Линкор «Admiral Graf Spee» или потерянный корабль Гитлера. Адмирал граф Шпее (тяжёлый крейсер) Немецкий боевой корабль адмирал граф шпее

После поражения Германии в Первой мировой войне державы-победительницы решили наложить на ее флот множество различных ограничений. Они тщательно проработали параграфы соглашений, согласно которым водоизмещение новых кораблей, призванных заменить выслужившие 20 летний срок броненосцы, не могло превышать 10 000 т («длинных», по 1016 кг). При этом максимальный калибр артиллерии не оговаривался: считалось, что в отведенные рамки можно «впихнуть» лишь тяжелый крейсер или корабль береговой обороны. При этом сами победители при заключении Вашингтонского договора решили установить для своих крейсеров не только аналогичный предел водоизмещения, но и ограничить калибр их артиллерии – не свыше 203 мм.

«Адмирал граф Шпее»

Когда немцы начали проектирование кораблей для замены броненосцев, они сперва действительно пошли по привычному пути: разработали корабль береговой обороны с 38 см пушками и обычный тяжелый крейсер «вашингтонского» типа с 210 мм орудиями. Однако после нескольких проработок у них возник совершенно необычный проект.

Во-первых, в качестве главных машин решили использовать дизели. Во-вторых, главное вооружение должно было состоять из шести 28 см орудий в двух трехорудийных башнях. В-третьих, большое внимание уделили системе управления огнем, которая оказалась весьма удачной и совершенной. В-четвертых, необычно мощной для корабля крейсерского класса стала броневая защита. С применением дизелей напрямую увязывалась огромная дальность плавания, а стремление к всемерной экономии веса привело к использованию ряда технологических новинок при постройке. Правда, новые броненосцы получились дорогими, а потому в Веймарской республике не смогли сразу выделить средства на строительство трех единиц. В результате головной «Дойчланд» был заложен в феврале 1928 г., второй в серии «Адмирал Шеер» – в июне 1931 г., а последний «Адмирал граф Шпее» («Admiral Graf Spee») – лишь 1 октября 1932 г. В строй он вошел в январе 1936 г. Строительство этого самого совершенного из дизельный рейдеров фактически велось уже после прихода к власти нацистов, которые не так опасались международных скандалов из-за нарушения «подлых и преступных договоров, несправедливо навязанных Германии».

Корабль, построенный на верфи в Вильгельмсхафене, имел следующие тактико-технические характеристики: водоизмещение стандартное – 12 100 т, полное – 16 582 т. Длина по ватерлинии – 181,7 м, наибольшая – 186 м, ширина – 21,65 м, осадка наибольшая – 7,43 м. Общая мощность восьми главных дизелей – 56 800 л.с., скорость хода – 26 (максимальная – 28) узлов, дальность плавания экономическим ходом – 16.300 миль. Толщина броневого пояса – до 100 мм, палуб – до 70 мм, башен – до 140 мм, рубки – 150 мм. Общий вес брони составлял 3000 т. Артиллерийское вооружение состояло из 2 ? 3 28 см (283 мм) орудий главного калибра, 8 1 15 см орудий вспомогательного калибра, 3 2 105 мм зенитных пушек, а также 4 2 37 мм 10 1 20 мм зенитки. Артиллерию дополняли два четырехтрубных 533 мм торпедных аппарата в легкобронированных установках. Имелась также катапульта и оборудование для размещения двух поплавковых разведчиков. Экипаж превышал 1000 человек. Стоит отметить, что еще до начала Второй мировой войны «Адмирал граф Шпее» получил пусть еще довольно примитивный, но уже вполне работоспособный радиолокатор.

Было совершенно понятно, к какому классу отнести эти корабли, англичане придумали для них специальное название «Pocket battleship» – «карманный линкор». В Германии они официально числились броненосцами (Panzerschiffe).

Вскоре после завершения испытаний броненосец отправился в пробное плавание в Атлантику, а в декабре 1936 г. вошел в состав германской эскадры, действовавшей у берегов охваченной гражданской войной Испании. Непосредственно в водах у Пиренейского полуострова «карманный линкор» побывал неоднократно, но каждый раз находился там сравнительно недолго и ничем особо не отметился, зато часто участвовал в различных торжественных мероприятиях. Например, представлял Германию во время торжеств на Спитхедском рейде в мае 1937 г.

Когда в августе 1939 г. напряженность в Европе начала быстро возрастать и стало ясно, что дело идет к очередной войне, командование решило загодя вывести рейдер на просторы Атлантики. Корабль, которым командовал капитан цур зее Г. фон Лангсдорфа покинул Вильгельмсхафен 21 го числа и успешно вышел в океан. К 1 сентября – дню немецкого нападения на Польшу – он находился в Центральной Атлантике, где успешно встретился с также загодя покинувшим Германию судном снабжения «Альтмарк».

10 сентября «карманный линкор» пересек экватор и направился дальше на юг, но приказ начать активные действия из Германии поступил только 25 го числа. В последний день месяца был захвачен британский пароход «Клемент», причем его потопление сопровождалось целым рядом «шуточек»: судно никак не желало тонуть, а две выпущенные торпеды прошли мимо. Пришлось использовать артиллерию. Соблюдая законы крейсерской войны, Лангсдорф обеспечил английским морякам возможность спастись, но демаскировал свой корабль. Англичане и французы немедленно бросили на поиск «карманника» несколько сильных соединений. В дальнейшем, действуя в Южной Атлантике и выйдя в Индийский океан, «Адмирал граф Шпее» захватил еще восемь призов. При этом для поиска очередных жертв активно использовался бортовой самолет Ar-196. Последнюю добычу рейдер отправил на дно 3 декабря, а вслед за этим пересадил очередных пленников на «Альтмарк», отправив тот в Германию. Сам же истребитель торговли двинулся к устью Ла-Платы.

