История развития языкознания как науки кратко. Предпосылки развития сравнительно-исторического языкознания. Попытки создания Всеобщей универсальной грамматики

§ 252. Проблема происхождения языка, или глоттогенеза (от греч. glotta – "язык" и genesis – "происхождение"), интересовала ученых с древнейших времен, она возникла задолго до появления языкознания как науки. История ее изучения насчитывает несколько тысячелетий. При этом внимание к вопросам возникновения человеческого языка проявляли и проявляют не только лингвисты, но и представители ряда других, смежных гуманитарных наук (т.е. наук о человеке), мыслители, писатели и др.

Еще в античные времена вопросами происхождения языка занимались древнегреческие философы Демокрит (около 460–370 до н.э.), Платон (427–347 до н.э.), Аристотель (384–322 до н.э.), древнеримский философ Лукреций (около 99–55 до н.э.) и др. Имеются достоверные сведения о том, что этими вопросами интересовались мыслители Древнего Китая и Древней Индии. Изучение проблем глоттогенеза плодотворно осуществляется в Средневековье, главным образом в эпоху Возрождения, и особенно в Новое время. На этом историческом этапе в разных странах Европы проблемами происхождения языка занимаются такие известные ученые, как, например, английский философ Джон Локк (1632–1704), французский философ Этьен Бонно де Кондильяк (1715–1780), французский философ, просветитель, писатель Жан Жак Руссо (1712– 1778), немецкий философ Готфрид Вильгельм Лейбниц (1647–1716), немецкий философ, писатель, критик Иоганн Готфрид Гердер (1744–1803), немецкий языковед Август Шлейхер (1821–1868), английский естествоиспытатель, биолог Чарльз Дарвин (1809–1882), многие русские ученые, начиная с М. В. Ломоносова, и др.

В XVIII в. изучение вопросов происхождения языка, или глоттогенеза, обособляется в качестве самостоятельной научной проблемы. По словам О. А. Донских, "проблема глоттогенеза, история изучения которой насчитывает не одну тысячу лет, как проблема, имеющая самостоятельный интерес, была сформулирована только в середине XVIII в. Эго было сделано Кондильяком в трактате, посвященном теории познания". Исследованием разных аспектов общей проблемы глоттогенеза постепенно начинают заниматься некоторые конкретные науки, прежде всего лингвистика и биология. В настоящее время, кроме лингвистики и биологии (физиологии), в решении данной проблемы активное участие принимают представители таких наук, как антропология, археология, этнография, психология, философия и др.

Имеют свой объект исследования и другие науки, занимающиеся вопросами глоттогенеза. Так, биологи (физиологи) решают эти вопросы на основе исследования организма человека, прежде всего строения его речевых органов, органов слуха, головного мозга, а также различных органов животных, прежде всего человекообразных обезьян. Антропологи при этом изучают происхождение и эволюцию, изменчивость организма человека, широко используя данные о строении первобытных людей и предполагаемых их предков по обнаруживаемым в разных местах древним ископаемым. Современные философы занимаются обобщением достижений разных конкретных наук, учитывая при этом имеющиеся данные о происхождении человека и формировании человеческого общества, социальную роль языка в первобытном обществе и в последующие периоды его развития, отношения языка к мышлению и т.д.

Проблема происхождения языка в целом является исключительно сложной и многогранной. В современном понимании эта научная проблема не просто сводится к возникновению отдельных элементов языка (слов, выражений и др.), а представляет собой исследование становления языка как важнейшего средства человеческого общения "из доязыковых форм коммуникации". Происхождение языка – это "процесс становления человеческого естественного звукового языка, отличного от других систем знаков". При этом главным моментом в общем процессе становления языка является возникновение основных, важнейших его единиц – слов, превращение бессознательно произносимых звуков в слова, т.е. значимые единицы языка. "Произносимые человеком звуки становятся словами только тогда, когда им соответствует определенное смысловое содержание". Иными словами, возникновение собственно человеческого звукового языка, т.е. языка слов, непосредственно связано с превращением непроизвольно производимых человеком звуков в произвольные, намеренно произносимые звуки речи, или слова, выражающие определенное содержание (названия предметов, их признаков, действий, состояний и т.п.). Еще Д. Н. Ушаков обращал внимание на то, что "непроизвольно произведенные звуки речи не подходят под определение языка", поясняя эту мысль следующим образом: "если, напр., я вскрикну, нечаянно уколов палец, то это будут такие же рефлективные и непроизвольные движения органов речи, как движение руки, которую я при этом бессознательно отдерну в сторону".

