как всякий устойчивый по­рядок, он был основан на балансе сил основных держав и ав­торитете договоров между государствами. Но грубая военная сила по-прежнему играла существенно большую роль, чем право. По примеру бисмарковской Германии, именно в воен­ной силе европейские державы усматривали главную гарантию обеспечения безопасности и защиты своих интересов. То, что в Европе в конце XIX в. воцарился мир, объяснялось не столько

их искренним стремлением к миру, сколько величайшей осто­рожностью, подогреваемой убеждением в агрессивных намере­ниях соседей. Поэтому на протяжении последней трети XIX в. основные державы создавали военные союзы и наращивали во­оружения. Примечательно, что и Тройственный союз, и рус­ско-французский союз носили оборонительный характер, т.е. они предусматривали совместные действия их участников лишь для отражения агрессии.

Мир в Европе, хотя и казался прочным, на самом деле был весьма хрупким. Во всяком случае, порог военной опасности был низким и имел тенденцию к постоянному снижению. Об этом свидетельствовали перемены в военной стратегии Герма­нии в конце XIX века. Бисмарк учитывал уязвимость географи­ческого положения единой Германии, на западе и востоке гра­ничившей с крупнейшими и сильнейшими государствами Ев­ропы: Францией и Россией. Считая пагубной для Германии войну на два фронта и стремясь ее избежать, он выступал за сохранение добрососедских отношений хотя бы с одной из них, Россией. После ухода Бисмарка в отставку в 1890 г. кан­цлером был назначен генерал Лео фон Каприви. Он был убеж­ден, что столкновение Германии с Россией неизбежно, и при­зывал готовиться к войне на два фронта.

Создание русско-французского союза не надолго охладило пыл германских политиков и военных. Генеральный штаб армии подготовил план «молниеносного» разгрома Франции и России, якобы гарантировавший победу Германии даже в слу­чае войны на два фронта. По имени начальника генерального штаба он получил название «план Шлиффена». А в 1898 г. гер­манский рейхстаг принял программу строительства военно-морского флота, осуществление которой должно было превра­тить Германию в крупнейшую морскую державу мира. Разуме­ется, эти действия Германии отнюдь не способствовали ни ее примирению с Францией, ни укреплению доверия к ней со стороны России и Великобритании.

Столь хрупкий мир долго спасало лишь то, что в конце XIX в. основные конфликты и кризисы случались далеко за пределами Европы и были связаны с колониальным разделом мира.

Вопросы:

\. Как изменилось соотношение в силах основных государств Ев­ропы по завершении эпохи национальных войн?

2. Какие цели преследовала Германия в области внешней полити­ки сразу после франко-прусской войны?

3. Каковы причины Восточного кризиса и русско-турецкой войны 1877-1878 гг.?

4. Почему был образован Тройственный союз?

5. Какие задачи стояли перед русско-французским союзом?

Литература:

Основная:

История внешней политики России. Вторая половина XIX века. М., 1997. Гл. 5 и 7.

История дипломатии. М., 1963. Т. 2. Гл. 3-5, 8.

Дополнительная:

Ключников Ю.В., Сабанин А. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. Часть I. От Французской революции до империалистической войны. М., 1925 (Документы № 215, 218, 221, 230, 244, 255, 257, 258).

Ерусалимский А.С. Бисмарк: дипломатия и милитаризм. М., 1968. С. 172-184 («От австро-германского союза к Тройственному союзу»).

Киняпина Н.С. Балканы и проливы во внешней политике России в конце XIX века (1878-1898). М., 1994.

Восточный вопрос во внешней политике России. (Конец XVIII - начало XX века). М., 1978.

Сказкин С.Д. Конец австро-русско-германского союза. Исследова­ния по истории русско-германских и русско-австрийских отношений в связи с восточным вопросом в 80-е годы XIX столетия. М., 1974.

Манфред А.З. Образование русско-французского союза. М., 1975. Гл. 7 и 8.

Чубинский В. Бисмарк. СПб., 1997. Гл. VIII, IX.