К этому времени англичане сумели правильно определить местонахождение броненосца, и в тот же район прибыла эскадра коммодора Г. Харвуда в составе тяжелого крейсера «Эксетер» и легких крейсеров «Аякс» и «Ахиллес». Противники обнаружили друг друга рано утром 13 декабря, причем немцы сперва приняли легкие крейсера за эсминцы. Командир «карманного линкора» решил сосредоточить огонь только на тяжелом корабле, и с 06:18 до 07:40 «Эксетер» получил несколько попаданий и вышел из боя. Однако легкие крейсера воспользовались тем, что внимание врага сосредоточилось на тяжелом крейсере, и решительно пошли на сближение. Они добились множества попаданий и, хотя их шестидюймовые снаряды не могли нанести броненосцу слишком тяжелых повреждений, заставили его отказаться от намерения добить «Эксетер». Хотя в результате сражения все три «британца» пострадали (общие потери – 72 убитых), причем сильнейший из них вышел из строя, «карманному линкору» тоже досталось. На нем погибли 36 человек и имелись повреждения, но главное – его командир утратил уверенность в себе. Не пытаясь расправиться с «наглецами», он предпочел уйти в нейтральный порт – столицу Уругвая Монтевидео.

Срок пребывания там по международным законам истекал вечером 17 декабря 1939 г. К этому времени на помощь к «Аяксу» и «Ахиллесу» подошел тяжелый крейсер «Камберленд», но немцы переоценивали силы противника и решили не выходить в море на верную гибель. Около 18 часов «Адмирал граф Шпее» покинул, а двумя часами позднее он был взорван собственным экипажем на границе территориальных вод. Корабль горел трое суток, а его разрушенный остов затонул на мелководье. Капитан цур зее Лангсдорф застрелился в Буэнос-Айресе 20 декабря…

«Альтмарк» в норвежских водах перехватили английские эсминцы, всех пленных удалось освободить. Два других броненосца – «Лютцов» (бывший «Дойчланд») и «Адмирал Шеер» – в декабре 1939 г. перечислили в тяжелые крейсера. Оба они погибли в последний месяц войны. А остов «Адмирала графа Шпее» частично разобрали на металл, частично оставили на месте гибели. Уже в 2000 е гг. подводные археологи подняли на поверхность немало различных предметов, включая отдельные орудия.

Hans Langsdorff - капитан немецкого корабля «Admiral Graf Spee » в начале второй мировой войны беспрепятственно топил британские торговые суда. Его стал врагом Британии номер 1, а сам капитан объектом охоты для самого мощного военного флота в мире. 70 лет линкор «Admiral Graf Spee » хранил свои секреты в устье реки Ла-Плата, но уже сегодня может раскрыть секреты о своей гибели.

Каждый день из морского порта Монтевидео экипаж минного тральщика отправляется на патрулирование. Цель их назначения - останки линкора «Admiral Graf Spee », которые находятся всего в 7 км к востоку от столицы. ВМС Уругвая «присматривает» за затонувшим памятником великому морскому сражению, которое произошло здесь 72 года назад. Моряки должны убедиться, что обломки корабля не разваливаются, орудийные башни не оторвались и не попали в фарватер, угрожая судоходству. В 2006 году ВМС Уругвая объявили эту зону закрытой, но у патрульных кораблей имеется и иная цель - не допустить к кораблю неонацистских охотников за сувенирами. Теперь 186-метровый колосс покрывает слой морских организмов. Линкор лежит в устье реки Ла-Плата, напоминая о фатальном решении принятом 17 декабря 1939 года.

идея создания карманного линкора

Линкор «Admiral Graf Spee » стал детищем дилеммы. После поражения в первой мировой войне Германии было запрещено иметь корабли водоизмещением более 10000 тонн. Инженерам имперских верфей была поставлена задача, разработать новые корабли для Германии, и их результатом стали так называемые «карманные линкоры». Вскоре началась сборка первых трех, каждый из которых обладал огневой мощью корабля в три раза большего водоизмещения. Ничего подобного еще не было в истории военно-морского флота. Благодаря карманным линкорам Германия надеялась снова стать великой морской державой, не нарушив условий установленных победителями первой мировой войны и в первую очередь Великобритании.

Стратегическая основа идеи создания линкора «Admiral Graf Spee » заключалась в мощном вооружение, быстроходности и предназначении ведения боев на торговых путях. Идея была действительно революционной, но был ли карманный линкор на все это способен?

Чтобы понять это, необходимо оценить сильные и слабые стороны корабля. Линкор «Admiral Graf Spee » идеально подходил для своей роли «морского пирата». Даже в корпусе корабля применялись новаторские . Впервые корабль такого размера имел неклепаный, а сварной корпус. Более гладкая поверхность означала меньшее сопротивление воды, и, конечно же, значительное снижение веса. Но чтобы уменьшить массу корабля немецкие судостроители также пожертвовали жизненно важным бронированием.

Линкор приводился в движение дизельными двигателями, а не обычными паровыми машинами. Восемь девятицилиндровых дизелей вырабатывали более 55000 л. с., обеспечивая кораблю высокую скорость и невероятный запас хода. Это была эффективная силовая установка, но сложная и не прошедшая до конца технических испытаний.

Линкор «Admiral Graf Spee » можно сравнить с высокоскоростной артиллерийской платформой. На его борту находились две главные башни в носу и корме, каждая с шестью 283 мм орудиями с дальностью стрельбы до 22 км; восемь орудий 150 мм калибра и шесть - 88 мм, завершали арсенал десять 20 мм зенитных установок и восемь торпедных аппаратов. Однако артиллерия могла вести одновременный огонь лишь по одной цели, и как следствие один борт корабля всегда был уязвим, а в сочетании с легким или почти несуществующим бронированием линкор «Admiral Graf Spee » можно считать «морским разбойником», который может нанести удар и скрыться.

Еще во время двухгодичного строительства карманного линкора, у корабля внезапно появилась новая роль - он должен был стать образцом и гордостью нацистского режима. Тогда как грозовые тучи начали собираться над Европой, командование кораблем в октябре 1938 года принял вовсе не ярый нацист Hans Langsdorff, увенчанный наградами ветеран первой мировой войны.