В решении общей проблемы происхождения языка можно выделить целый ряд частных вопросов: о времени происхождения языка, о месте его первоначального возникновения, о возможных путях формирования звукового, словесного языка и характере его первоначального состояния и др.

§ 253. Говоря о времени происхождения звукового языка, возникновения человеческой речи, надо иметь в виду, что этот вопрос неразрывно связан с происхождением человека, его мышлением. Вполне убедительно мнение о том, что "человек стал человеком именно с тех пор, когда у него возникли – пусть еще очень примитивные – мышление и речь".

По вопросу о времени возникновения человека как мыслящего существа и, соответственно, человеческого языка разными исследователями высказываются самые противоречивые мнения. По утверждению некоторых ученых, "становление человеческого языка происходило в основном в период нижнего и среднего палеолита (кроманьонцы) и продолжалось от 2 млн до 40–30 тыс. лет тому назад". По другим источникам вполне научного характера делаются более точные выводы: утверждается, что человечество, а следовательно, и человеческий язык, существуют приблизительно 1 млн лет. На основании данных антропологии и других примыкающих к ней наук высказывается мысль о возможности "ориентировочно отнести возникновение естеств. звукового языка в его членораздельной, близкой к совр. форме к периоду ок. 100 тыс. лет назад, лежащему между неандертальцами... и первыми людьми совр. типа...". Результаты лингвистических исследований позволяют высказать предположение о том, что первоначальное человеческое общество (нострагический, или, иначе, бореальный, нордический, денефинский, пранарод) и его язык (праязык) возникли приблизительно в период финального палеолита, т.е. 40–14 тыс. лет тому назад.

§ 254. Если вопрос о возникновении языка рассматривать в тесной связи с вопросом о происхождении человека, то местом первоначального использования человеческой речи следует признать территорию, наиболее благоприятную для происхождения и жизни человека. По утверждению некоторых ученых, "первые этапы языка сильно зависят от условий жизни народа". По некоторым предположениям, таким местом могла быть территория между восточным Средиземноморьем и Индостаном, между Прикаспием и Аравией.

В общей проблеме происхождения языка более существенным представляется вопрос о том, "возник ли язык первоначально в одном месте, в одном человеческом коллективе, или с самого начала разные языки стали возникать одновременно? Проблема эта иначе формулируется так: моногенезис или полигенезис языка?". На современном уровне развития науки четкого ответа на этот вопрос дать невозможно.

В специальной литературе, в работах разных авторов комментируется библейский взгляд на данную проблему, согласно которому богом был создан внушенный первому человеку Адаму единый язык, которым все человечество пользовалось до потопа. Впоследствии, при постройке Вавилонской башни, богом же этот единый человеческий язык был разрушен, каждый народ получил свой особый язык. По утверждению некоторых ученых, концепция о первоначальном едином человеческом языке подтверждается данными научного характера, в частности, "данными современной материалистической истории первобытной культуры"; на основании имеющихся данных делается вывод о том, что человек, а следовательно и его язык, "не мог одновременно возникнуть в разных географических условиях", что он "возник первоначально в одной, быть может, в довольно обширной области земного шара, в сходных географических условиях". Подобного мнения придерживаются и некоторые лингвисты, например, сторонники ностратической гипотезы происхождения языка, о которой говорилось выше. Суть этой гипотезы заключается в следующем: все языки Старого Света несколько десятков тысяч лет тому назад представляли собой один ностратический язык, и все жители Старого Света тогда были одним ностратическим народом.

Сторонниками концепции первоначального единого языка (моногенезиса языка) ставится также вопрос о конкретном праязыке, т.е. о том, какой именно язык был изначальным, послужил основой для появления других языков. Иудейские служители культа, толкователи Библии, утверждали, что таким языком был еврейский, точнее, древнееврейский, что "бог научил Адама еврейскому языку, его словам и грамматике". Эта точка зрения была особенно широко распространена, получила особую популярность в XVI–XVII вв. Египетский царь Псамметих I (VII в. до н.э.) в результате лингвистических исследований пришел к выводу о том, что древнейшим, изначальным языком был фригийский. Французский ученый, лингвист Шарль де Бросс допускает мысль о том, что на роль первого языка может претендовать латынь. В работах других ученых в качестве возможных праязыков фигурируют такие языки, как арабский, армянский, китайский, немецкий, фламандский и др.