Бисмарк по мере возможности пытался сохранить тесные отношения с Россией и помешать ее сближению с Францией. Однако в конце 1880-х годов обострились русско-германские экономические противоречия. Причиной тому был самый продолжительный и глубокий в XIXв. экономический кризис, связанный с падением сначала сельскохозяйственных, а затем и промышленных цен. Он начался в 1870-е годы и продолжался до середины 1890-х годов. Современники называли его «великой депрессией» (в будущем это название перейдет к еще более катастрофическому по своим последствиям кризису начала 1930-х годов XXв.). Этот кризис заставил большинство стран Европы отказаться от политики свободной торговли, которую они проводили в 1860–1870-е годы, в несколько раз по сравнению с предшествующим периодом снизив таможенные пошлины. Считая, что падение цен связано с дешевым импортом, большинство стран Европы встали на путь таможенного протекционизма, т.е. введения высоких таможенных пошлин на импортные товары. Естественно, что такая политика особенно больно ударила по главным торговым партнерам, которыми в последней трети XIXв. являлись друг для друга Германия и Россия. В условиях экономического кризиса правительство Германии пыталось оказать давление на Россию, чтобы добиться снижения ею пошлин на немецкие товары. В 1887 г. немецкие банки по прямому указанию Бисмарка отказали в кредите русскому правительству, систематически прибегавшему к иностранным займам для финансирования государственных расходов. Это заставило Россию обратиться за помощью к Франции. В 1888 г. крупнейшие парижские банки впервые предоставили ей кредит под гарантии французского правительства. За этой сделкой последовали новые, и к 1914 г. государственный долг России французским вкладчикам достиг 10 млрд фр. Одновременно выросли и прямые инвестиции Франции в экономику России – с 200 млн фр. в 1888 г. до 2,2 млрд фр. в 1914 году. Так начался исторический поворот в отношениях между обоими государствами. Их разделяли глубокие политические и идеологические разногласия. Россия была самодержавной монархией, Франция – демократической республикой. В России за республиканскую пропаганду, включая пение «Марсельезы», бросали в тюрьму, во Франции «Марсельеза» с начала 80-х годов XIXв. стала государственным гимном. Что в решающей мере способствовало их сближению, так это ощущение угрозы, исходившей от держав, объединившихся в Тройственный союз. Отказ Германии в 1890 г. от продления «перестраховочного» Договора, а также слухи о присоединении Великобритании к Тройственному союзу ускорили процесс русско-французского сближения. В 1891 г. в Париже Россия и Франция заключили соглашение о взаимных консультациях в случае «угрозы всеобщему миру». А спустя всего лишь год, 5(17) августа 1892 г. представители русского и французского генеральных штабов армии подписали Военную конвенцию, в соответствии с которой обязались оказывать друг другу военную помощь в случае нападения на одну из них Германии. Причем, была даже определена численность войск, которые должны были выставить Россия и Франция – соответственно 1,3 млн и от 700 до 800 тыс. Военная конвенция вступила в силу в результате обмена официальными письмами между министром иностранных дел России и французским послом в Санкт-Петербурге 15(27) декабря 1893 г. – 23 декабря 1893 г. (4 января 1894 г.).

Создание Русско-французского союза окончательно привело к выходу России из международной изоляции, в которой она хронически пребывала после развала Венской системы, со времени Крымской войны. Надежды, которые она возлагала на Союз трех императоров, не оправдались, как ярко продемонстрировали Берлинский конгресс и в особенности образование враждебного ей Тройственного союза.

Трудная задача преодоления международной изоляции России выпала на долю министра иностранных дел Н.К. Гирса. Он обладал огромным опытом практической работы, накопленным за долгие годы дипломатической службы. Кроме того, он был гибким и тактичным человеком, сумевшим завоевать полное доверие как Александра II, так и Александра III (Александр III (1845-1894) – российский император с 1881. Второй сын Александра II. В 1-й половине 1880-х гг. осуществил отмену подушной подати, понизил выкупные платежи. Со 2-й половины 1880-х гг. провел «контрреформы». Усилил роль полиции, местной и центральной администрации. В царствование завершено присоединение к России Средней Азии (1885), заключен Русско-французский союз (1891-1893)), которые считали именно себя самыми компетентными во всех вопросах внешней политики. Современники утверждали, что Гирс как никто другой подходил для должности министра иностранных дел при этих монархах. Министр исходил из убеждения, что главными партнерами России на международной арене являются Германия и Австро-Венгрия. Особенно он дорожил добрыми отношениями с Германией. Обострение противоречий с Германией и Австро-Венгрией заставило его обратить внимание на Францию. Но даже во время переговоров с французами Гирс не оставлял надежды на улучшение отношений с Германией. Достигнутое в конечном счете соглашение с Францией он расценивал не иначе как «брак по расчету», отвечавший не столько симпатиям правительства, сколько интересам государства.

Сменивший Гирса на посту министра иностранных дел России В.Н. Ламздорф рачительно отнесся к политическому наследию своего предшественника. Он был убежденным сторонником русско-французского союза, но рассматривал этот союз отнюдь не как меру, направленную на подготовку войны с Германией, а как залог, гарантию сохранения с ней добрых партнерских отношений. Поэтому Ламздорф в 1890-е годы противился попыткам французского правительства придать более обязательный, официальный характер сотрудничеству генеральных штабов армий обоих государств. Он призывал их «довольствоваться теми прекрасными, не компрометирующими нас документально отношениями, которые ныне существуют между Францией и Россией».

Создание Русско-французского союза способствовало стабилизации международного положения. Равновесие в силах основных держав, сложившееся ранее в результате национальных войн, приобрело устойчивый характер. Наличие двух противостоящих друг другу военных союзов, объединявших крупнейшие и самые могущественные государства Европы, делало любую попытку нарушить существующий баланс сил исключительно рискованной. Не случайно крупнейшие государства впредь в течение 20 лет воздерживались не только от использования военной силы в Европе, но даже от угрозы ее применения.