Hans Langsdorff поступил на имперский флот восемнадцатилетним кадетом. После первой мировой войны он служил в Берлине в военном министерстве и к середине 30-х годов уже обладал репутацией превосходного управленца. Против воли своих родителей (он воспитывался в строгой протестантской атмосфере) он видел себя в роли моряка и воина с высокими моральными принципами. Hans Langsdorff не особо симпатизировал нацистскому правительству в Берлине, поэтому подал прошение о переводе на действительную службу как можно дальше от столицы. В итоге ему поручили командование самым престижным кораблем немецкого флота - линкором «Admiral Graf Spee ». Моряки встретили капитана с должным уважением, ведь он имел впечатляющую репутацию. Вскоре он заслужил у них высокую оценку из-за своей преданности экипажу и благодаря умению ладить с людьми. С самого начала Langsdorff относился к офицерам и рядовым матросам с одинаковым уважением. Отбросив классовое различие, ему удалось спаять 1100 человек в одну команду. Вскоре у капитана появился шанс испытать себя и свой корабль.

секретная миссия линкора

Ситуация в Европе накалялась и 21 августа 1939 года линкор был отправлен на секретное задание в Северное море. Никто из членов команды не знал, куда направлялся корабль, эта информация была только у капитана. Получив приказ, линкор начал свое морское путешествие с преднамеренного ложного маневра, взяв курс в Северную Атлантику, куда прибыл через три дня пути. Затем корабль развернулся на юг и исчез в безграничных просторах океана.

Когда линкор «Admiral Graf Spee » покинул родной порт, в Германии началась скрытая мобилизация. Секретной задачей корабля являлось нападение на британские торговые суда в южных регионах Атлантики. Лишив, таким образом, Великобританию морских поставок продовольствия и сырья Вермахт надеялся экономически ослабить островное государство. Но у командира корабля была и другая задача - линкор должен был заставить Королевский военно-морской флот отправить боевые корабли в Южную Атлантику, что сделало бы Англию слабее в проливе Ла-Манш и Северном море, куда Германия планировала вторжение. Поэтому линкор «Admiral Graf Spee » имел приказ без разбору топить как можно больше британских грузовых судов. Однако было лишь одно затруднение - Великобритания и Германия еще не были в состоянии войны, поэтому линкор должен пока скрываться и ждать.

Для экипажа корабля этот поход был больше похож на невинный отдых под тропическим солнцем. Каждый день на палубе играл судовой оркестр, из репродукторов доносились немецкие популярные мелодии. Многие из моряков оказались вдали от дома впервые, и капитан позволил им насладиться умиротворенностью, ведь уже скоро они будут воевать.

1 сентября 1939 года Гитлер выступил по радио, обвиняя польские войска в нападении на Германию. В тот же день немецкие войска вторглись в Польшу. Началась вторая мировая война. Но командир линкора «Admiral Graf Spee » бездействовал, ему было приказано продолжать скрываться у Африканского побережья. Гитлер был убежден, что Великобритания не вступит в войну на стороне Польши, однако объявление войны в Британии против Германии, заставило Гитлера врасплох.

Линкору «Admiral Graf Spee » недолго пришлось ждать начала военных действий. Пересекая британские торговые пути, идущие в Южную Америку, линкор перехватил свою первую жертву. Предупредительный выстрел заставил транспортное судно остановиться. Командир корабля Langsdorff соблюдал законы войны, поэтому прежде чем пустить судно на дно, он взял в плен всю команду, и так он поступал при каждом нападении.

Дважды в сутки командир корабля высылал бортовой гидроплан на поиски новых целей, который осматривал путь, намеченный на следующий день. По возвращению с самолета передавались координаты любых замеченных торговых судов неприятеля, поэтому все, что оставалось сделать линкору, следовать указаниям. Гидроплан «Arado 196 » запускался с катапульты и поднимался лебедкой обратно на корабль после завершения патрулирования. Самолет был всего лишь прототипом, поэтому ему регулярно требовался ремонт мотора. Наконец он окончательно вышел из строя, но целей для торпед линкора оставалось достаточно. За первую неделю боевых действий линкор «Admiral Graf Spee » потопил морские суда общим тоннажем 14000 тонн. К концу октября это число удвоилось до 28000 тонн. Адмиралтейство в Лондоне стало проявлять озабоченность - месяц спустя не убив ни одного матроса и не выдав своего местоположения, линкор потопил морские суда общим тоннажем 50000 тонн.

роковая ошибка командира линкора

Как и у любого корабля, так и у командира была своя слабость - Langsdorff был требователен к выполнению своих обязанностей каждым членом команды, и ему часто приходилось идти на риск, что впоследствии и стало роковым решением.

Карманному линкору «Admiral Graf Spee » всегда удавалось исчезнуть незамеченным, скрываясь на просторах океана. Он маневрировал так быстро, что британцы не могли понять имеют ли они дело с одним или двумя вражескими кораблями. Британская разведка доложила Адмиралтейству трагическую картину потерь, и решение было принято незамедлительно - линкор «Admiral Graf Spee » должен быть найден. Вскоре британское командование отправило восемь корабельных поисковых групп.

6 декабря 1939 года командир корабля проводил учения по работе с поисковыми прожекторами, так как экипаж серьезно сплоховал при последней попытке ночной атаки. Огни линкора «Admiral Graf Spee », который должен оставаться не замеченным были видны за много миль. Ослепительное шоу, устроенное капитаном стало роковым.

Внезапно впередсмотрящий доложил, что наблюдает торговое судно, следующее без огней, но командир, не пытаясь идентифицировать его, дал уйти. Как оказалось, норвежское торговое судно незамедлительно сообщило координаты линкора в Лондон. Адмиралтейство сразу же направило в район один тяжелый крейсер «Exeter » и два легких крейсера «Ajax » и «Achilles » на перехват вражеского линкора, который тем временем направлялся в Германию для планового ремонта и за пополнением запасов.

битва линкора с английскими крейсерами

Утром 13 декабря 1939 года море было спокойным. В 06:00 дозорный заметил столбы дыма и верхушки мачт на горизонте. Командир отдал приказ, и линкор взял курс на цель. Корабли, принятые за торговые суда оказались вооруженными британскими крейсерами. Капитан Langsdorff решил не отступать. За считанные минуты более тысячи человек заняли свои боевые посты.