Многие ученые предполагают, что в разных местах земного шара самостоятельно образовывались разные языки и целый ряд языков мог образоваться в одно и то же время. Высказывается мысль о том, что самого древнего народа и единого первоначального языка не было. "Предки людей обитали почти во всей Евразии и Африке, и естественно, что во многих местах и одновременно появились “очеловеченные” их сообщества, племена и народы". При этом некоторые ученые (например, известный немецкий философ, психолог, физиолог и языковед XIX в. Вильгельм Вундт) утверждают, что число первоначальных языков было бесконечным. Такое мнение иногда подтверждается тем, что в ходе исторического развития человеческого общества количество языков постепенно сокращается, а не наоборот. Так, например, немецкий лингвист Август Шлейхер писал по этому поводу следующее: "Невозможно установить один праязык для всех языков, скорее всего существовало множество праязыков. Это с очевидностью явствует из сравнительного рассмотрения ныне еще живущих языков. Так как языки все более и более исчезают и новые при этом не возникают, то следует предположить, что первоначально было больше языков, чем ныне. В соответствии с этим и количество праязыков было, по-видимому, несравненно большим, чем это можно полагать на основе еще живущих языков".

§ 255. Основным, важнейшим вопросом, относящимся к проблеме глоттогенеза, т.е. происхождения языка, является вопрос о путях возникновения звукового языка, человеческой речи, об источниках формирования первоначального языка. "Вопрос о происхождении человеческого языка есть вопрос о том, как (выделено мною. – В. Н.) у человека образовалась способность выражать языком слов свои внутренние состояния, главным образом мысли". По этому вопросу учеными и мыслителями разных стран в разные времена высказывались и высказываются в настоящее время самые различные мнения. В специальной литературе предлагается целый ряд концепций, или теорий, происхождения языка, называются разные его источники.

Говоря о предлагаемых теориях происхождения языка, следует иметь в виду, что все они опираются на косвенные данные и сводятся к предположениям ученых. "От... “первобытного” языка никаких реальных остатков, поддающихся прямому изучению, нет и быть не может", поэтому "происхождение языка научно нельзя доказать, а можно только построить более или менее вероятные гипотезы". Иными словами, речь может идти "не столько о теориях, сколько о гипотезах, чисто умозрительно произведенных от общих философских воззрений того или иного автора", поскольку "происхождение языка вообще как неотьемлемой принадлежности человека нельзя ни непосредственно наблюдать, ни воспроизвести в эксперименте. Возникновение языка скрывается в глубинах предыстории человечества". В связи с этим вместо распространенного термина "теория происхождения языка" правильнее было бы употреблять такие термины, как "гипотеза происхождения языка" (см. приведенные выше цитаты из работ А. А. Реформатского и Ю. С. Степанова), "гипотеза возникновения человеческой речи" и т.п. Однако в силу сложившейся традиции в последующем изложении нами используется и первый термин.

Язык – важнейшее средство человеческого общения. На земном шаре существуют тысячи различных языков. Но поскольку различия между ними и диалектами одного языка зачастую весьма неопределенны и условны, ученые не называют точной цифры языков в мире, определяя ее примерно в границах от 2500 до 5000.

Каждому языку присущи свои специфические особенности, отличающие его от остальных языков. Вместе с тем в главных чертах все языки мира имеют между собой много общего, что дает основание ученым говорить о человеческом языке вообще.

Люди давно заинтересовались языком и со временем создали науку о нем, которая называется языкознанием или лингвистикой (от лат. Lingua – язык).

Лингвистика и молодая и старая наука. Она молодая в том смысле, что лишь в первой четверти 19-го столетия «официально» вычленилась из других наук – философии и филологии. Но она одновременно и старая наука, поскольку изучение отдельных языков, их научное описание уходит в далекое прошлое – в первые века до нашей эры.

Вот почему нужно отвергнуть как ошибочную точку зрения некоторых языковедов о том, что наука о языке будто бы начинает отсчет своего времени лишь с первой четверти 19-го столетия – времени становления сравнительно-исторического языкознания. Что касается всего предшествующего периода изучения языка, его якобы следует считать донаучным.

19-й век действительно был поворотным моментом в развитии языкознания, поскольку ученым впервые удалось на достаточном языковом материале поставить и обосновать проблему родства языков, происхождения отдельных групп языков из общего источника, за которым закрепилось название праязыка .

Основы сравнительно-исторического языкознания на материале языков индоевропейского ареала были заложены немецкими учеными Францем Боппом (1791-1867), Якобом Гриммом (1785-1863), датским языковедом Русмусом Раском (1787-1832) и русским филологом академиком Петербургской АН Александром Христофоровичем Востоковым (1781-1864).