Фактически к концу XIXв. сложилась новая, довольно устойчивая система международных отношений, характеризовавшаяся такими признаками, как баланс сил основных держав, наличие общепризнанных и закрепленных международными договорами границ между европейскими государствами, существование двух противостоящих друг другу военно-политических группировок. Последнее обстоятельно являлось новшеством, отличавшим новую систему международных отношений как от Вестфальской, так и от Венской систем. Важной утратой по сравнению с предшествующим временем было то, что, несмотря на отдельные попытки (вроде созыва Берлинского конгресса и ряда международных конференций, о которых речь пойдет ниже), «европейский концерт» так и не был восстановлен. Вероятно, потому что у новой системы не оказалось ни определенного места, ни времени рождения, она в отличие от Вестфальской и Венской систем осталась и без общепризнанного названия.

В конце XIX– начале XXвв. мир, по крайней мере, в Европе, казался как никогда прочным и незыблемым. Государства находили возможность решать путем компромиссов даже застарелые и болезненные противоречия. В частности, сбалансированную политику на Балканах проводил Ламздорф. Он не отказывался от традиционной для России роли покровителя и защитника турецких христиан. Вместе с тем в интересах мира он поддерживал власть султана и выступал за территориальную целостность Османской империи. Благодаря его усилиям в апреле–мае 1897 г. Россия и Австро-Венгрия подписали Соглашение по балканским делам, которое осуждало «всякое завоевательное намерение на Балканском полуострове», от кого бы оно ни исходило.

Но международный порядок, сложившийся к концу XIXв., не был лишен серьезных изъянов. Как всякий устойчивый порядок, он был основан на балансе сил основных держав и авторитете договоров между государствами. Но грубая военная сила по-прежнему играла существенно большую роль, чем право. По примеру бисмарковской Германии, именно в военной силе европейские державы усматривали главную гарантию обеспечения безопасности и защиты своих интересов. То, что в Европе в конце XIXв. воцарился мир, объяснялось не столько их искренним стремлением к миру, сколько величайшей осторожностью, подогреваемой убеждением в агрессивных намерениях соседей. Поэтому на протяжении последней трети XIXв. основные державы создавали военные союзы и наращивали вооружения. Примечательно, что и Тройственный союз, и Русско-французский союз носили оборонительный характер, т.е. они предусматривали совместные действия их участников лишь для отражения агрессии.

Мир в Европе, хотя и казался прочным, на самом деле был весьма хрупким. Во всяком случае, порог военной опасности был низким и имел тенденцию к постоянному снижению. Об этом свидетельствовали перемены в военной стратегии Германии в конце XIXвека. Бисмарк учитывал уязвимость географического положения единой Германии, на западе и востоке граничившей с крупнейшими и сильнейшими государствами Европы: Францией и Россией. Считая пагубной для Германии войну на два фронта и стремясь ее избежать, он выступал за сохранение добрососедских отношений хотя бы с одной из них, Россией. После ухода Бисмарка в отставку в 1890 г. канцлером был назначен генерал Лео фон Каприви. Он был убежден, что столкновение Германии с Россией неизбежно, и призывал готовиться к войне на два фронта.

Создание Русско-французского союза не надолго охладило пыл германских политиков и военных. Генеральный штаб армии подготовил план «молниеносного» разгрома Франции и России, якобы гарантировавший победу Германии даже в случае войны на два фронта. По имени начальника генерального штаба он получил название «план Шлиффена». А в 1898 г. германский рейхстаг принял программу строительства военно-морского флота, осуществление которой должно было превратить Германию в крупнейшую морскую державу мира. Разумеется, эти действия Германии отнюдь не способствовали ни ее примирению с Францией, ни укреплению доверия к ней со стороны России и Великобритании.

Столь хрупкий мир долго спасало лишь то, что в конце XIXв. основные конфликты и кризисы случались далеко за пределами Европы и были связаны с колониальным разделом мира.

I. Письмо посла России в Париже Моренгейма французскому министру иностранных дел Рибо

Г. министр,

Во время моего недавнего пребывания в Санкт-Петербурге, куда я был вызван по повелению моего августейшего монарха, государю было угодно снабдить меня специальными инструкциями, изложенными в прилагаемом в копии письме, посланном на мое имя его превосходительством г. Гирсом, министром иностранных дел, которое его величество благоволил предписать мне сообщить правительству республики.

Во исполнение этого высочайшего повеления я вменяю себе в обязанность довести этот документ до сведения вашего превосходительства, в твердой надежде, что его содержание, предварительно согласованное и сообща формулированное нашими двумя кабинетами, найдет полное одобрение французского правительства и что вы, г. министр, соблаговолите, согласно желанию, выраженному г. Гирсом, почтить меня ответом, свидетельствующим о полном согласии, счастливо установившемся на будущее время между нашими двумя правительствами.

Дальнейшее развитие, которое эти два согласованные и установленные сообща пункты не только допускают, но которое должно составить их естественное и необходимое дополнение, может стать предметом доверительных и строго личных переговоров и обмена мнений в тот момент, в который это будет найдено своевременным тем или другим кабинетом, и там, где они сочтут для себя возможным приступить к ним в нужное время.

Отдавая себя на этот случай в полное распоряжение вашего превосходительства, я счастлив воспользоваться подобным случаем, чтобы просить вас принять уверения в моем глубочайшем почтении.