Вступив в бой с англичанами, Langsdorff допустил две серьезные ошибки: нарушил прямые указания своего командования и отдал приказ подойти к противнику намного ближе. Дело в том, что главные орудия линкора имели дальность 22 км, но сократив эту дистанцию, английские крейсеры имели значительное преимущество. Одним словом в критический момент главные башни линкора оказались бесполезными, так что в начале боя в самую важную минуту в распоряжении командира корабля было всего половина арсенала.

Британские корабли открыли огонь, начав массированную атаку. Капитан Langsdorff предпринял отчаянную попытку уклониться, двигаясь зигзагом, но тщетно. Он отбрасывал реальную попытку использовать свое основное оружие - мощные орудия. Битва в Южной Атлантике продолжалась более часа. Карманный линкор продолжал подвергаться атаке с обеих сторон, неся потери. Отсутствие бронирование сказалось быстро, но линкор тоже попадал в цели. Несколько точных атак заставили крейсер «Exeter » выйти из боя. Затем линкор стал разворачиваться, и в этот момент британские крейсеры успели приблизиться к немецкому кораблю. Именно тогда несколько снарядов обрушились на главную палубу линкора, которые нанесли весьма серьезные повреждения. К 08:00 морское сражение было завершено, и корабли разошлись. Никто не знал, кто победил в этой битве. На борту линкора «Admiral Graf Spee » Langsdorff видел только один вариант дальнейших действий - добраться до ближайшего глубоководного порта, которым стал Монтевидео. Медленно продвигаясь линкор зашел в порт. Крейсеры как тени преследовали раненного гиганта, держась на расстоянии более 30 км.

линкор «Адмирал Граф Шпее» - нежеланный гость Уругвая

Hans Langsdorff был уверен, что Уругвай окажет им помощь в проведении ремонта, но состояние корабля было далеко от идеального - система отчистки дизельного топлива была повреждена, корабль имел пробоины выше и ниже ватерлинии.

Однако Уругвай был нейтрален только теоретически - экономически зависел от Великобритании, поэтому британское посольство сделало все возможное, чтобы немецкий корабль был выведен из порта. На следующий день, на берег Монтевидео были доставлены тела погибших немецких моряков. Через несколько часов британским военнопленным было также позволено покинуть линкор, причем ни один из пленников не погиб в бою. Вскоре немецкий посол получил ультиматум - линкор должен покинуть порт 17 декабря 1939 года всего через 4 дня после прибытия. Этого времени было не достаточно для ремонта.

15 декабря состоялись похороны погибших немецких моряков. Еще одна битва с англичанами могла иметь лишь один исход, на который надежды не было и моряки сели писать письма домой. Новость об уходе линкора, который поджидал британский флот, распространились по городу быстро, поэтому в день отплытия на причале собралось тысячи людей.

17 декабря 1939 года в 18:00 карманный линкор «Admiral Graf Spee » выскользнул из порта Монтевидео. Капитан корабля не собирался отдавать англичанам победу, поэтому через 20 минут потрепанный военный корабль взорвался от шести установленных на самоуничтожение торпед. Корабль загорелся и продолжал пылать еще трое суток, прежде чем затонул. Капитан тайно перевел свой экипаж на буксиры, которые перевезли моряков на немецкое торговое судно. Так команда линкора добралась столицы Аргентины Буэнос-Айрес.

Командиру корабля оставалось выполнить еще одну обязанность перед экипажем - обеспечить алиби жертв кораблекрушения, это был единственный способ избежать интернирования. Но в соответствии с международным правом нейтральная Аргентина взяла моряков под стражу, лишь с единственной поправкой - морякам позволили жить в немецких семьях Буэнос-Айреса. У команды линкора не было перспектив вернуться домой.

Сегодня обломки карманного линкора «Admiral Graf Spee » покоятся сразу под поверхностью воды в точке с координатами 34°30′ южной широты и 58°14′ западной долготы. Британские водолазы погружались к кораблю, надеясь здесь найти ценные военные технологии, но немецкие подрывники постарались на славу, все ценное оборудование было уничтожено вручную.

Hans Langsdorff взял на себя всю ответственность за потерю корабля, но южноамериканские газеты назвали его трусом. Оставив письмо жене, Langsdorff в своем номере в Буэнос-Айресе сложил полномочия на боевом знамени линкора «Admiral Graf Spee ». Это был его последний поступок как командира корабля. Самоубийство Hans Langsdorff стало международной новостью. В самом начале войны она все еще обладала способностью шокировать.

Командира линкора похоронили с воинскими почестями. Улицы заполонили тысячи людей скорбящих о его гибели. Его команда шла за гробом, аргентинцы, члены немецкой общины и даже несколько британцев выразили свое почтение. Hans Langsdorff был похоронен на немецком кладбище в Буэнос-Айресе, нацисты использовали его похороны в пропагандистских целях. Позднее Гитлер обвинил его в трусости из-за того что не пошел на дно с кораблем, но жизни членов команды значили для него больше чем слепое повиновение и верности Вермахту. Позже представители ВМС Аргентины помогли большей части команды сбежать и вернуться в Германию для продолжения участия в войне. Некоторые из них остались в Аргентине навсегда и все еще благодарят их командира, который спас им жизни.

фотографии и иллюстрации линкора

битва линкора с британскими крейсерами

линкор в огне

Начнем с того, что Граф Шпее попадает на 6-8 уровень боев.

На 6-м уровне боев конечно же у нас есть определенное превосходство над другими кораблями, но не нужно забывать о таких фугасоплевалках как Кливленд, Нюрнберг, Буденный. Попав под фугасный огонь таких кораблей есть возможность "насладиться собственным пожаром" и быстро отправиться в порт. На 8 уровне боев нам отводится однозначно вторичная роль корабля-артподдержки и любое попадание под фокус хайлевельных линкоров или крейсеров нам также не доставит особого удовольствия. В общем тактика ведения боя на Адмирале Граф Шпее должна быть осторожной и продуманной.