Труды выдающегося немецкого ученого-энциклопедиста Вильгельма Фон Гумбольдта (1767-1835) заложили основы общего теоретического языкознания, интенсивный период развития которого начался с середины 19-го столетия.

Уточним, что в наше время все большее признание получает точка зрения, согласно которой первые попытки, положившие начало зарождению общего языкознания, были предприняты еще в 17- ом столетии французскими учеными Антуаном Арно (1612-1694) и Клодом Лансло (1616-1695), опубликовавшим в 1660 году фундаментальный научный труд под названием «Всеобщая и рациональная грамматика Пор Рояль».

И все-таки колыбелью языкознания следует считать не Европу, а древнюю Индию, т. к. интерес к изучению языка зародился именно в этой стране с ее древней оригинальной культурой и философией. Наиболее известным трудом того времени явилась грамматика классического санскрита – литературного языка древних индийцев, написанная в 4-м веке до н.э. ученым Пбнини. Этот труд индийского исследователя продолжает и сейчас восхищать ученых. Так, А.И. Томсон (1860-1935) справедливо отмечает, что «высота, которую достигло языкознание у индусов, совершенно исключительна, и до этой высоты наука о языке в Европе не могла подняться вплоть до 19 в., да и то научившись многому у индийцев».

И действительно, труды индийцев по языку оказали большое влияние на соседние народы. Со временем лингвистические идеи индийцев и тщательно разработанная ими методика синхронного подхода к описанию языкового строя отдельно взятого языка, особенно на уровне фонетики и морфологии, переступили границы Индии и стали проникать сначала в Китай, древнюю Грецию, затем в арабские страны, а с конца 18 века, когда англичане познакомились с санскритом, - и в Европу. Именно знакомство европейцев с санскритом явилось стимулом к разработке сравнительно-исторической проблематики.

Ученым, открывшим санскрит для европейцев, был английский востоковед и юрист Вильям Джонз (1746-1794), который смог написать, ознакомившись с санскритом и с некоторыми из современных индийских языков, восторженные слова о древнеиндийском литературном языке: «Санскритский язык, какова бы ни была его древность, обладает удивительной структурой, более совершенной, чем греческий язык, более богатой, чем латинский, и более прекрасной, чем каждый из них, но носящий в себе настолько близкое родство с этими двумя языками как в корнях глаголов, так и в формах грамматики, что не могло быть порождено случайностью, родство настолько сильное, что ни один филолог, который занялся бы исследованием этих трех языков, не сможет не поверить тому, что они все произошли из одного общего источника, который, быть может, уже более не существует».

Научные изыскания Ф. Боппа и Я. Гримма полностью подтвердили справедливость этой краткой, тезисной по форме, но глубокой по содержанию характеристики близкого родства санскрита с двумя классическими языками далекого прошлого и послужили стимулом к разработке основных принципов нового метода в языкознании – сравнительно-исторического.

Но учитывая, что уже в рамках древнеиндийской, классической, китайской, а также арабской, тюркской и европейской (до 19 века) языковедческих традиций обсуждались и нашли то или иное решение такие хорошо известные современному лингвисту актуальные проблемы, как природа и происхождение языка, соотношение логических и грамматических категорий, установление членов предложения и состава частей речи и мн.др., весь более чем двухтысячелетний период, предшествовавший этапу становления и развития сравнительно-исторического языкознания, необходимо считать составной, органической частью лингвистики как науки.

Человеческий язык – необычайно многогранное явление. Чтобы понять истинную сущность языка, его необходимо рассмотреть в разных аспектах, рассмотреть, как он устроен, в каком соотношении находятся элементы его системы, каким влияниям он подвергается со стороны внешней среды, в силу каких причин совершаются изменения языка в процессе его исторического развития, какие конкретные формы существования и функции приобретает язык в человеческом обществе.

Вместе с тем необходимо предварительно выяснить, прежде чем говорить об отдельных частностях, какое свойство языка определяет его главную сущность. Таким свойством языка является его функция быть средством общения. Любой язык мира выступает как средство общения людей, говорящих на данном языке. Роль коммуникативной функции в процессе создания языка огромна. Можно без преувеличения сказать, что система материальных средств языка, начиная от фонемы и ее конкретных реальных манифестаций и кончая сложными синтаксическими конструкциями, возникла и сформировалась в процессе употребления языка как средства общения. Многие специфические особенности языка, как-то: наличие специальных дейктических и экспрессивных средств, средств локальной ориентации, различных средств связи между предложениями и т. д. можно объяснить только исходя из нужд функции общения .

