Юному Святославу мать выделила собственный удел — Новгород. Здесь он рос, под руководством боярина Асмуда учился быть правителем, постигал военную науку. Из таких же молодых людей, как князь, формировалась его дружина.
Для воспитания настоящих воинов недостаточно одних лишь рассказов и упражнений, но в Новгороде были возможности поучиться на практике. Вместе с новгородцами Святослав совершал экспедиции к эстам, финнам, самоедам. Подчиняли племена, облагали данью. Вероятно, князь участвовал и в варяжских морских походах. В этих предприятиях сплачивалась и выковывалась железная, не имеющая себе равных дружина. А сам двадцатилетний Святослав превращался в опытного и умелого начальника. Нестор рассказывал, что он «легко ходил в походах, как парус, и много воевал». Без обозов, шатров, котлов. Довольствовался мясом, поджаренным на углях. Спал, «подостлав потник, с седлом в головах. Таковыми же были и все прочие его воины».

Лев Диакон описывал портрет князя: «Он был умеренного роста... брови густые, голубые глаза, плоский нос, редкая борода, верхняя губа его была покрыта густыми и вниз спускающимися волосами. Голова была совсем голая, лишь на одной стороне висел клок волос — знак благородного происхождения. Шея толстая, плечи широкие и все сложение очень стройное. Взгляд его был мрачный и суровый. В одном ухе висела золотая серьга, украшенная двумя жемчужинами с рубином посреди. На нем была белая одежда, только чистотой отличающаяся от других» (простых воинов). Как видим, «знаком благородного происхождения» у русичей служил тот самый «оселедец», которым впоследствии щеголяли запорожцы, а одна серьга у казаков означала единственного сына у матери — каковым и был Святослав.
К административным и хозяйственным вопросам он не питал ни малейшего интереса, старался избегать их. Но новгородским боярам это нравилось. Не лезет князь в их дела, вот и ладно, они как-нибудь сами разберутся. Ольга тоже не настаивала, чтобы сын более внимательно осваивал эти обязанности. Она готовила Святослава к главному делу своей и его жизни. Смертельному удару по Хазарии. Даже когда князь вырос, мать сохранила на него огромное влияние, и сложилось своеобразное разделение их функций. Ольга по-прежнему ведала всем гражданским управлением, а Святославу это позволяло не отвлекаться на текущие дела, сосредоточиться на военной сфере.

Великая княгиня продолжала вести активную дипломатию. Кроме Германии, заключила союз с Венгрией и договорилась скрепить его браком, сосватала за сына мадьярскую княжну. На Руси ее назвали Предслава. Правда, тогдашние венгры были совсем не похожи на нынешних. Угорские кочевники еще не успели смешаться с европейцами, оставались низкорослыми, коренастыми, с широкими лицами и узкими глазами. Стоит ли удивляться, что Святослав, женившись на союзнице, полюбил другую девушку, холопку матери Малушу. Впрочем, она была не рядовой рабыней, а ключницей Ольги, управляющей хозяйством. Да и рода не простого — ее брат Добрыня был не землепашцем, не ремесленником, а профессиональным воином. Некоторые историки предполагают, что отец Малуши любечанин Малк был не кем иным, как древлянским князем Малом, которого Ольга обратила в неволю и поселила в Любече. Известно, что Малк был очень преданным слугой княгини, вслед за ней крестился, получив имя Никиты.

Духовной деятельности св. Ольга тоже не оставляла. В стране не было митрополита, служили пришлые священники, болгары и греки, и государыня волей неволей стала главой русских христиан. Неофициально, но главой общины, как бы острова, а вокруг — языческое море. Ольга не могла использовать свою власть для воздействия на язычников. У нее не было и миссионеров, чтобы нести по Руси свет Православия. И все же она начала наступление: примером милосердия и добра. Помогала бедным, больным, брала под защиту вдов, сирот. Люди воочию видели — вот оно какое, христианство. Приглядывались, сами тянулись к нему.

Конечно, лучшим способом повлиять на подданных было бы обращение Святослава. Ольга не случайно приняла имя св. Елены — мать св. Константина Великого крестилась раньше сына. Великая княгиня наверняка рассказывала об этом Святославу, склоняла его последовать за собой, но в данном случае ее авторитета оказалось недостаточно.

Сын отказался. Ответил — а что скажет моя дружина? Что ж, каждый из них рассуждал с собственной точки зрения. Св. Ольга верила, если князь обратится к Господу, Он поможет одолеть хазар. А Святослав мыслил сугубо по-земному. Опасался, что смена веры расколет армию и народ. Перед решающей схваткой он хотел сохранить единство. Мать не смогла настоять на своем. Но она забрала детей князя. Сыновей от Предславы, Ярополка и Олега, от Малуши — Владимира. Взялась воспитывать их сама. Надеялась, что хоть внуков получится вырастить христианами.

А тем временем менялась ситуация в окружающих странах. Византия все еще выглядела всемогущей. Там выдвинулся талантливый полководец Никифор Фока. Громил Багдадский халифат, захватил Крит, вторгся в Сирию. Греки вели себя крайне жестоко. После взятия большого города Алеппо перебили всех жителей, в плен брали только детей и красивых женщин для продажи в рабство. Эмиры других городов перепугались, вступали в переговоры. Но во все времена самым уязвимым местом Византии была ее столица...

В правительстве Константина Багрянородного заправляли деятели далеко не чистые и не честные. Атмосфера при дворе была соответствующая. В ней рос и воспитывался сын императора Роман. К нему подстраивались карьеристы, во всем потакали ему. Он с юности пристрастился шляться по кабакам, борделям. В каком-то из злачных заведений откопал себе невесту, красотку Феофано. Жизнь научила ее играть разные роли, и она сумела понравиться императору. Изобразила из себя скромную, смиренную девушку. Идеальная жена! А то, что из простонародья, для царя и его приближенных было даже лучше. Не притащит за собой во дворец свору знатных родственников. Феофано родила двух сыновей, Василия и Константина.