Бой с линкорами Несмотря на наши орудия ГК 283-мм не стоит забывать, что Шпее все-таки тяжелый крейсер. Бронирование носовой обшивки и носового бронепояса составляет всего 19 мм. Так что даже следование к вражескому линкору строго носом может принести нам неприятности. Желательно искать совместную с другими союзными крейсерами вражескую цель и действовать на определенном безопасном расстоянии. Ускоренная смена типа снарядов за счет навыка "Мастер-заряжающий" позволит нам своевременно использовать наши отличные характеристики по отличной вероятности поджога ОФ-снарядами. Поэтому по возможности ведем каскадный огонь ОФ-снарядами по линкорам противника, которые движутся носом или кормой по отношению к нам. В случае возникновения откровенной дуэли на близком расстоянии конечно же используем наши торпедные аппараты, хотя возможно придется пожертвовать носовой броней при наводке ТА для сброса торпед. В любом случае неплохо будет установить модернизацию "Система наведения. Мод.1", которая увеличить скорость поворота наших ТА и кучность стрельбы орудий ГК. Преследование вражеских линкоров может быть роковым ибо последние будут также применять ОФ-снаряды при стрельбе по вам.

Бой с крейсерами Навыки командира "Мастер-наводчик" и "Мастер-заряжающий" не будут лишними в бою с маневренным противником. Откровенные дуэли на ближних расстояниях с вражескими крейсерами, имеющими торпедные аппараты должны по-возможности исключаться ибо общей маневренности может не хватит для ухода от торпед противника. Поэтому стараемся сохранять дистанцию хотя бы в 10-12 км. На этих расстояниях наши бронебойные снаряды 283-мм орудий ГК с максимальным уроном 8.400 могут отправить вражеский крейсер в порт за 3-4 прицельных выстрела с выбитыми цитаделями. В то же время положительный результат может быть достигнут при смешанном огне из ББ и ОФ снарядов. Первыми выстрелами ОФ-снарядов желательно вывести из строя рулевые машины вражеского крейсера, а потом уже под удобным углом выбивать цитадель ББ-снарядами. Иногда полный залп ОФ-снарядами при прицельном попадании может вызвать детонацию у вражеского крейсера. Такой случай у меня был с вражеским Хиппером, который стоял на расстоянии порядка 14 км с практически фуловым ХП и залп вынес ему 38к и отправил в порт. Возможно баг, возможно случайность. Ну и при ближнем бое не стоит забывать о ПМК-орудиях 105-мм и 150-мм. В любом случае ставим приоритет орудий ПМК на приближающийся вражеский крейсер. Но опять же не стоит забывать, что опасное сближение с несколькими вражескими крейсерами не всегда может привести к положительным результатам. Для более результативной борьбы с вражескими крейсерами нужно усилить нашу живучесть за счет навыка "Основы борьбы за живучесть", модернизации в третий слот "Система борьбы за живучесть. Мод.1" и флажков на живучесть November Foxtrot, Juliet Yankee Bissotwo, India Delta, India Yankee.

Бой с эсминцами Наше слабое место - это самое длительное время перекладки руля в 10,3 сек. среди всех крейсеров на уровне. Поэтому однозначно ставим модернизации "Рулевые машины. Мод.2", ну и флажок на увеличение скорости Sierra Mike. Но даже несмотря на наличие этих модификаторов, не стоит забывать о том, что габариты нашего крейсера все же не позволяют нам комфортно выходить на агрессивную ближнюю атаку вражеских эсминцев. Прицельный огонь с безопасного расстояния в 8-10 км позволит нам хотя бы вовремя совершить маневр от вражеских торпед. Здесь будет неплохо использовать снаряжение "Гидроакустический поиск", что позволит нам заранее с более безопасной дистанции обнаружить направление хода торпед противника. Активно используем указание приоритетной цели для наших орудий ПМК, которые за счет навыков "Базовая огневая подготовка", "Усиленная огневая подготовка" и флажка Mike Yankee Soxisix, которые позволят улучшить характеристики дальности стрельбы и перезарядки орудий ПМК.

Бой с авиагруппами Даже фуловый ПВО-билд не позволит нам чувствовать себя безопасно перед атакующими авиагруппами противника и не сможет уничтожить полностью всю группу торпедоносцев или бомбардировщиков. Поэтому не думаю, что стоит его прокачивать. Ограничимся использованием снаряжения "Заградительный огонь ПВО", изучением универсальных навыков "Базовая огневая подготовка", "Усиленная огневая подготовка" и установкой флажка November Echo Setteseven. Однако, даже эта конфигурации не сможет уничтожить полностью всю группу торпедоносцев или бомбардировщиков хайлевелных авианосцев. При подлете авиагрупп противника стараемся по-возможности уходить к ближайшим союзным крейсерам и линкорам, обладающим хорошими характеристиками ПВО-вооружения. Но и не стоит забывать о помощи находящимся рядом с вами союзным линкорам, которые попадают под атаку авиагрупп.

"Граф Шпее" - ("Graf Spee"), линкор военно-морского флота Германии, символ и гордость растущей мощи нацистского флота. Назван в честь погибшего на флагмане "Шарнхорст" во время 1-й мировой войны в битве с английской эскадрой у Фолклендских островов графа Максимилиана фон Шпее (1861-1914). Построен на верфях Вильгельмсхавена и спущен на воду в 1934 в нарушение условий Версальского договора 1919. Имел на вооружении 6 11-дюймовых орудий, 8 6-дюймовых и восемь торпедных аппаратов. Скорость хода достигала 26 узлов. Экипаж - 1107 человек. Для своего времени "Граф Шпее" являлся вершиной конструкторской и технологической мысли и считался практически непотопляемым. С началом 2-й мировой войны "Граф Шпее" под командованием капитана Ханса Лангсдорфа отправился в Южную Атлантику для перехвата английских торговых судов. Гитлера не смущало то обстоятельство, что в этом районе земного шара не велось никаких боевых действий и ни одного боевого корабля союзников здесь не было. За несколько месяцев "Граф Шпее" потопил по крайней мере 8 английских судов. В начале декабря 1939 Британское Адмиралтейство потребовало от бразильских властей продавать английскую нефть для немецких танкеров исключительно через бразильские порты, поскольку были основания считать, что это топливо используется для дозаправки немецких эсминцев в Южной Атлантике. 13 декабря 1939 три британских крейсера - "Экзетер", "Ахиллес" и "Аякс" - блокировали "Граф Шпее" у берегов Уругвая. На борту немецкого линкора находилось около шестидесяти английских моряков, захваченных в плен с потопленных ранее британских торговых судов. Во время пятнадцатичасового боя серьезно пострадал самый крупный английский крейсер "Экзетер". Экипаж "Графа Шпее" также понес значительные потери: 30 человек было убито и около 60-и ранено. Несмотря на преследование, капитану Лангсдорфу удалось вырваться из боя и укрыться в бухте Монтевидео. Раненых и убитых переправили на берег, а остальной экипаж занялся ремонтом сильно поврежденного корабля. Лангсдорф просил пятнадцать дней на восстановление линкора, однако уругвайские власти потребовали, чтобы "Граф Шпее" покинул территориальные воды Уругвая не позднее чем через двое суток, пригрозив в противном случае арестовать экипаж. Тем временем британские крейсеры дежурили у выхода из бухты Монтевидео в ожидании подкрепления. В 6 часов вечера в воскресенье 17 декабря "Граф Шпее" поднял якорь и на буксире вышел из бухты. Тысячи зрителей на берегу ожидали в сумерках начала сражения. Неожиданно огромный корабль остановился, и сопровождавшие его буксиры удалились. Огромный столб дыма вырвался из трюма корабля и заволок небо. Это рвались артиллерийские погреба. Через три минуты "Граф Шпее" затонул. Капитан Лангсдорф, весь его экипаж и пленные английские моряки достигли берега и были интернированы властями. Три дня спустя капитан Лангсдорф, обернув себя имперским военно-морским флагом, застрелился. Как выяснилось позднее, Гитлер лично отдал капитану приказ затопить "Граф Шпее", чтобы он не попал в руки противника.