Появление звуковой речи способствовало возникновению и развитию новых типов мышления, в особенности абстрактного мышления, давшего человечеству ключ к разгадке сокровенных тайн окружающего мира. Употребление языка в качестве средства общения порождает особые специфические процессы, совершающиеся в его внутренней сфере и обусловленные этой функцией. Использование звуковой речи вызвало появление у человека так называемой второй сигнальной системы, и слово приобрело функцию сигнала второй ступени, способного заменять раздражения, исходящие непосредственно от того предмета, который оно обозначает.

Без изучения системы коммуникативных средств, истории их образования и их сложных взаимоотношений со всей психической деятельностью человека невозможно решить такие кардинальные проблемы общего языкознания и философии, как проблема связи языка и мышления, проблема взаимоотношения между языком и обществом, проблема специфики отражения человеком окружающего мира и проявления этого отражения в языке и многие другие проблемы.

Изучение процессов, происходящих в круговороте речи, имеет, конечно, важное значение для уяснения механизма коммуникации, но вряд ли достаточно для понимания ее сущности. Для того, чтобы понять сущность коммуникации хотя бы в самых общих чертах, необходимо рассмотреть эту проблему в комплексе с другими проблемами, тесно с нею связанными.

В этой связи интересно было бы рассмотреть различные предпосылки, обусловившие возникновение функции коммуникации, специфические особенности звуковой речи, в частности проблему слова и его взаимоотношения с понятием, роль различных ассоциаций в образовании словарного состава языка, причины различия структур языков мира при единстве законов логического мышления, специфику отражения предметов и явлений окружающего мира в мышлении человека и проявление этого отражения в языке и т. п.

При соблюдении этого плана изложения должно стать ясным, в каких конкретных условиях возникает коммуникативная функция, какие материальные языковые средства она использует, как соотносятся эти средства с мышлением, в чем выражаются сугубо человеческие черты общения людей между собой, находящие отражение в структуре конкретных языков и т. д.

В специальной лингвистической литературе уже было справедливо указано на то, что «вопрос об языковой изменчивости, представляющей постоянное качество языка, является вопросом о сущности языка» . Изучение языка как исторически развивающегося объекта и основных особенностей языковых изменений представляет поэтому важную часть исследования форм существования языка и тесно смыкается с описанием его сущностных характеристик. Естественно в связи с этим, что подлинное понимание природы языка немыслимо вне постижения тех разнообразных типов движения, которые в нем наблюдаются. Хотя в целом понятие кинематических процессов в языке не может быть сведено к понятию языковой изменчивости, наиболее наглядно языковой динамизм выступает при рассмотрении языка во временной, исторической перспективе. Сравнивая две любые последовательные стадии в развитии одного и того же языка, мы обязательно обнаружим те или иные расхождения между ними. Изменчивость языка выступает всегда как его неоспоримое и весьма очевидное свойство. Его природа, однако, далеко не так очевидна.

Вслед за Соссюром многие исследователи отмечали, что языковая изменчивость находит свое объяснение не в том, как устроен язык, а в том, каково его назначение. И, действительно, языки не могут не меняться прежде всего по той простой причине, что в основе актов коммуникации, средством практического осуществления которых и является язык, лежит отражение человеком окружающей его действительности, которая сама находится в постоянном движении и развитии. Однако импульсы изменений исходят не только от исторически изменяющейся среды, в которой функционирует тот или иной язык.

Процесс становления живого языка, его совершенствования никогда в принципе не прекращается, завершаясь, собственно, только тогда, когда сам этот язык перестает существовать. Но процесс созидания языка не исчерпывается ответной его перестройкой в связи с материальным и техническим прогрессом общества, – он предполагает также необходимость усовершенствования языковой техники и включает устранение противоречий, или даже дефектов, существующих в организации конкретных языков. Нельзя поэтому не признать, что, по крайней мере, часть изменений носит терапевтический характер, возникая в силу внутренней необходимости перестройки языкового механизма .

Частным случаем такой перестройки может явиться изменение, вызванное несовершенством данной лингвистической системы или несовершенством отдельных ее звеньев. Наконец, ряд изменений можно связать непосредственно с воздействием одного языка на другой. В общем виде возможно, следовательно, констатировать, что перестройка языка может, протекать под влиянием двух разных движущих сил, из которых одна связана с назначением языка и реализацией коммуникативных нужд общества, а другая – с принципами организации языка, с его воплощенностью в определенную субстанцию и его существованием в виде особой системы знаков. Язык проявляет вследствие этого двоякую зависимость своей эволюции – от среды, в которой он существует, с одной стороны, и его внутреннего механизма и устройства, с другой. С признанием этого обстоятельства связана и классификация основных причин изменений, предлагаемая ниже.