Моренгейм

Ламадорф В. Н. Дневник (1891‑1892), М.‑Л. «Academia». 1934, стр. 176-177.

II. Письмо министра иностранных дел России Гирса послу России в Париже Моренгейму

С.-Петербург, 9/21 августа 1891 г.

Положение, создавшееся в Европе, в силу открытого возобновления Тройственного союза и более или менее вероятного присоединения Великобритании к политическим целям, преследуемым этим союзом, вызвало во время недавнего пребывания здесь г. де-Лабулэ обмен мнениями между французским послом и мною с тем, чтобы установить позицию, которая при нынешних условиях, в случае возникновения известных обстоятельств, была бы наиболее целесообразной для обоих наших правительств, которые, оставшись вне какого-либо союза, тем не менее искренно желают создать самые действительные гарантии для сохранения мира. Таким образом, мы пришли к формулированию нижеследующих двух пунктов:

2) В случае, если мир оказался бы действительно в опасности, и в особенности в том случае, если бы одна из двух сторон оказалась под угрозой нападения, обе стороны уславливаются договориться о мерах, немедленное и одновременное проведение которых окажется в случае наступления означенных событий настоятельным для обоих правительств.

Доложив государю об этих переговорах, а равно и текст принятых окончательных формулировок, я имею честь вам ныне сообщить, что его величество соизволил полностью одобрить означенные принципы соглашения и согласиться на принятие их обоими правительствами.

Сообщая вам об этой высочайшей воле, я прошу вас довести это до сведения французского правительства и уведомить меня о тех решениях, на которых, со своей стороны, оно остановится. Примите и проч.

Гирс

Ламадорф, стр. 171-172.

III. Письмо французского министра иностранных дел Рибо послу России в Париже Моренгейму

Вы соблаговолили по приказанию вашего правительства сообщить мне текст письма императорского министра иностранных дел, в коем заключаются специальные инструкции, которыми его величество император Александр решил снабдить вас в результате вызванного общеевропейским положением последнего обмена мнений между г. Гирсом и послом французской республики в Петербурге. Вашему превосходительству было поручено выразить в то же время надежду, что содержание этого документа, предварительно согласованное между двумя кабинетами и формулированное сообща, встретит полное одобрение французского правительства. Я спешу поблагодарить ваше превосходительство за это сообщение. Правительство [республики] может оценить положение, создавшееся в Европе в силу тех обстоятельств, при которых состоялось возобновление Тройственного союза, лишь так же, как это делает императорское правительство, и вместе с ним считает, что наступил момент определить позицию, при нынешней обстановке и при наступлении известных событий наиболее целесообразную для обоих правительств, одинаково стремящихся обеспечить гарантии сохранения мира, заключающиеся в поддержании равновесия сил в Европе. Я счастлив поэтому сообщить вашему превосходительству, что правительство республики полностью присоединяется к двум пунктам, которые являются предметом сообщения г. Гирса и которые формулированы следующим образом:

1) В целях определения и утверждения сердечного согласия, объединяющего их, и желая сообща способствовать поддержанию мира, который является предметом их самых искренних желаний, оба правительства заявляют, что они будут совещаться между собой по каждому вопросу, способному угрожать всеобщему миру.

2) В случае, если мир оказался бы действительно в опасности, и в особенности в том случае, если бы одна из двух сторон оказалась под угрозой нападения, обе стороны уславливаются договориться о мерах, немедленное и одновременное проведение которых окажется в случае наступления означенных событий необходимым для обоих правительств.

Я отдаю себя, впрочем, в ваше распоряжение для обсуждения всех вопросов, которые при нынешнем общеполитическом положении привлекут особое внимание обоих правительств.

С другой стороны, императорское правительство, подобно нам, несомненно, отдает себе отчет в том, насколько важно было бы поручить специальным делегатам, которых следовало бы назначить в ближайший срок, практически изучить те меры, которые надлежит противопоставить событиям, предусмотренным во втором пункте соглашения.

Обращаясь с просьбой довести до сведения императорского правительства ответ французского правительства, я считаю долгом отметить, как ценно было для меня иметь возможность оказать содействие, по мере моих сил, утверждению согласия, которое всегда было предметом наших общих усилий. Примите и проч.

А. Рибо

Ламадорф, стр. 177-178.

IV. Проект военной конвенции от 5/17 августа 1892 г.

Одушевленные одинаковым стремлением к сохранению мира, Франция и Россия, имея единственной целью подготовиться к требованиям оборонительной войны, вызванной нападением войск Тройственного союза против одной из них, договорились о следующих положениях:

1. Если Франция подвергнется нападению со стороны Германии или Италии, поддержанной Германией, Россия употребит все войска, какими она может располагать для нападения на Германию.

Если Россия подвергнется нападению Германии или Австрии, поддержанной Германией, Франция употребит все войска, какими может располагать для нападения на Германию. (Первоначальный французский проект: «Если Франция или Россия подвергнутся нападению со стороны Тройственного союза или одной Германии...»)¹*

2. В случае мобилизации войск Тройственного союза или одной из входящих в него держав, Франция и Россия немедленно, по получении известия об этом, не ожидая никакого предварительного соглашения, мобилизуют немедленно и одновременно все свои силы и двинут их как можно ближе к своим границам.