Но императору было 54 года, он обладал крепким здоровьем. Это ж сколько еще ждать наследникам? Как выяснилось, Феофано умела готовить яды. В 959 г. сын и сноха спровадили Константина на тот свет. И вот тут-то скромница показала свой нрав! Как только Роман II и Феофано короновались на царство, она отправила в монастырь надоевшую ей свекровь, постригла в монахини пятерых сестер мужа. Нечего путаться под ногами у императрицы... Хотя корона не изменила поведения Романа. Наоборот, он совсем опустился, пил напропалую, а управление государством перехватили ловкие временщики.

Такое положение совершенно не устраивало Феофано — вечно пьяный муж, при дворе распоряжаются всесильные сановники. Она была достаточно умной, понимала, что одна с маленькими сыновьями на престоле не удержится. Императрица положила глаз на Никифора Фоку — мужчина хоть куда, прославленный народный герой! Стала оказывать ему знаки внимания, завязала дружбу. В 963 г. Феофано отравила супруга и воззвала о помощи к Никифору: приди, спаси империю, спаси царственную вдову и детей. Он немедленно двинулся из Сирии с полками, разогнал временщиков и обвенчался с Феофано. Формально стал соправителем и опекуном малышей Василия II и Константина VIII, а реально — императором.

Но Никифор по натуре был в первую очередь солдатом. Суровым, неприхотливым. Власть, доставшуюся в его руки, он расценил как призыв от Бога. Круто изменил политику империи, как понимал ее сам. Был убежден, что византийцы должны вновь осознать свою мощь, быть настоящими римлянами. Празднества на ипподроме? Отменить. Пустить деньги на войско. Платим дань сицилийским пиратам? Позор. Вместо золота Никифор направил на Сицилию весь флот. А сам собрал огромную армию и в 964 г. повел ее на Сирию... Все силы Византии оказались связаны на двух фронтах. Наступил самый подходящий момент — для Руси.

Святослав и Ольга успели к этому отлично подготовиться. Войско было прекрасно вооружено, обучено, умело четко действовать по командам, держать строй под ударами врага. Понеслись быстрые ладьи за море, вербовать дополнительные контингенты варягов. Киевские правители присмотрели и новых союзников. Хазары, добравшись крепостями до Днепра, начали без стеснения прижимать печенегов, уже считали их своими подданными. Кочевникам это никак не могло понравиться. Но каганат поссорился и с гузами, которых использовал против печенегов. Вроде, их помощь больше не требовалась. Так зачем заигрывать, подарки посылать? Начали обращаться пренебрежительно, захватывать в рабство. В Киеве такие вещи отслеживали. Теперь пришла пора, к печененам и гузам помчались русские послы.

План кампании был разработан заранее. Идти на Итиль по Причерноморью было самоубийством. На этом направлении стояло три сотни крепостей, хазары за столь внушительной «изгородью» чувствовали себя в полной безопасности. Другой путь в Хазарию, через Верхнюю Волгу, тоже перекрывали кордоны, города и крепости хазарских вассалов. Ввяжешься в затяжные сражения, с тыла ударят союзники каганата, болгары, подключатся византийцы. Нет, действовать надо было быстро, и сразу же добиться полной победы.

Существовал третий путь, по Оке, через земли вятичей и муромы, и он выводил прямо в сердце каганата. Впрочем, и здесь можно было завязнуть надолго. Осаждать лесные крепости вятичей было не легче, чем каменные замки. Но каганат сгубила близорукая жадность его властителей. Держава выглядела несокрушимой и вечной — от «реки Кузу» до «холодной страны йуру и вису», все покорны, «страшась меча нашего». Кто посмеет покуситься на Хазарию? А раз так, то и с подданными можно не церемониться. Вятичи прикрывали важный участок границы, но с них драли высокую дань, не звериными шкурками, а серебром, «по ше-лягу с плуга». Поэтому посланцы Святослава сумели договориться с племенем.

Все приготовления осуществлялись в глубокой тайне. В Киеве Великая княгиня не обнаруживала ни малейшего намека на скорые перемены. Хазарские дипломаты и купцы пребывали в уверенности, что их по-прежнему боятся, заискивают, готовы уступать. Самодовольно высчитывали русские долги, жульничали с процентами. Прикидывали, что еще они смогут потребовать от благосклонной, не желающей их раздражать государыни. А она лишь по ночам давала волю истинным чувствам. Святая Ольга горячо молилась. Не могла доверить секретов даже священникам, открывалась только Богу. Да, ее сын остался язычником. Но ведь и Тит Флавий, разрушивший Иерусалим, был яаычником! А в Итиле верховодили потомки тех самых иудеев, которые распяли Христа. Неужели Он не поможет?

А в глубине страны, подальше от еврейского квартала Киева и от византийских соглядатаев, собирались войска. Их скрытно перебрасывали на Черниговщину, в селения северян. Глубокой осенью 964 г. Святослав двинулся вверх по Десне. От верховий ладьи перетаскивали в притоки Оки. Тут начинались владения вятичей. Они уже ждали. Был собран урожай, позволивший кормить войско. Хазар, которые находились в их городах, вятичи с большим удовольствием перерезали. Как раз грянула распутица, ледостав, повалили снега, и лесной край был на несколько месяцев надежно отрезан от Итиля.

Святослав зимовал у вятичей, ремонтировал суда, строил новые. Провел переговоры с муромой, и племя охотно согласилось вернуться в состав Руси. А весной 965 г., едва сошел лед, вниз по реке поплыли лодки с гонцами. Они несли три грозных слова: «Иду на вы!» Эти слова грянули, как гром среди ясного неба. Ошеломили, внесли панику. Хазары и их сателлиты до последнего момента не подозревали об опасности. А теперь предпринимать что-либо было уже поздно. Следом за гонцами на Волгу выходила могучая русская флотилия. Погромила Волжскую Болгарию, буртасов. Они тоже были подневольными данниками каганата, но разве не помогали ему? Разве не истребляли когда-то русичей? Вот и пришла расплата.