В эволюции любого языка указанные факторы тесно переплетаются и взаимодействуют. Исследование причин, направления и форм языковых преобразований представляет поэтому проблему большой сложности. Параллельно языковым изменениям, обусловленным воздействием внешней среды, выделяются изменения, не обусловленные внешними причинами, что позволяет говорить об относительной самостоятельности развития системы языка; с другой стороны, и развитие системы языка осуществляется до известной степени независимо от некоторых частных сдвигов и обособленно от них .

Несмотря на разнообразие причин, вызывающих языковые изменения, им всем присуща одна примечательная особенность. Наряду с тенденцией к изменению языка и совершенствованию его системы здесь постоянно прослеживается мощная тенденция к сохранению языка в состоянии коммуникативной пригодности, которая нередко сказывается в противодействии начинающимся преобразованиям. Всем процессам перестройки в языке обычно противостоят своеобразные процессы торможения, направленные на закрепление и консервацию имеющихся языковых средств и препятствующие наступлению резких перемен.

Отсюда особые темпы развития языка, не одинаковые для разных участков его строя – фонетики, лексики, грамматики и т. п.; отсюда большая или меньшая подверженность изменениям на разных уровнях (ср. наибольшую подвижность фонетического строя, что заставляло нередко подчеркивать его революционизирующую роль в общей перестройке языка; отсюда возможность обособленного развития разных сторон языкового знака. Отсюда, наконец, и специфический характер динамической устойчивости языков, позволяющей при значительных изменениях в отдельных частях системы сохранять, тем не менее, ее общее тождество самой себе в течение длительного времени.

Уже В. фон Гумбольдт подчеркнул, что правильный подход к языку означает его понимание не как вещи, а как самой созидательной деятельности . Однако язык в каждый момент своего существования представляет собой и деятельность, и исторический продукт этой деятельности. В объектах такого рода следует принимать во внимание два разных кинематических процесса – процесс генезиса объекта и процесс его функционирования. Понятие исторического развития языка неполно без воссоздания закономерностей обоих этих процессов, ибо любое изменение начинается в речевой деятельности. Изменчивость языка – и предпосылка, и результат речевой деятельности, и условие и следствие нормального функционирования языка. Аналогично некоторым другим сложным явлениям действительности язык может быть охарактеризован как диалектическое единство противоречий. Элементарные частицы являются одновременно и квантом, и волной. Язык представляет собой целостное единство устойчивого и подвижного, стабильного и меняющегося, статики и динамики .

В последнее время языкознание начинает уделять все больше внимания проблеме определения предмета своей науки.

Главная причина этого - расширение нашего опыта и знаний, а отсюда и стремление заново осмыслить задачи и объект исследования. С расширением опыта в сферу анализа вовлекаются такие явления, которые раньше либо вообще не рассматривались, либо изучались в составе так называемых смежных дисциплин: психологии, литературоведения, философии, семиотики, этнографии, медицины, социологии. Так, речь и речевая деятельность до определенного момента изучалась только психологами, и включение ее в состав объектов изучения лингвистики в начале 20 века связано с работами Бодуэна де Куртене и Потебни.

Уже в середине 20 века происходит становление и утверждение новой отрасли языкознания - психолингвистики. С увеличением интереса исследователей к языку и речи, а еще более - к носителю и создателю этой речи появляются и развиваются новые отрасли лингвистики: лингвистика поэтики, лингвистика текста, семиотическая лингвистика, социолингвистика.

Таким образом, на границах со смежными областями, на стыках разных наук происходит постоянное расширение нашего лингвистического опыта, прирост потенциала, научных знаний, осуществляются открытия, формируются гипотезы, оформляются новые теории. И каждый новый шаг на пути прогресса требует от языковедов переосмысления объекта своей науки, установления тех его черт и особенностей, которые играют решающую роль в определении его характера с учетом новых данных, расширяющегося опыта, т.е. на каждом новом этапе.

Собственно весь 19 век прошел под знаком историзма. В русле учения о том, что язык - явление постоянно изменяющееся, изучать его следует в развитии, оформился сравнительно-исторический метод, возникла компаративистика, усилился интерес к мертвым языкам. Исторический характер языка стал определяющей мерой научности.

К концу 19 века возникает интерес к изучению живых языков и диалектов, интерес этот развился не только как ответная реакция на деспотизм исторического метода, но и в связи с возрастанием национального самосознания.