(Первоначальный французский проект: «В случае мобилизации сил Тройственного союза или одной Германии...»)

3. Действующие армии, которые должны быть употреблены против Германии, будут со стороны Франции равняться 1 300 000 человек, со стороны России - от 700 000 до 800 000 человек. Эти войска будут полностью и со всей быстротой введены в дело, так чтобы Германии пришлось сражаться сразу и на востоке и на западе.

4. Генеральные штабы обеих стран будут все время сноситься друг с другом, чтобы подготовить и облегчить проведение предусмотренных выше мер.

Они будут сообщать друг другу в мирное время все данные относительно армий Тройственного союза, которые известны им, или будут им известны. Пути и способы сношения во время войны будут изучены и предусмотрены заранее.

5. Ни Франция, ни Россия не заключат сепаратного мира.

6. Настоящая конвенция будет иметь силу в течение того же срока, что и Тройственный союз.

7. Все перечисленные выше пункты будут сохраняться в строжайшем секрете.

ПОДПИСАЛИ:

генерал-адъютант, начальник Генерального штаба Обручев,

дивизионный генерал, помощник начальника Генерального штаба Буадефр.

А. М. Зайончковский , Подготовка России к мировой войне в международном отношении. Изд. Наркомвоенмора. М. 1926, стр. 343‑344 (франц. текст); Ламадорф, стр. 388 (русский перевод).

V. Письмо министра иностранных дел России Гирса послу Франции в С.-Петербурге Монтебелло

Весьма секретно.

Изучив по высочайшему повелению проект военной конвенции, выработанный русским и французским генеральными штабами в августе 1892 года, и представив мои соображения императору, я считаю долгом сообщить вашему превосходительству, что текст этого соглашения в том виде, как он был в принципе одобрен его величеством и подписан ген.-ад. Обручевым и дивизионным генералом Буадефром, отныне может рассматриваться, как окончательно принятый в его настоящей форме. Оба генеральных штаба будут иметь, таким образом, возможность периодически сговариваться и обоюдно обмениваться полезными сведениями.

VI. Письмо посла Франции в Петербурге Монтебелло министру иностранных дел России Гирсу

Я получил письмо, которое Ваше превосходительство соблаговолили адресовать мне 15/27 декабря 1893 г. и которым Вы извещаете меня о том, что, изучив по высочайшему повелению проект военной конвенции, выработанной русским и французским генеральными штабами, и доложив императору все свои соображения, Вы сочли долгом уведомить меня, что это соглашение, в том виде, как оно было в принципе одобрено его величеством и как его подписали в августе1892 года уполномоченные для этой цели правительствами соответствующие представители сторон: - ген.-ад. Обручев и дивизионный генерал Буадефр, может отныне рассматриваться как окончательно принятое.

Я поспешил известить об этом решении свое правительство, и я уполномочен заявить Вашему превосходительству, с просьбой довести это решение до сведения е. в. императора, что президент Республики и французское правительство также рассматривают вышеупомянутую военную конвенцию, текст которой одобрен той и другой стороной, как подлежащую выполнению. В силу этого соглашения оба генеральных штаба теперь будут иметь возможность периодически сговариваться и обоюдно обмениваться полезными сведениями.

Монтебелло.

Примечание :

¹* Слова в скобках вписаны в текст конвенции В. Н. Ламадорфом.

АВПР. Documents diplomatiques. L"Alliance franco-russe, 1918, p. 129. Paris

1.3 Русско-французский союз

К основным причинам сближения с Францией можно отнести: острые противоречия на Балканах между Россией, с одной стороны, Австро-Венгрией и Германией с другой, предопределяли непрочность "Союза трех императоров". В 1882 г. Германия, Австро-Венгрия и Италия создали Тройственный союз, направленный против Франции и представлявший опасность для России, которая отказалась присоединиться к нему. В конце 80-х гг. резко ухудшились экономические отношения России с Германией, тогда как французский капитал активно проникал в Россию, становясь важным источником финансирования ее экономики.

Наметившееся политическое и экономическое сближение между Россией и Францией приводит к заключению в августе 1891 г. секретного соглашения о взаимопомощи в случае военной агрессии стран Тройственного союза. В 1892 г. была подписана военная конвенция о совместных военных действиях против Германии, Австро-Венгрии и Италии в случае их нападения на одну из стран. Окончательное оформление союза произошло в 1894 г. после утверждения Александром III русско-французской военной конвенции.

Русско-французское экономическое сближение прокладывало путь к политическому сближению между республиканской Францией и монархической Россией. Такое сближение диктовалось кроме того, всей внешнеполитической обстановкой того времени. В начале июня 1890 года, через 3 месяца после отставки Бисмарка, Германия отказалась от возобновления «договора о перестраховке». Это вызвало раздражение даже у сторонников германо-русского союза среди правительственных кругов России.