В Итиле хазары успели сорганизоваться. Подняли гвардию, вооружили горожан, приняли бежавших болгар и буртасов. Но Святослав на это и расчитывал, когда посылал дерзкий вызов. Пусть враги соберутся в кучу, чтобы покончить с ними разом. К князю подошли союзники. С правого берега Волги — печенеги, с левого — гузы. Хазарское воинство вывели в поле царь Иосиф и марионеточный каган из рода Ашина, история даже не сохранила его имени. «И состулишася на бой, и бысть брань, одоле Святослав козар». Каган пал в рубке. Иосиф пропал без вести. Преследуя и топча" бегущее хазарское ополчение, русичи ворвались в Итиль. Мегаполис, раскинувшийся на несколько километров, был разрушен и сожжен дотла. Исчезли, развеялись черным дымом сказочные дворцы, роскошные дома, увеселительные заведения.

А сколько рабов и рабынь обрели свободу? Тех, кто трудился в поте лица на иудейских хозяев, кто ублажал их. Тех, кого держали в бараках работорговцы, выставляли нагими перед покупателями. Тех, кто уже был продан и ждал отправки в далекие страны... Сколько людей обливались счастливыми слезами и обнимали соплеменников — русичей, вятичей, муромчан, печенегов, гузов? О них нигде не упоминается. Но ведь они были. Зато хазарам попало крепко. Ибн-Хаукаль писал, что от них «не осталось ничего, кроме разбросанной неполной части». Они прятались на волжских островах с надеждой «остаться по соседству со своими областями» — вернуться домой, когда русичи уйдут. Но «народ рус... рыскал за ней», за этой «неполной частью». Гнездо нечисти выводили под корень, чтоб больше не возродилось.

Уничтожив Итиль, часть русской армии отправилась на Терек, стерла с лица земли прежнюю хазарскую столицу Семендер и Беленджер. А сам Святослав и костяк его дружин переволокли ладьи с Волги в Иловлю, выплеснулись на Дон и взяли Саркел. Это была не просто крепость, а центр хазарского пограничного командования. Отсюда осуществлялось управление всей системой крепостей. Раскопки показали, что Саркел был захвачен с жестоким боем и снесен до основания. На его месте Святослав велел строить русскую крепость Белая Вежа.

По Дону князь вышел в Азовское море, разгромил Самкерц и Таматарху. Одним походом были сокрушены все крупные города Хазарии! Святослав ставил целью не победить каганат, а полностью ликвидировать его. Срубить чудищу все головы одним махом. Он и срубил их. А брать сотни замков, перегородивших степи между Доном и Днепром, вообще не потребовалось. Как только пали Итиль и Саркел, хазарские гарнизоны, которым русичи вышли в тыл, бросили крепости и бежали к своим друзьям, в Болгарию. Святослав повоевал еще на Северном Кавказе, побил хазарских вассалов, ясов (аланов) и касогов. Они разделились. Одни вслед за хазарами рванули к болгарам, другие примкнули к русским. Некоторых ясов и касогов князь «приведе Киеву» и поселил в его окрестностях.

Но блестящая кампания 965 г. этими успехами не ограничилась. Перед Русью стояла еще одна жизненно важная задача — утвердиться на море. Святослав ее тоже решил, причем легко, как бы между делом. По дороге домой его войско прошлось по византийским владениям в Приазовье и Северном Крыму. Пограбили 10 городов и 500 деревень. Но население в этих краях было смешанным. Вместе с греками издавна селились славяне, вступали в браки друг с другом. Один из византийских топархов (начальников провинций, его имя осталось неизвестным) сокрушенно записал, что большинство его подчиненных «жило по обычаям варваров», и при нашествии русичей «города и народы добровольно к ним присоединялись». Даже местная знать отказалась слушаться топарха, единогласно постановила подчиниться Святославу. Автору записок пришлось ехать в Киев. В столице он нашел князя, «который могуч большим войском и гордится силой в боях». Святослав ласково принял топарха, побеседовал с ним. За то, что византиец изъявил покорность, князь оставил его правителем прежних владений и даже добавил одну область, пообещал новым подданным защиту и сохранение всех доходов.

Но вражескую коалицию Святослав намеревался добить. В 966 г. он выступил в следующий поход, — на Болгарию, где нашло пристанище множество хазар. Хотя на этот раз планы сорвались. Восстали вятичи. Они были ничуть не против освобождения от каганата, но и Киеву повиноваться не желали. Когда узнали, что полки Святослава отправились к Дунаю, взялись за оружие. Но князь таких шуток не любил. Понимал, что для войны с внешними неприятелями надо иметь прочный тыл. Получив известие о мятеже, он сразу повернул войско в противоположном направлении, на Оку. Вятичей Святослав победил и обложил данью. Сами виноваты. Не хотите служить Руси по-хорошему, извольте платить.

После крушения Хазарии в состав Руси возвратились Верхнее Поволжье, междуречье Волги и Оки. Здешние финские племена меря, мещера, мурома повели себя совсем не так, как вятичи. Они уже побывали и под властью русских князей, и под властью хазар, поэтому сделали однозначный выбор. Ни одного их восстания против русских в истории не зафиксировано.
Представляю вашему вниманию попытку научно-исторической реконструкции облика князя Святослава. Хрестоматийное описание внешности Святослава дал Лев Диакон, современник русско-византийской войны в Болгарии .

Осада Доростола закончилась личной встречей императора Иоанна Цимисхия и русского князя. Император приехал на берег Дуная верхом, в сопровождении свиты. «Показался и Сфендослав, - продолжает Диакон, - приплывший по реке на скифской ладье; он сидел на веслах и греб вместе с его приближенными, ничем не отличаясь от них. Вот какова была его наружность: умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с мохнатыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос - признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерная, но выглядел он угрюмым и диким. В одно ухо у него была вдета золотая серьга; она была украшена карбункулом, обрамленным двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось от одежды его приближенных только чистотой. Сидя в ладье на скамье для гребцов, он поговорил немного с государем об условиях мира и уехал». (Перевод М.М.Копыленко).