Уже в начале 20 века в языкознании появляется и закрепляется мысль, что язык насквозь психологичен. При этом психологизм вовсе не отрицает историзма, а наоборот способствует расширению лингвистического опыта.

В конце 19 века на научное поприще вступил Ф. де Соссюр. Он выдвинул тезис о том, что язык насквозь системен и насквозь социален. Первое положение оказалось более разработанным в опытах Соссюра, поэтому с 20-х годов 20 века язык выступает, главным образом, как система, представляющая в основе своей социальное явление.

Таким образом, в языкознании можно наметить четыре парадигмы - "историческую", "психологическую", "системно-структурную" и "социальную". Каждая из них превалировала в лингвистике в какие-то периоды существования языка (границы которых, впрочем, довольно размыты) и поэтому являлась парадигмальной, хотя ни одна из этих парадигм не существовала чистом виде.

Говоря о современной лингвистической парадигме, необходимо отметить, что она характеризуется общей "бесчеловечностью": создаваемый ей образ языка занимает антропоморфический характер. Поэтому вполне закономерно и оправданно звучат утверждения типа: "Так как язык представляет собой основное средство общения, язык (а не человек!) должен находиться в состоянии коммуникативной готовности".

Таким образом, создается представление о "давлении системы", о том, что язык "навязывает" говорящему определенный способ выражения; язык вообще соотносится с неумолимой, бездушной системой, которая подавляет и подчиняет себе говорящего, регламентирует его выбор, сдерживает творческие возможности самовыражения, такая система в лингвистической парадигме рассматривается без опосредования ее человеком. Образ такой системы проистекает из гипостазирования одного из парадигмообразующих факторов, одного из свойств языка - его системно-структурного характера. Но гипостазирование - неотъемлемый спутник одного из свойств объекта, одной из его сторон. Так, изучая исторический характер языка, его временные изменения, ученый полностью сосредотачивается именно на них, отодвигая системность и структурность языка на второй план. Это не значит, что он полностью отказывается от них, объявляя историзм главным критерием научности (как это было в 18 веке), просто системно-структурные свойства языка, оставаясь "в уме", оказываются для нас менее важными.

Гипостазирование одного из аспектов имеет и онтологическую предпосылку, поскольку ни один из четырех фундаментальных свойств языка не является интегрирующим, ведущим, не содержит оснований для выводимости остальных его свойств: из социальности не следует системности, из исторического характера развития не следует психологической сущности языка, а последнее еще не является основанием для его социальности. В результате нормальное рассмотрение одного из свойств неизбежно выглядит как гипостазирование. Выход видится в обращении к человеческому фактору, во введении в лингвистическую парадигму языковой личности как равноправного объекта изучения, как такой концептуальной позиции, которая позволяет интегрировать разрозненные и относительно самостоятельные части языка.

Языковая личность как объект лингвистического исследования позволяет на систематической основе рассмотреть как взаимодействующие все четыре фундаментальных языковых свойств. Во-первых, потому, что личность есть сосредоточение и результат социальных законов; во-вторых, потому, что она есть продукт исторического развития этноса; в-третьих, по причине принадлежности ее установок и мотивов к психической сфере; наконец, в-четвертых, в силу того, что личность есть создатель и пользователь знаковых, т.е. системно-структурных по своей природе, образований.

Введение человеческого фактора, обращение к феномену человека, к языковой личности вовсе не означает выхода за рамки привычного круга идей и ломки сложившейся в науке о языке парадигмы, гласящей, что "за каждым текстом стоит система языка".

Новый этап в языкознании, никоим образом не отменяя этой парадигмы, просто позволяет чуть-чуть ее расширить, сказав, что за каждым текстом стоит языковая личность, владеющая системой языка.

История лингвистических учений как важнейшая составляющая общего языкознания

Лингвистика - научная дисциплина, исследующая в общем явления естественного человеческого языка и всех языков мира как индивидуальных его представителей. В настоящее время лингвистика исследует языки в их причинной связи, что отличает её от простого "практического изучения языков" именно тем, что к каждому языковому факту она подходит с вопросом о причинах данного явления (иное дело, в силах ли современное состояние науки дать ответ на те или другие из этих вопросов).

Слово "лингвистика" происх. от лат. lingua "язык". Другие названия: языкознание, языковедение, с подчёркиванием отличия от практического изучения языков - научное языкознание (или - научное языковедение).