В этих условиях русское правительство вынуждено было задуматься о дальнейшей внешнеполитической ориентации России. Боязнь изоляции заставила ускорить оформление военно-политического союза с Францией. В 1893 году Германия развернула особо ожесточенную экономическую войну против России, русское правительство демонстративно направило русскую эскадру с ответным визитом в Тулон. Одновременно в результате предварительных переговоров между представителями генеральных штабов обеих стран 27 декабря 1893 года была подписана франко-русская военная конвенция. Франко-русский союз стал фактом. Франко-русская военная конвенция, разработанная в связи с увеличением германской армии, заложила военную основу русско-французского союза. В конвенции говорилось, что Франция должна выставить против Германии армии в 1300 тыс. человек, Россия от 700 до 800 тыс. Обе стороны обязывались ввести эти силы в действие «полностью и со всей быстротой», с тем, чтобы Германии пришлось одновременно воевать и на Западе, и на Востоке. Положения конвенции также были секретными. На этом настаивали в Петербурге, чтобы не форсировать военно-стратегическое сближение между Берлином и Веной. Но сохранять долго в тайне столь важный международный договор было сложно, и уже через два года Франция и Россия официально признают свои союзнические обязательства.

Окончательное оформление франко-русского состоялось в январе 1894 года.

1.4 Политика в Средней Азии

К началу XX в. Средняя Азия стала основным поставщиком хлопка для российской промышленности.

Присоединение Средней Азии сопровождалось колонизацией земель. В среднем ежегодно сюда переселялось около 50 тыс. человек. Политическая стабильность региона, наличие свободных земель и сравнительно невысокие налоги привлекли сюда жителей из русских губерний, Китая и других соседних государств.

Присоединение среднеазиатских народов к России сопровождалось многими прогрессивными явлениями. Прекратились междоусобные войны, были ликвидированы рабство и работорговля. В Средней Азии было установлено единое с Россией законодательство, отражавшее положительные изменения эпохи.

В Средней Азии начался процесс капиталистического развития. Заметно возрастает товарооборот, особенно в связи с развитием хлопководства и шелководства. В городах стали создаваться светские школы. Русские ученые развернули широкую деятельность по исследованию природы, истории и культуры Средней Азии. Особенно заметный вклад принадлежит П.Л. Семенову-Тян-Шанскому, Н.М. Пржевальскому, В.В. Бартольду и др.

1.5 Итоги внешней политики конца 19 века

В последней четверти XIX в. европейская напряженность постоянно нарастала из-за углубления противоречий между великими державами: Россией, Англией, Францией, Германией и Австро-Венгрией. Их противостояние определяло обстановку в мире, затрагивая интересы и других государств. Конфликты охватили многие регионы: Ближний и Средний Восток, Балканский полуостров. Северную Африку, Дальний Восток, Юго-Восточную Азию. Поэтому для России, как и для других государств, важнейшей проблемой стал поиск союзников для решения собственных задач в этих конфликтах. Конец XIX в. начало XX в. ознаменовался созданием двух враждебных блоков..

Первый из блоков тройственного союзаначал формироваться в конце 70-х годов. В 1879 г. Германия и Австро-Венгрия втайне заключили союз, направленный против России и Франции. После того, как к нему присоединилась Италия, в 1882 г. возник Тройственный союз центрально-европейских держав. Этот союз проводил агрессивную политику на Балканах, Ближнем и Среднем Востоке. Австро-Венгрия готовилась к захвату Сербии. Германия наращивала свое влияние в Турции и Ираке, активизировала свою колониальную политику в Африке и на Дальнем Востоке. Образная фраза канцлера О.Бисмарка о том, что немцам "тоже нужно свое место под солнцем", стала девизом германской дипломатии.

Несмотря на двукратное (в 1881 и 1884 гг.) продление договора трех императоров и подписание в 1887 г. "договора перестраховки", недоверие в русско-германских отношениях нарастало. Обе стороны навязывали друг другу протекционистские таможенные тарифы и невыгодные торговые условия. Германия готовилась к войне против России и Франции. Германский генеральные штаб уже в 80-е годы XIX в. приступил к разработке подобных военно-стратегических планов.

Россия в своем внешнеполитическом курсе была вынуждена пересмотреть традиционную ориентацию на центрально-европейские государства и искать новых союзников. Она начала активное сближение с Францией. К этому ее подталкивала антирусская политика Германии на Ближнем Востоке, рост германского милитаризма и возобновление Тройственного союза в 1891 г. В июле 1891 г. французская эскадра прибыла в Кронштадт. Одновременно с визитом военных кораблей состоялись русско-французские переговоры дипломатов и военных о заключении союза. В 1891-1892 гг. были подписаны первые документы (политическое соглашение и военная конвенция) о совместных действиях на случай, если одной из сторон будет угрожать нападение Германии или Австро-Венгрии. Ратификация конвенции в 1893 г. означала окончательное оформление русско-французского союза, имевшего антигерманскую направленность.

С образованием двух противостоящих союзов (Тройственного и русско-французского) открылся новый этап в истории международных отношений, связанный с углублением противоречий в Европе и ожесточенной борьбой великих держав за дальнейший раздел мира на сферы влияния.