Правда, некоторые детали описания внешности Святослава Львом Диаконом допускают неоднозначное толкование. Так, вместо «безбородый», допустим перевод «с редкой бородой», а «клок волос» может свисать не с одной, а с двух сторон головы. Именно таким - с редкой бородой и двумя косами - предстает Святослав на страницах «Истории» С.М.Соловьева.

Данная реконструкция основывается на более традиционном представлении о внешности древних русских князей.

«Средний» рост Святослава корректируется длиной его меча («франкские» мечи того времени не превышали 80-90 см). Его возраст на момент гибели не превышал 30-32 лет.

В одеянии Святослава подчеркнуты «бедность» его одежды и наоборот хорошие, «богатые» доспехи и вооружение. Эта черта князя - равнодушие к роскоши и любовь к оружию - историческая, засвидетельствованная летописью.

Шлем воспроизводит тип воинского головного убора середины Х в. из так называемой «княжеской» Черной Могилы под Черниговом.
"Каплевидная" форма щита русов того времени засвидетельствована тем же Львом Диаконом.
Штаны для князя «пошиты» согласно показанию арабского автора конца IХ в. Ибн-Русте о том, что русы «носят широкие шаровары… надевая такие шаровары, они собирают их в сборку и подвязывают у колен».

Сапоги вошли в широкий обиход на Руси, судя по всему, только в XI в. Источник

Карамзин называл князя Святослава "русским Македонским", историк Грушевский - "казаком на престоле". Святослав первым предпринял активную попытку обширной экспансии земель. О его подвигах до сих пор ходят легенды…

Правление Святослава

После смерти в 945 году от древлян отца, Игоря Рюриковича, трехлетний Святослав формально стал князем, однако де-факто городами правила его мать, Ольга.

Согласно Повести временных лет, уже в четыре года Святославу представилась возможность продемонстрировать свою отвагу: вместе с малолетним сыном Ольга пошла в поход на древлян, и «Святослав бросил в них копьем, и копье пролетело между ушей коня и ударило коня по ногам, ибо был Святослав еще ребенок».

Осадив древлянский Искоростень, хитрая Ольга не стала мстить за убийство мужа, и предложила обидчикам ничтожную дань, «от каждого двора по три голубя да по три воробья». Древляне обрадовались такой милости, не распознав военной хитрости: согласно легендарному описанию Нестора, воинство Ольги и Святослава привязало к птицам труты, пламя объяло город, после чего он был полностью разорен.

В 955 году Ольга отправилась в Царьград, чтобы принять крещение, но вернувшись домой, не смогла уговорить сына сделать того же - он был верен язычеству до конца своих дней. «Как мне одному принять иную веру? А дружина моя станет насмехаться».

Летописи описывают Святослава как храброго воина, не чурающегося жить в тех же условиях, что и простые дружинники: в походах у него не было своего шатра, он не возил с собою «ни возов, ни котлов», зажаривая мясо пойманных по пути животных на костре.

Святослав прославился тем, что заранее посылал чужеземцам, на которых шел в поход, гонца с лаконичной фразой «Хочю на вы ити...» (Иду на Вы). В 965 году он нанес победу хазарскому каганату, и закрепился на бывших хазарских территориях, в том числе, в городах Белая вежа и Тмутаракань.

Поход на болгар

В 966 году между Византийской империей и Болгарией назревал конфликт. Император Константин Багрянородный называл болгаров «богомерзким народом», и старался способствовать внутриполитическим распрям в Болгарии, являвшейся к тому времени опасным соперником Византии. К тому же Константинополь выплачивал болгарам позорную дань, и в 966 году послы, пришедшие за ней, были изгнаны из города: этим было положено начало противостояния.

Портрет Святослава Игоревича из Царского титулярника 17 в.

Через год император Византии направил патрикия Калокира с посольством к Святославу для того, чтобы испросить помощи в сокрушении Болгарского царства - и князь согласился, получив почти 500 килограммов золота на вооружение войска. Впрочем, Калокир имел собственные, достаточно амбициозные планы - он подговорил Святослава поспособствовать ему в захвате византийского трона после болгарской кампании.

В 968 году Святослав разбил болгаров и остался в Переяславце, где, предположительно, хотел основать новую столицу своего государства, «ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага». После успешного похода Святославу пришлось срочно вернуться в Киев, который в его отсутствие осадили печенеги. Однако даже смерть матери из-за болезни не задержала его там надолго: разбив печенегов, воинственный Святослав снова организовал поход на Болгарию.

Война с Византией

Святославу снова удалось победить болгарские войска и прочно обосноваться в столице Болгарского царства - Переяславце, что всерьез озаботило византийскую власть. Спровоцировав руссов на войну с Болгарией, Византийская империя несколько просчиталась, так как теперь недалеко от ее границ могучее стояло войско Святослава.

Его просили удалиться оттуда, согласно ранее заключенному договору, однако князь отказался, рассчитывая использовать захваченные земли в нуждах своего государства, значительно увеличившегося в размерах. Столкновение интересов закончилось масштабной войной между Русью и Византией: итоги ее, однако, по-разному освещаются в древних хрониках.

Повесть временных лет говорит о разгромной победе княжеских ратоборцев, одолевших византийскую армию, в десять раз ее превосходящую количеством. Согласно Нестору, армия Святослава дошла почти до самого Константинополя, собрав впоследствии громадную дань.

Но византийские историки дают совсем другую картину: в ходе сражений, византийский воин Анемас «вырвался на коне вперед, устремился на Сфендослава (Святослава), и, ударив его мечом по ключице, поверг вниз головою наземь, но не убил».