По свидетельству Л.Кукенэма термин "лингвистика" появился во Франции в 1833 г. при переиздании "Словаря французского языка" Ш. Нодье. Лингвистические работы, рассматривающие текущие явления, существующие в данном языке в какую-нибудь одну эпоху (чаще всего - в современный период), относятся к описательному языкознанию. Что касается исторического языкознания, то оно исследует связи между фактами разных периодов жизни языка, т.е. между фактами, относящимися к языкам разных поколений. В лингвистике (т.е. в прагматическом языкознании - термин Е.Д.Поливанова, от греч. πρᾶγμα "дело") большинство объяснений причинной связи языковых фактов выходит за пределы данного (например, современного нам) состояния рассматриваемого языка, так как причина явления обыкновенно оказывается принадлежащей языку прошлых поколений, именно поэтому историческое языкознание занимает весьма важное место в современной науке.

Тем не менее, среди даваемых лингвистикой объяснений (т.е. указаний на причинную связь) языковых фактов найдутся и такие, где привлекается только материал описательного языкознания (т.е. факты современного языкового состояния).

В своём прямом значении история лингвистических учений есть история науки о языке. Поэтому может показаться, что она имеет такое же значение, как история математики, история права, история биологии, то есть её цель, будто бы состоит исключительно в том, чтобы на основании данных библиографии, биографий учёных и их текстов вести описание развития научных идей. Но это качественно неверное видение проблемы истории, потому что действительно новое в науке всегда логически вытекает из старого, последовательно развитые принципы дают новые методы, приёмы, выводы. История языкознания тесно связана с теорией языка, обе эти науки имеют дело с разными взглядами на один и тот же объект. Обе они прямо или косвенно происходят, оттого что в методологии принято называть социально-историческим процессом познания языка. Если теория языка в основном исследует итоги познавательного процесса и стремится упорядочить их, опираясь на объективные связи элементов языковой системы, то история языкознания поглощена изучением того же процесса в его становлении и более уделяет внимания субъективной стороне дела - заслугам отдельных учёных, борьбе мнений и направлений, преемственности традиций и т.д.

По существу теория языка - это та же история языкознания, но очищенная от проявлений субъективизма и систематизированная по объективным основаниям. С иной стороны, история языкознания - это олицетворённая и драматизированная теория языка, где каждое научное понятие и теоретическое положение снабжено пояснением с указанием лиц, дат, обстоятельств, связанных с их явлением в науке.

Читателю предлагается обратить внимание преимущественно на два основных для науки о языке момента: на проблему предмета, включающую природу, происхождение и сущность языка, и на проблему научного метода лингвистического исследования, поскольку эти два момента способствуют ясному и логичному представлению об иерархии многих вопросов и проблем языкознания.

Условия возникновения науки о языке

Большинство учёных возникновение и становление науки о языке относят к началу XIX века, определяя весь предшествующий период как "донаучное" языкознание. Такая хронология правильна, если иметь в виду сравнительно-историческое языкознание, но она неправильна, если говорить о языкознании в целом. Постановка многих, и притом основных, проблем языкознания (например, природы и происхождения языка, частей речи и членов предложения, связей языкового знака со значением, взаимоотношения логических и грамматических категорий и прочего) уходит в далёкую древность. Ряд теоретических положений, разрабатывавшихся до XVII-XVIII вв., вошёл в состав языкознания XIX в. Кроме того, сравнительно-историческое языкознание не является итогом единой линии развития; истоки этого направления возможно найти в трёх научных традициях: в древнеиндийской, классической и арабской, каждая из которых внесла свой вклад в развитие науки о языке.

Условия возникновения науки о языке представляют синтез, совокупность порождаемых причин в недрах общественного сознания:

1. 1. Историческая смена содержания форм общественного сознания, перемена культурных приоритетов цивилизации, вызванная накоплением знаний.
2. 2. Возникновение науки как таковой обусловлено многообразными потребностями общества. Взаимное обогащение и взаимное влияние наук, борьба философий и идеологий способствовали развитию этой сферы человеческой деятельности. Чему в самом общем смысле помогла смена типа цивилизаций: от непосредственно религиозно-мифологического типа мышления к опосредованному логическому типу мышления (переход от преобладающего типа умозаключений по аналогии (архаическое мышление) к иным видам умозаключений).
3. 3. Возникновение письменности и перемена, преобразование информационных парадигм.

Именно осознанное изучение языка стало возможным и необходимым в связи с изобретением письменности, с появлением обусловленных социальной структурой особых языков, отличных от разговорных (литературных и культовых письменных языков и особо разработанного литературного языка, например, санскрита в Индии).