«Адмирал граф Шпее»: история службы (глава из книги В.Л. Кофмана "Карманный линкор "Адмирал граф Шпее"")

Последний и наиболее мощный из «карманных линкоров» имел самую недолгую, но яркую карьеру. Он получил название в честь вице-адмирала графа Максимилиана фон Шпее, командовавшего немецкой заморской крейсерской эскадрой в первую мировую войну, разгромившего англичан в бою при Коронеле и погибшего 8 декабря 1914 года на борту броненосного крейсера «Шарнхорст» в сражении у Фолклендских островов. Его именем предполагалось назвать заложенный в 1915 году линейный крейсер типа «Макензен», однако поражение Германии в 1918 году не дало плану осуществиться. И вот 30 июня 1934 года дочь фон Шпее, графиня Губерта, разбила традиционную бутылку шампанского о борт спускаемого на воду корабля, носящего имя ее отца. В память о победном бое адмирала у берегов Чили на башенноподобной надстройке появилась готическая надпись «КОРОНЕЛЬ».

Полтора года корабль достраивался на плаву, 5 декабря 1935 года начались заводские испытания у стенки, а 6 января 1936 года «броненосец С» был принят на службу в кригсмарине. В командование им вступил капитан цур зее Патциг. Последовали пробы в море, завершившиеся лишь к маю, когда «Адмирал граф Шпее» был окончательно введен в строй. На мерной миле в Нойкруге он развил 28,5 узла при водоизмещении 14 100 т и мощности 53 650 л.с. Кренгование показало не вполне достаточную остойчивость: при полном запасе топлива метацентрическая высота составляла 0,67 м - наименьшее значение из всех единиц серии. Выявился ряд недоработок в дизельной установке, которые, впрочем, быстро ликвидировали. Подтвердилась неудачность расположения вспомогательного котла над броневой палубой и компоновки некоторых других элементов оборудования. По-прежнему сильной оставалась вибрация, а вот шум удалось побороть: в этом отношении «Шпее» оказался наиболее удачным из всех «карманных линкоров». Выяснилось, что для продолжительного хода свыше 18 узлов следует брать на борт дополнительный персонал механиков. Комиссия сделала еще несколько замечаний, однако времени для их немедленной реализации не оставалось. Напряженная обстановка в мире и в Европе требовала как можно более быстрого подключения самой мощной и современной единицы флота, поэтому уже в ходе испытаний линкор совершил несколько учебных плаваний. «Шпее» сразу же была уготована высокая роль: 29 мая он стал флагманом кригсмарине на большом морском параде с участием Гитлера и других высших лиц третьего рейха.

Парад сменился буднями. С 20 мая проводились всесторонние испытания навигационного оборудования и электроники, а 6 июня «карманный линкор» вышел в первое дальнее плавание в Атлантику, к острову Санта-Круз. В течение 20-дневного похода продолжались учения и тестирование аппаратуры и устройств, в частности, артиллерии (формально «Шпее» числился в этом походе опытовым артиллерийским судном). По возвращении 26 июня в Вильгельмсхафен учебные занятия продолжились. Осенью корабль принимал участие в маневрах, однако вскоре перед ним встали более серьезные задачи. 16 декабря 1936 года на «Шпее» поднял флаг контр-адмирал фон Фишель, назначенный командующим немецким флотом в испанских водах.

Кригсмарине принял самое активное участие в гражданской войне в Испании. В соответствии с решениями международного «комитета по невмешательству» прибрежные воды Пиренейского полуострова поделили на зоны ответственности между его членами: Англией, Францией, Германией и Италией, где ВМС этих стран должны были пресекать подвоз военных грузов обеим сторонам. Немцам достались участок от северной границы Португалии до Хихона, середина восточного (средиземноморского) побережья и африканский берег Гибралтарского пролива в испанском Марокко. В патрулировании принимали участие практически все боеспособные корабли немецкого флота, но «карманным линкорам» уделялась особая роль. В то время как прочие страны ограничились посылкой второстепенных боевых судов, те как бы представляли собой новую морскую мощь Германии. Там побывали «Дойчланд» и «Шеер»; затем настала очередь «Графа Шпее». Пройдя с 14 февраля 1937 года последние приготовления в Киле, 2 марта он взял курс на Бискайский залив. Двухмесячное плавание с посещением многих испанских портов завершилось в Киле 6 мая того же года. 15 мая наиболее современный немецкий корабль представлял Германию на рейде в Спитхэде, где состоялся парад в честь британского короля Георга VI с участием боевых судов всех стран. По завершении Спитхэдской недели «Шпее» вернулся на родину. После пополнения запасов и краткого отдыха «Шпее» вновь вышел в Испанию 23 июня. На сей раз поход был кратким: 7 августа 1937 года линкор возвратился в Киль. Осенью того же года состоялись небольшие походы в северные воды - в Швецию (с 18 по 20 сентября) и Норвегию (1-2 ноября). Непродолжительным оказался и выход в теплые испанские воды в начале 1938 года. Покинув Киль 7 февраля, корабль возвратился уже 18-го. В тот же день на нем поднял флаг командующий «броненосцами». Повышение статуса совпало с началом последнего большого отдыха: до лета «Адмирал граф Шпее» главным образом стоял в порту, совершая лишь короткие выходы в прибрежные воды. После зимней «спячки» (весьма условной, поскольку учения в порту продолжались) «карманный линкор» совершил еще один выход на Север, в норвежские фиорды (конец июня - начало июля 1938 года). 22 августа флагман участвовал в большом флотском параде, который принимали рейхсфюрер Гитлер и регент Венгрии адмирал Хорти. В ходе этого мероприятия был спущен на воду тяжелый крейсер «Принц Ойген». Осень «Шпее» провел в дальних походах, совершив два выхода в Атлантику (6 - 23 октября и 10 - 24 ноября), посетив испанский порт Виго, португальские порты и Танжер.