После этого события, несмотря на всю отвагу войсков руссов, Святослав вступает в мирные переговоры с императором Византии, и требует следующих условий: он отдает византийцам Болгарию, а в обмен Византия не будет преследовать его войско по пути в Киев, а в особенности - не нападет «на них по дороге с огненосными кораблями» - имелся в виду знаменитый «мидийский огонь».

После заключения мирного договора Святослав встретился с императором Иоанном, и византийская хроника подробно описывает все детали этой исторической встречи, в том числе, и внешность князя: «Показался и Сфендослав, приплывший по реке на скифской ладье; он сидел на веслах и греб вместе с его приближенными, ничем не отличаясь от них.

Вот какова была его наружность: умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с мохнатыми, бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос - признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерные, но выглядел он угрюмым и диким.

В одно ухо у него была вдета золотая серьга; она была украшена карбункулом, обрамленным двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось от одежды, его приближенных только чистотой».

Многие историки придерживаются мнения, что такое описание далеко от реальности и было лишь стереотипной визуальной характеристикой «степняка», каким видели князя руссов византийцы. После встречи государи расстались союзниками - однако неизвестно, искренним ли было их перемирие.

Гибель Святослава

Возможно, что Византия все же не оставила Святослава в покое: после перемирия Иоанн направил гонцов к печенегам, племени, которое, по мнению византийцев, «пожирало вшей, возило с собою жилища и большую часть жизни проводило в повозках».

Скорее всего, именно император приказал печенегам сделать засаду, поджидая приближающегося Святослава; так или иначе, при попытке перейти Днепр, печенеги напали на князя и убили его, а затем сделали из его черепа чашу. Святослав погиб, сражаясь вместе со своей дружиной, как и полагалось знатному полководцу.

Князь Святослав, с его многочисленными военными компаниями стал настоящей легендой для российских и украинских историков. Карамзин называл его русским Александром Македонским, а Грушевский - казаком на престоле. Память о великом завоевателе прекрасно живет в наши дни: в честь знаменитого «Иду на Вы» сочиняются песни, про Святослава пишут романы и выпускают монеты с его портретом.

Сергей Зотов

Исторический портрет князя Святослава Игоревича (920 - 972 гг.)

В начале 60-х годов княгиня Ольга, правившая в Киеве после смерти своего мужа, вынужден была передать правление сыну Святославу (см. Приложение №4).

В зрелые годы Святослав не сознавал и на считал себя киевским князем и в 40-х годах жизни жил в Новгороде. Источники ничего не сообщают об его участии в делах государственного управления ни в качестве помощника матери, ни в качестве самостоятельного правителя. Впрочем, основания для этого были - вся жизнь Святослава прошла в боях и походах. Естественно, что в памяти летописцев он сохранился как князь-воин, который в полной мере унаследовал от отца страсть к ратным делам.

Первых поход Святослава упоминается под 946 годом, когда князь с дружиной "налез" на вятичей. Узнав, что в бассейне Оки и Волги с них собирает дань Хазарский каганат, князь пока оставил вятичей в покое, перезимовал в Поднепровье и летом двинулся на хазар. Силы, вероятно, были, не равны, ибо Святославу пришлось ограничиться лишь разорением западной окраины Хазарии.

В летописях сохранилось описание походного быта князя и его дружины: "…легко ходил в походах, как барс, и воевал много. В походах не брал с собой ни возов, и котлов, не варил мяса, но только нарезал конину, или дичь, или говядину, зажарив ее на углях, ел. Не имел шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, и таковы же были его воины. Посылал он в чужие земли, объявляя: хочу на вас идти".

В 968 году, когда русская флотилия вошла в устье Дуная, состоялась встреча Святослава с византийским императором Иоанном I Цимисхием, свидетелем которого был византийский историк Лев Диакон, оставивший описание внешности князя: "….умеренного роста, не слишком высокого и не слишком низкого, с мохнатыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос - признак знатности рода, крепкий затылок и широкая грудь… одежда его была белая и отличалась от одежды приближенных только чистотой… он сидел на веслах и греб вместе с приближенными".

Вскоре после возвращения княжеской дружины из походов прибыло в Киев посольство от византийского императора Никифора Фоки. Византия решила силой восстановить свою власть над Болгарским царством и для облегчения задачи просила Святослава за 1500 фунтов золота ударить болгарам в спину - сделать набег на дунайских болгар.

В Болгарии место своего пребывания он избрал Переяславец на Дунае. Обеспокоенное успехами Святослава в Подунавье, византийское правительство подговорило племена печенегов напасть на Киев. Однако нападение не удалось - еще до прибытия Святослава из Болгарии печенеги понесли поражение и отступили. После смерти матери (969) Святослав, стремясь продолжить войну на Балканах, назначил своих сыновей наместниками в отдельных землях: Ярополка - в Киев, Олега - в Деревлянские земли, Владимира - в Новгород.

В столице Святослава больше ничего не держало, и с 10-тысячным киевским войском он вновь пошел на Балканы. Теперь у него в союзниках были мощные дружины викингов. После героической обороны Доростола Святослав был вынужден подписать в июле 971 года с Византией мирный договор.

Больше всего бед и огорчений русские дружины принесли, жителям Переяславца, первого опорного пункта Святослава на Балканах. О маршруте движения отряда киевского князя они сообщили печенегам, которые к тому времени из врага Византии превратились в ее союзников. Печенеги, в свою очередь, не могли упустить такой легкой добычи. Перенеся свои кочевья в район днепровских порогов, которые невозможно было миновать на водном пути в Киев, стали ждать. С первой попытки дружине Святослава пробиться не удалось. Пришлось укрываться от печенегов в днепровских лиманах и зимовать, испытывая холод и недостаток в продуктах. Весной следующего 971 года русская дружина вновь пошла на прорыв, но у печенегов было время заранее обустроить несколько засадных мест. Перебили всех. Из черепа Святослава печенежский хан Куря, по обычаю кочевников, велел сделать чашу для вина.