Глава 2. Внешняя политика Российской империи начала 20 века

Начатая в XVIII в. политика ограничения и регулирования сословного казачьего управления, оно функционировало в жестких рамках самодержавной системы государственного управления. Можно сделать вывод, что функции местного государственного управления в начале XIX века постоянно расширялись в связи с усложнением местной жизни, обострением социальных отношений; административный аппарат постоянно...

Регресса. 2. Идеи традиций и модернизации в консервативной идеологии 2.1 От традиций к "консервативному творчеству" Прежде чем говорить, в чем выражались идей традиций и модернизации в работах русских консерваторов конца XIX – начала XX века, давайте определимся с наполнением этих терминов. Большая советская энциклопедия дает такое определение термину "традиция" - (от лат. traditio - ...

Союз между Россией и Францией, заключенный в декабре 1893 г., был продиктован не только общностью военно-стратегических интересов той и другой державы, наличием угрозы со стороны общих врагов. К тому времени уже оказалась налицо и прочная экономическая основа для союза. Россия с 70-х годов XIX века остро нуждалась в свободных капиталах для вложения их в промышленность и железнодорожное строительство, Франция, напротив, не находила у себя достаточного числа объектов для собственных капиталовложений и активно вывозила свой капитал за рубеж. Именно с тех пор постепенно стал расти удельный вес французского капитала в российской экономике. За 1869-1887 гг. в России были основаны 17 иностранных предприятий, из них 9 французских. Экономические предпосылки союза имели и специальный военно-технический аспект. Уже в 1888 г. приехавший в Париж с неофициальным визитом брат Александра III великий князь Владимир Александрович сумел разместить по французским военным заводам взаимовыгодный заказ на изготовление 500 тыс. винтовок для русской армии.

Давними и прочными были культурные предпосылки союза между Россией и Францией. Ни одна другая страна не оказывала на Россию столь мощного культурного воздействия, как Франция. Имена Вольтера и Руссо, Гюго и Бальзака были известны каждому образованному россиянину. Во Франции всегда меньше знали о русской культуре, чем в России - о французской. Но с 80-х годов французы, как никогда ранее, приобщаются к русским культурным ценностям. Возникают издательства, специализирующиеся на тиражировании шедевров русской литературы - произведений Толстого и Достоевского, Гончарова и Салтыкова-Щедрина, не говоря уже об И.С. Тургеневе, который долго жил во Франции и стал для французов одним из любимейших писателей.

В условиях нараставшего сближения между Россией и Францией за союз ратовали в обеих странах поборники активной наступательной политики против Германии. Во Франции, пока она придерживалась оборонительной позиции по отношению к Германии, союз с Россией не был жгучей потребностью. Но как только Париж оправился от последствий разгрома 1870 г. и встал вопрос о реванше, среди руководителей страны стал резко преобладать курс на союз с Россией.

В то же время и в России начала складываться "французская" партия. Ее провозвестником стал знаменитый генерал Скобелев. 5 февраля 1882 г. в Париже Скобелев на свой страх и риск произнес речь перед сербскими студентами - речь, которая обошла европейскую прессу и повергла в смятение дипломатические круги России и Германии. Он заклеймил официальную Россию за то, что она стала жертвой "иностранных влияний" и теряет ориентировку в том, кто ее друг, а кто враг. "Если вы хотите, чтобы я назвал вам этого врага, столь опасного для России и для славян, я назову вам его, - гремел Скобелев. - Это автор "натиска на Восток" - он всем вам знаком - это Германия. Повторяю вам и прошу не забыть этого: враг - это Германия. Борьба между славянством и тевтонами неизбежна. Она даже очень близка!".

В Германии и Франции, а также в Австро-Венгрии речь Скобелева надолго стала политической злобой дня. Впечатление от нее было тем сильнее, что она воспринималась как инспирация "свыше". "Что Скобелев, генерал на действительной службе, знаменитейший из русских военных деятелей того времени, говорит никем не уполномоченный, исключительно от своего собственного имени, этому никто не поверил ни во Франции, ни в Германии", - отмечал историк Тарле. Скобелев спустя четыре месяца после этой речи внезапно умер. Но на сближении с Францией стали настаивать Победоносцев, Игнатьев и Катков. В январе 1887 г. Александр III в одной из бесед с Гирсом заметит: "Прежде я думал, что это только Катков недолюбливает Германию, но теперь убедился, что это - вся Россия". Правда, сильны были при дворе и в правительстве России позиции сторонников сближения с Германией: министра иностранных дел Гирса, его ближайшего помощника и будущего преемника Ламздорфа, военного министра Ванновского.

Русско-французский союз складывался медленно и трудно. Ему предшествовал ряд предварительных шагов к сближению между двумя странами - шагов взаимных, но более активных со стороны Франции. Весной 1890 г., после того как Германия отказалась возобновить русско-германский договор "о перестраховке", французские власти искусно воспользовались затруднительной для России ситуацией. Чтобы завоевать расположение Александра III, они 29 мая 1890 г. арестовали в Париже сразу 27 русских политических эмигрантов. Арестованные жертвы провокации были преданы суду и приговорены к тюремному заключению. Александр III, узнав об этом, воскликнул: "Наконец-то во Франции есть правительство!". Интересно, что правительство Франции возглавлял в то время Шарль-Луи Фрейсине, который отказался выдать России народовольца Гартмана, обвиненного в подготовке террористического акта против Александра II.