С января 1939 года корабль прошел свой первый плановый ремонт в Вильгельмсхафене, завершив его к марту. И вновь на нем развевался флаг командующего флотом. Командование кригсмарине планировало большой зарубежный поход под руководством адмирала Бема, в котором должны были принять участие все 3 карманных линкора, крейсера «Лейпциг» и «Кельн», а также эсминцы и подводные лодки. С целью «показа флага» «Адмирал граф Шпее» несколько дней простоял на рейде в Сеуте. Он только успел вернуться на родину и пополнить запасы, как произошло очередное обострение обстановки. В этот раз не обошлось-нападение Германии на Польшу вызвало цепную реакцию. Началась мировая война.

К августу 1939 года «Адмирал граф Шпее» перестал быть самым мощным кораблем флота, однако его роль в возможных боевых действиях оставалась весьма существенной. План, разработанный в полной тайне руководством кригсмарине и одобренный лично Гитлером, предусматривал высылку в море «карманных линкоров» и судов снабжения задолго до начала атаки Польши. Их огромная дальность и возможность пополнять запасы позволяла оставаться в районах ожидания в течение нескольких месяцев с тем, чтобы в зависимости от развития событий либо начать рейдерские действия, либо тихо и мирно вернуться домой. 5 августа 1939 года, почти за месяц до начала войны, судно снабжения «Альтмарк», предназначенное для работы в паре со «Шпее», вышло в Соединенные Штаты, где оно должно было принять дизельное топливо и раствориться в океанских просторах до встречи с «карманным линкором», который, в свою очередь, 21-го числа покинул Вильгельмсхафен под командованием капитана цур зее Г.Лангсдорфа. 24 августа за ним последовал «Дойчланд», «работавший» вместе с танкером «Вестервальд». Оба систершипа стали передовым отрядом немецкого флота в океане, поделив между собой Атлантику: «Адмирал граф Шпее» направился в южную ее часть, а его напарник - на позицию к югу от Гренландии.

«Шпее» везло - ему удалось пройти незамеченным сначала к берегам Норвегии, а затем и в Атлантику южнее Исландии. Он стал единственным немецким рейдером, прошедшим этим путем, который впоследствии столь тщательно прикрывали англичане (их патрульные крейсера заняли позиции только 6 сентября). Плохая погода помогла немцам пройти незамеченными до самого района ожидания. Корабль не спешил, и к 1 сентября, дню начала мировой войны, находился в 1000 милях к северу от островов Зеленого Мыса. В этот день он встретился с «Альтмарком», причем командира ждал неприятный сюрприз: ярко выкрашенный в желтый и черный цвет большой танкер заметил и опознал своего «хозяина» по характерной башне-надстройке задолго до того, как был обнаружен сам! «Шпее» передал на «Альтмарк» военную команду, легкое вооружение и два 20-мм орудия, сдав заодно легковоспламеняющиеся грузы и приняв полный запас топлива.

Почти весь первый месяц войны прошел для «Шпее» и «Альтмарка» в молчании - в полном смысле этого слова. «Карманный линкор» двигался малым ходом к экватору, уклоняясь от любого дыма на горизонте и оставаясь необнаруженным. Лангсдорф не получил никаких распоряжений из Берлина, а пользоваться своими радиостанциями ему было запрещено. Гитлер все еще надеялся разойтись с «владычицей морей» миром и не хотел раздражать ее началом крейсерской войны, одновременно не желая отзывать занявший удачную позицию и до сих пор скрывавшийся рейдер. Приходилось довольствоваться перехваченными радиограммами, из которых полезными оказались разве что сведения о присутствии у бразильских берегов легкого крейсера «Аякс». 10 сентября «Шпее» пересек экватор; экипаж устроил соответствующее представление, впрочем, весьма скромное, поскольку часть команды все время находилась на боевых постах. Лангсдорф решил перейти в Южную Атлантику, на условную линию Ла-Манш - устье Ла-Платы, где можно было рассчитывать на хороший «улов» при наименьшем риске. Для маскировки на корабле установили выше носовой башни вторую, из фанеры и парусины, превратив его таким образом в подобие линейного корабля типа «Шарнхорст». Несмотря на примитивность декорации, эта мера впоследствии позволила несколько раз обмануть неискушенных торговых моряков.