Внешняя политика Святослава Игоревича (964-972)

1.1 Внешний портрет Святослава Игоревича

Внешность у Святослава, по словам византийского историка Льва Диакона, была под стать его характеру: дикая и суровая. Брови у него были густые, глаза голубые, безбородый, курносый. Волосы и бороду князь имел обыкновение брить, но зато имел длинные висячие усы и пучок волос на одной стороне головы - признак знатности рода. Будучи не высок ростом и строен телом, он отличался могучей мускулистой шеей и широкими плечами. Крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерны. Выглядел он угрюмым и диким.

Роскоши Святослав не любил, и только в одно ухо у него была вдета золотая серьга, украшенная двумя жемчужинами и рубином. Одежду носил самую простую - одеяние его было белым и отличалось от одежды других только чистотой.

Святослав вырос вместе с воинами своей дружины. Повзрослев вместе, они привыкли к единому общему быту, и Святослав никогда не отличал себя от войска, деля со всеми тяготы и походы, голод, холод и отсутствие удобств.

Но за этой внешней простотой и беспечностью, уповающей лишь на воинское счастье, стоял блестящий холодный расчет, когда выверяется все: направление похода, длительность, факторы, могущие его затянуть, количество провианта. Походы Святослава всегда были точно спланированы, подготовлены глубокой, многоцелевой разведкой.

Святослав слишком рано начал приобщаться к суровой правде воинских и державных хитростей, и детская душа отвергала ложь, даже если она была во спасение. Но зато он принял всем сердцем идею о том, что главная сила - в слове, предшествующему деянию, в деянии, провозвестником которому служит слово, в нерасторжимости-нерасчлененности слова и дела. Сказал - сделай, как обещал. Пусть все видят: твои слова - не легкий пух на ветру, но могильный камень на ярме твоих противников. Вооруженный знанием этой простой и великой мудрости, он пройдет далеко на восток, юг и запад, множа и множа свои бесчисленные победы.

Святослав умер как жил - не прячась за чужие спины и смело глядя опасности в лицо. Умер таким, каким будут шедшие ему вослед русские князья, его потомки, род за родом. Слишком смелые, чтобы перед кем-нибудь преклонять голову, слишком гордые, чтобы считать хоть что-то недостижимым, эти правители-воины всегда бились впереди своей дружины, своего войска с теми, кто становился их врагом.

Правление Святослава по-разному оценивается исследователями:

одни считают его талантливым полководцем и государственным деятелем, другие утверждают, что это был князь-авантюрист, жизненной целью которого была война. Святославу суждено было стать одним из самых выдающихся полководцев своего времени. Вся жизнь этого князя прошла в походах и сражениях.

С этим человеком и пришлось бороться грекам, хазарам и печенегам.

Слово "полис" - многозначно. В классическом греческом языке оно имело три основных значения: "город", "государство", и "гражданская община". Для греков все эти три понятия сливались в "город - государство". Прежде, чем стать городом, т.е...

Античные города и повседневная жизнь их жителей

Рим, "город семи холмов и всей земли повелитель", так называет его один из поэтов конца I в. до н.э.-начала I в. н.э., расположен в области Лаций на левом берегу Тибра, в 27 км от впадения его в Тирренское море и занимает семь холмов (Капитолий, Палатин...

Аркаим – колыбель цивилизации

В раскопах Аркаима не нашли драгоценностей, шедевров древнего искусства, неизвестной письменности, атомного реактора или космического корабля. Только черепки битой керамической посуды, кости домашних и диких животных...

Святослав Игоревич родился около 940 года. Из рода Рюриковичей, был сыном князя Игоря и княгини Ольги. Он продолжил дело своих родителей. Святослав присоединил вятичей и завоевывал Дунайскую Болгарию...

Внешняя политика Святослава Игоревича (964-972)

У Святослава Игоревича было два главных направления политики первых киевских князей внешнеполитической деятельности: восточное и юго-западное. На востоке его главным противником был Хазарский каганат, на юго-западе - Болгария. Молодой князь...

Внешняя политика Святослава Игоревича (964-972)

Впрочем, мир продолжался совсем недолго. Весной 971 года Цимисхий, прервав притворные переговоры со Святославом, неожиданно для русских перешел Балканы и вторгся в Болгарию с лучшими войсками империи...

Внешняя политика Святослава Игоревича (964-972)

Внешняя политика Святослава Игоревича (964-972)

После победы над Хазарским каганатом, Святослав и его люди уже нетерпеливо искали очередное мужское дело. Он размышлял, что ему делать, а одновременно с ним размышлял о том же и византийский император Никифор Фока...

Культ личности Сталина

Сталин был низкого роста (169 см). Когда он стоял на Мавзолее, под ноги ему ставили маленькую скамеечку, и он оказывался вровень с соратниками. Невысокие люди часто страдают комплексом неполноценности и нуждаются в самоутверждении...

Люди и нравы Древней Руси

Несомненно, характер природы, где жили славяне, повлиял и на их сложение, и на быт, и на характер. Суровые погодные условия сформировали и характер самих движений людей. Если более мягкий климат способствует неторопливым, размеренным движениям...

Полковолцы Древней Руси

Первый -- против огромной хищной Хазарии -- темного царства, владевшего землями от Кавказских гор до заволжских степей; второй -- против Дунайской Болгарии, а затем, в союзе с болгарами, против Византии...

Походження Давньоруської держави

На початку князювання воєнна активність Святослава була зосереджена на сході. Протягом 964--966 pp. він досягає значних успіхів на цьому стратегічному напрямку: підкоряє Києву вятичів...

Самураи Японии в бытовом аспекте

Воины тринадцатого столетия, эпохи регентства Ходзё, были в глазах двора грубыми, нецивилизованными "восточными варварами". Но, что интересно, они хотели оставаться такими...