13 июля 1891 г. в Кронштадт с официальным визитом пришла французская военная эскадра. Ее визит стал впечатляющей демонстрацией франко-русской дружбы. Эскадру встречал сам Александр III. Российский самодержец стоя, с непокрытой головой, смиренно прослушал революционный гимн Франции "Марсельезу", за исполнение которой в самой России людей карали как за "государственное преступление". Вслед за визитом эскадры состоялся новый раунд дипломатических переговоров, результатом которых стал своего рода консультативный пакт между Россией и Францией, скрепленный подписями двух министров иностранных дел - Гирса и Рибо. По этому пакту стороны обязались в случае угрозы нападения на одну из них договориться о совместных мерах, которые можно было бы принять "немедленно и одновременно".

Действительно, царский прием, оказанный военным морякам Франции в Кронштадте, стал как бы событием года с далеко идущими последствиями. Газета "Санкт-Петербургские ведомости" удовлетворенно констатировала: "Две державы, связанные естественною дружбой, располагают такой грозной силой штыков, что Тройственный союз должен остановиться невольно в раздумье". Германский поверенный Бюлов в докладе рейхсканцлеру оценил кронштадтское свидание как "очень важный фактор, который тяжело падает на чашу весов против обновленного Тройственного союза".

Новый год повлек за собой новый шаг в создании русско-французского союза. Буадефр, к тому времени возглавивший Генеральный штаб Франции, вновь был приглашен на военные маневры русской армии. 5 августа 1892 г. в Петербурге он и генерал Обручев подписали согласованный текст военной конвенции, которая фактически означала договор между Россией и Францией о союзе. Вот главные условия конвенции.
1. Если Франция подвергнется нападению со стороны Германии или Италии, поддержанной Германией, Россия нападет на Германию, а если Россия будет атакована Германией или Австро-Венгрией, поддержанной Германией, то Франция выступит против Германии.
2. В случае мобилизации войск Тройственного союза или одной из его держав Россия и Франция немедленно и одновременно мобилизуют все свои силы и придвинут их как можно ближе к своим границам.
3. Франция обязуется выставить против Германии 1300 тыс. солдат, Россия - до 800 тыс. "Эти войска, - говорилось в конвенции, - будут полностью и со всей быстротой введены в дело так, чтобы Германии пришлось сражаться сразу и на Востоке и на Западе".

Конвенция должна была вступить в силу после ее ратификации императором России и президентом Франции. Подготовить же и представить ее текст к ратификации полагалось министрам иностранных дел. Однако Гирс затягивал представление, ссылаясь на то, что болезнь мешает ему изучить с надлежащей тщательностью детали. Французское правительство, сверх его ожиданий, помогло ему: оно запуталось осенью 1892 г. в грандиозной панамской афере.

Международная акционерная компания, созданная во Франции в 1879 г. для строительства Панамского канала, под председательством Лессепса обанкротилась в результате хищений и подкупа множества видных должностных лиц, включая трех бывших премьер-министров. Ряд этих лиц, безнадежно скомпрометированных, предстал перед судом. Во Франции началась министерская чехарда. Гирс и Ламздорф злорадствовали, предвкушая реакцию Александра III. "Государь, - писал в своем дневнике Ламздорф, - получит возможность убедиться, насколько опасно и неосторожно слишком тесно связываться с государствами без постоянного правительства, каковым является в настоящее время Франция".

Александр III действительно не торопил Гирса с изучением конвенции, но тут правительство Германии расстроило всю его игру. Весной 1893 г. Германия начала очередную таможенную войну против России, а 3 августа ее рейхстаг принял новый военный закон, по которому вооруженные силы Германии численно вырастали до 4 млн. человек. Получив подробную информацию об этом от французского Генерального штаба, Александр III рассердился и демонстративно сделал новый шаг к сближению с Францией, а именно послал в Тулон с ответным визитом русскую военную эскадру.

Франция оказала русским морякам столь восторженный прием, что Александр III оставил все сомнения. Он приказал Гирсу ускорить представление русско-французской конвенции и 14 декабря одобрил ее. Затем состоялся предусмотренный дипломатическим протоколом обмен письмами между Петербургом и Парижем, а 23 декабря 1893 г. конвенция официально вступила в действие. Русско-французский союз был оформлен.

Подобно Тройственному союзу, русско-французский союз создавался внешне как оборонительный. По существу же оба они таили в себе агрессивное начало как соперники в борьбе за раздел и передел сфер влияния, источников сырья, рынков сбыта на пути к европейской и мировой войне. Союз 1894 г. между Россией и Францией в основном завершил ту перегруппировку сил, которая происходила в Европе после Берлинского конгресса 1878 г. Соотношение сил во многом зависело от того, на чью сторону встанет Англия - самая развитая в экономическом отношении держава тогдашнего мира. Туманный Альбион пока еще предпочитал оставаться вне блоков, продолжая политику "блестящей изоляции". Но нараставший из-за колониальных претензий друг к другу англо-германский антагонизм заставлял Англию все определеннее склоняться к русско-французскому блоку.