Стиляги – советская молодежная субкультура второй половины 1940-х годов

Управление и внешняя политика минской династии в Китае

Первая половина правления минской династии была отмечена энергичной внешней политикой, свидетельствовавшей о том, что китайская держава стремится утвердить себя как истинный центр мировой цивилизации, не ограничиваясь той ее частью...

Предуведомление.

Драгоценный отрывок византийских дееписаний Льва Дьякона Калоэнского, с 959 по 975 год от Р. Хр. находится еще рукописным в Парижской публичной Библиотеке. Г. Газе, служащий при оной, и занимающийся описанием находящихся в сей Библиотеке манускриптов, намеревался издать в свет Историю писанную Львом Дьяконом и поправя текст, готовился приступить к напечатанию оного с Латинским переводом, но к сожалению, другие занятия отвлекли его от сего полезного для Русский Истории намерения. {Его Сиятельство Государственный Канцлер Граф Николай Петрович Румянцов, ревностно усердствуя успехам отечественной нашей Истории, выписывает из Парижа на свое иждивение точную копию с сей рукописи, дабы оную здесь издать в свет с верным Русским переводом. Ответа из Парижа еще неполучено.}

А потому Г. Газе довольствовался ныне изданием краткого только известия о сочинении Льва Дьякона, с приложением к оному VI книги его Истории {В скором времени сия книга будет напечатана на Греческом языке с буквальными переводами, Латинским и Русским, и некоторыми примечаниями. Между тем здесь за нужное почитаем вкратце объяснить, что Лев Дьякон был современник В. К. Святослава Игоревича; ибо в 960 году он почитал себя взрослым уже юношей как сам о том говорит, а в 981, будучи уже Дьяконом, он находился в стане Императора Василия II во время похода его против Болгар. По подробности описания которое он нам оставил о наружном виде Великого нашего Князя Святослава Игоревича должно заключить, что он все сие писал по словам того очевидца, который находился при Императоре Иоанне Цимисхии, когда сей на коне своем подъехал к тому месту, на котором условлено было свидание сих двух Государей, и к коему чрез Дунай переплывал Святослав Игоревич, как о том говорит Лев Дьякон, на обороте 315 листа его рукописи. Hase, Notice de Histoire, composee par Leon Diacre, page 16, remarque 16.}. Из сего известия выписан для любопытствующих, прилагаемый при сем на Греческом языке, облик или портрет Великого Князя Святослава Игоревича с буквальным, так сказать, переводом оного на Русский язык и с некоторыми к тому примечаниями.

Перевод:

«Святослав шел (1) на некоем Скифском небольшом судне (а) и переплывая реку, веслом (2) работал наравне с прочими, вместе с нами гребя (б); видом он был: росту средняго, не выше обыкновенного и не слишком мал; брови имел густыя, голубые глаза, нос плоской, (3) борода была оголенная (4) с верхней губы вдоль висели густыя пряди полос; (в) а на голове, впрочем вовсе почти оголенной, развевался токмо хохол, (г) означающий благородное его происхождение. Шею имел он толстую, грудь широкую и вся его стать в сложения тела и членов была превосходная; взгляд его был мрачный и дикий; в ушах (5) висела золотая серьга, двумя жемчужинами украшенная, между моих вставлен был червчатый яхонт; (6) одежда на нем белая, ничем от прочих не отличалась, кроме ея чистоты (д).
Примечания Историческия.

(а.) Ἐπί τινος Σκυϑικᾶ ακατια. — На некоем Скифском суденышке.— Не на Малороссийском ли челне, что ныне дубами называются? Сии речныя суда (Запорожцами употребляемыя по берегам морским, следуя в том примеру древних Россиян) выдалбливались из одного дубоваго кряжа, от чего и название свое получили дуб, дубы. {Ныне сии суда по большей части делаются из толстых липовых кряжей, (уповательно за недостаток дубовых дерев) что не мешает однакожь их называть дубами, по принятому издревле обычаю.} Они поднимают до 40 и до 50 человек.

В Несторовой летописи суда, на которых Русские ходили воевать в Царю-граду, имеют разныя названия, а именно: корабль, {κάραβος, κάραβιον, Сие Греческое речение в начале служило единственно к наименованию морского безхвостаго рака, по французски Crabe; — когда же Греческой язык начал упадать в Византии, то κάραβος, κάραβιον значили уже то, что у нас в отдаленныя времена Кораблем именовалось. Теперь настоит вопрос, который из сих двух народов, т. е. из Греков и Русских, речение сие у другого занял и своему языку присвоил?} лодья, Скедия или схедия, с Греческого Σχεδιά, т. е. судно, поспешно, на скорую руку сделанное, какое наименование может быть приличнее челну, из одного кряжа выдолбленному? Нестор говорит, что сии суда поднимали 40 человек.

(б.) Σὺν τοῖς ἑτέρις ἐρεπῖῶν. Здесь должно заметить, что есть либ кому странно показалось, видеть самого Великого Князя Святослава Игоревича работающего веслом, наравне с прочими, то надобно только вспомнить Слова Пр. Нестора о свойствах, привычках и мужестве сего древняго Русского витязя: ,Князь Святослав (говорит Нестор) пришед в возраст и возмужав, начал совокуплять «войска многие и храбрыя», и ходил легко, как пард (род тигра), войны многие творил; и в походах обоза с собою не имел, ни котла; ни мяс ни варил, но тонко изрезав конину или зверину, или говядину, на углях испекши, ел; шатра у него не было, но подклад (вероятно потник) под себя подстилал, (вместо постели) и седло клал в головах, (вместо подушки); таковы и прочие его воины были» — (Нестор. Кенигс. лет. ;том 6472/964.

По прочтении сих слов Нестора, удивляться уже нечему, что Святослав, переплывая реку, греб наравне с прочими. По сему краткому описанию о начале Княжения и о свойствах В. К. Святослава, можно в нем предузнать того неустрашимого воина, который некогда воскликнет к верной своей дружине, сими достопамятными словами: «Не посрамим земли Русския, но ляжем здесь костьми. Мертвии бо срама не имут. Если же победим, то покроемся стыдом, и так станем крепко сражаться, а я пойду пред вами. — Буде же главу мою сложу, тогда вы помышляйте уже о себе. На сии восхитительныя слова, верное и храброе Русское воинство ему отвечало: «где глава твоя ляжет, тут и свои главы положим.» (Нестор. Кенигс. лет, под летом 971).

Вот образ мыслей предков наших в 10 столетии! — Вот решимость их против многочисленного войска в земле иноплеменной, в пределах гордой и сильной еще Византии! {Сей решимости и сего мужества имеются примеры в деяниях и других соплеменников наших! — Когда еще до Святослава Кахан Абарской (народ известный в летописях наших под именем Обров) прислал к Южным Славянам требовать с них дани, то они ему ответствовали: «доколе будут мечи — данниками никому не будем; мы привыкли чужия земли брать: изсасывать нашу ни кому не дадим.» — Memorie popalorum — или выписки из Византийских Писателей Г. Стриттера.»} — Кто может усумниться, чтоб и ныне храбрые потомки Святославова воинства, не воскликнули как и предки их: умрем или победим! и с словом сим мужественно не сложили глав своих во славу Отечества и в любовь к Царю своему! — Сие писано было еще в 1811 году. Пророчество мое свершилось на славной Кульмской раввине в 1813!

(в.) В подлиннике сказано; что с верхней губы висели вдоль густыя пряди волос. — Просто сказать: густые, длинные усы. — По Гречески Μάςαξ или Μυςαξ. Moustache. Здесь однакож слово Μυςαξ не употреблено, и кажется, что не без причины, ибо оно значит просто обыкновенные усы. Тут же сказано в длину висpли пряди волос; уповательно, что сии усы, спускаясь с верхней губы по обеим сторонам рта, продолжались вниз по бороде и составляли уже длинныя густыя пряди волос, как некоторые Малороссияне, Поляки и другие Славянския племена и до сих пор носят.

(г) Βόςρυχος, Cincinnicus. — Прядь волос. — Cirrus — хохол. По сему описанию видно, что Святослав в 971 году от Р. X. ходил в такой же уборке волос, и бороду также брил, оставляя одни усы, как наши старинные Малороссияне и до сих пор еще ходят, и что слово Βόςρυχος, можно смело перевести на Русский язык техническим Малороссийским речением: чуб, или же выразить оное и другим Малороссийским словом, а именно Оселслец, т. е. длинная и тонкая прядь волос, оставленная посреди самого чуба, которую Запорожцы и по сие время носят, завертывая оную около одного уха.

(д.) Εσϑὴς τέτω. Одежда на нем белая и проч. По сображению можно заключить, что Святослав, переплывая реку и упражняясь. в тяжелой работе (ибо он греб, как говорит дееписатель, наравне с прочими) сидел в одной рубашке; потому и сказано, что белая на нем одежда ни чем от прочих не отличалась, кроме чистоты: следственно покрой ея был у всех одинаков. Сие предположение и потому вероподобно, что упражняющиеся в гребле у всех народов обыкновенно работу сию производят в рубашке, ибо сие занятие требует свободы в телодвижениях, для удобного и сильного действия веслом, и легкого широкого платья, чтобы прохладнее и без крайней усталости производить столь утомительную работу.

Примечания Грамматическия.

(1.) В Греческом сказано, ἦκεν ἐπι… ἀκατίσ слово «ἦκεν переведено буквально словом шел, ибо сие изречение свойственно нашему языку. и в сем точно смысле доселе употребляется: он шел на таком то судне, он пришел на корабле. Они шли на лодке…

(2.) Τῆς κόπη 969;μμέιος. — Последнее слово буквально значит по Гречески: привязанный. — В переносном же смысле причастие ἡμμέιος, происходящее от глагола, ἄπτω, ̚0;πτομοα вяжу, связываю, привязываю, принимается иногда за capessere — брать, схватывать, или tangere — toucher, manier; трогать, прикасаться, руками действовать. Здесь дело идет о гребле, о действии веслом, следственно можно употребить слово: действовать или лучше, работать веслом (maniant la rame) ибо к веслам привязанный, совершенно будет непонятно, и в точном его смысле не возможно, как известно всякому, кто знает действие весла.

(3.) Σιμος. — Противополагается речению γρυπός первое переводится на Латинской язык словом: simus, qui pressis est naribus. — По Французски, camus, camard, — кто прижатыя, приплюснутыя ноздри имеет. Γρυπός по Латине же переводится словом aquilinus, aduncus, покляный нос с горбом. Следовательно Σιμος должно бы в точном его смысле переводить простонародным словом хорносний, или курносый, происходящим от стараго, неупотребительного речения корн, или короткий, коротконосый, или еще правильнее плосконосый.

(4.) Ἐψιλωμνος τον πωγῶος… τὴν δὲ κεφαλὴν πάνυ ἐψίλωτο. Нельзя утвердительно сказать, чтоб ἐψιλωμένος и ἐψίλωτο значили бритый, ибо древние народы волосы на голове и бороде брили, стригли, стирали, выводили мазью (dépilation, épilation), как и ныне Турки выводят оные особливым составом, называемым Рузана. По сим причинам, вместо бритый поставлено здесь общее слово оголенный, в народе нашем употребляемое, для означения человека с бритою или плотно подстриженною головою или бородою. Оголить бороду тоже, что выбрить.

(5.) В подлиннике сказано; в ушах во множественном числе, между тем, как серьга упоминается в единственном. В прочем и у нас в народе говорится: что у тебя за серьга в ушах, золотая или медная.

(6.) Ἄνϑςακος λίϑα — в нашем переводе Священного писания сей камень называется Анфраз, carbunculus. — Драгоценный камень, имеющий вид раскаленного угля; вообще его принимают за черевчатый яхонт, рубин, rubis. —

А. Оленин.
«Сын Отечества», 1814. Часть 11, No 2.