Наконец 25 сентября последовал долгожданный приказ о начале операций. Лангсдорф избрал первым районом действий северо-восток Бразилии около порта Ресифи. 27 сентября он отпустил «Альтмарк», а спустя 3 дня ему подвернулась первая жертва. Правда, первый блин чуть было не вышел комом: обнаруженный британский пароход «Клемент» (5051 per.т) пустился наутек, радируя об атаке. Когда же его удалось остановить, выяснилось, что транспорт совершал каботажный рейс из Пернамбуко в Баию с маловажным грузом. Попытка потопить его превратилась в настоящий фарс: несмотря на открытые кингстоны и заложенные немцами заряды, «Клемент» упорно не желал тонуть. Пришлось выпустить в него 2 торпеды, и обе прошли мимо! В конце концов заработали 150-мм пушки и пароход отправился на дно. Лангсдорф проявил себя истинным джентльменом, связавшись с радиостанцией «Каста Луэго» в Пернамбуко и сообщив координаты английских шлюпок, хотя тем самым обнаруживал свое местоположение. Капитан и старший механик «Клемента» заняли место узников в импровизированной «камере» на борту «Шпее», став первыми, недалеко не последними ее обитателями. Впрочем, в тот же день немцы остановили греческий пароход «Папаленос» и после досмотра передали на него пленников. Так желание во всем следовать правилам «мягкой» крейсерской войны привело к быстрой идентификации рейдера, поскольку английские моряки немедленно сообщили о случившемся. Единственное, что удалось сделать Лангсдорфу для дезинформации, - это вывесить фальшивую доску с названием «Адмирал Шеер», в результате чего союзники долгое время, вплоть до Ла-Платы, как бы «поменяли местами» оба «карманных линкора». Выгода от такой мистификации была более чем сомнительной. Реакция последовала очень быстро. Для операций против рейдеров (в середине октября союзники узнали, что в оке­ане действуют два немецких «броненосца») было выделено 8 тактических боевых групп, в состав которых номинально вошли 3 линейных крейсера - английский «Ринаун», французские «Дюнкерк» и «Страсбург», авианосцы «Арк Ройял», «Гермес» и «Беарн», 9 тяжелых и 5 легких крейсеров, не считая десятков других боевых единиц (вплоть до линкоров), охранявших трансатлантические конвои. Однако фактически против «Шеера» оперировало не так много кораблей. В Южной Атлантике находились 3 британских соединения: крейсерская эскадра под командованием коммодора Хэрвуда (группа «G»), прикрывавшая южноамериканские воды (тяжелые крейсера «Эксетер» и «Камберленд»), группа «Н», базировавшаяся на Кейптаун (тяжелые крейсера «Сассекс» и «Шропшир»), группа «К» под командованием контр-адмирала Уэллса, наиболее сильная из всех (линейный крейсер «Ринаун» и авианосец «Арк Ройял»).

Вторую жертву «карманный линкор» нашел на линии Кейптаун - Фритаун 5 октября. Британский пароход «Ньютон Бич» (4651 рег.т), перевозивший 7200 т маиса, едва успел дать сигнал об атаке, как призовая партия захватила его. Здесь немцев ждала ценная добыча: из доставшихся документов удалось составить достаточно полное впечатление о системе радиопереговоров с торговыми судами и даже получить в исправном виде стандартную английскую рацию, снятую с судна и установленную в рубке «Графа Шпее». Ценный трофей было жалко топить, и «Ньютон Бич» под управлением немецких моряков сопровождал рейдер.

Спустя 2 дня последовал новый успех. Еще один «британец» - пароход «Эшли» (4222 per.т), перевозивший в Англию сахар-сырец, отправился на дно, а его команда перебралась на «Ньютон Бич» - правда, ненадолго. Теперь Лангсдорф находился на пересечении оживленных морских путей и не желал сковывать свои действия захваченным транспортом. «Ньютон Бич» последовал за «Эшли», а команды обоих судов оказались в гораздо менее комфортных условиях на борту рейдера.

Между тем пленники имели шанс пойти на дно вместе со своей «плавучей тюрьмой». Сигнал с «Ньютон Бич» был принят торговым судном и ретранслирован на крейсер «Камберленд». Если бы командир крейсера мог предположить, что сигнал не достигнет мощной радиостанции но Фритауне - координационном центре охоты за рейдерами в Юж­ной Атлантике, он, конечно же, нарушил бы предписанное радиомолчание. Судьба «Шпее» и «Альтмарка» могла стать незавидной, поскольку во Фритаун следовала мощная группа «К» контр-адмирала Уэллса. Вероятность обнаружения немецких судов с воздуха в условиях хорошей погоды была высокой, а «Ринаун» и «Камберленд» могли бы легко справиться с «карманным линкором».

Тем не менее, 9 октября «Шпее» едва не лишился своего судна снабжения. В районе западнее островов Зеленого Мыса самолет с авианосца «Арк Ройял» заметил лежащий в дрейфе большой танкер. На запрос о принадлежности с него был получен ответ о том, что это американский транспорт «Делмар». Адмирал Уэллс засомневался. Однако, имея в своем распоряжении лишь линейный крейсер «Ринаун» и «Арк Ройял», он мог выбрать для досмотра подозрительного судна либо 30 000-тонный гигант, либо еще менее подходящий авианосец, что в любом случае означало сотни тонн сожженной нефти и риск отвлечься от других задач ради скорее всего бесполезной проверки. Так «Альтмарку», выдававшему себя за «Делмар», удалось чудом ускользнуть, после чего он отправился на юг, в более пустынные районы. Если бы англичанам удалось потопить его, рейдерство «Шпее» могло прекратиться гораздо раньше.

В результате вместо успеха к англичанам пришла очередная неприятность. 10 октября «карманный линкор» остановил крупный транспорт «Хантсмэн» (8196 per.т), перевозивший различные пищевые грузы, в том числе полторы тысячи тонн чая. Для его экипажа, составлявшего 84 человека, на борту рейдера не оказалось достаточно места, и приз пришлось оставить на плаву. Однако, чтобы спутать неприятелю карты, Лангсдорф приказал передать с захваченного на «Ньютон Бич» радиопередатчика сообщение о там, что он атакован подводной лодкой: это объясняло его исчезновение, не выдавая при этом присутствие надводного корабля. «Шпее» двинулся на юг, навстречу счастливо избежавшему гибели «Альтмарку». 14 октября на судно снабжения перегрузили пленных и захваченные на «Хантсмэне» продукты. Следующие 4 дня «броненосец» и танкер следовали рядом. Лангсдорф выжидал, анализируя перехваченные и частично дешифрованные радиограммы, сообщавшие о наличии в океане двух немецких линкоров и о мерах предосторожности для судов при сближении с неизвестными боевыми кораблями. Радиообмен дал командиру «Шпее» и его офицерам немало полезной информации - в частности, подсказал перекрасить свой самолет в цвета английского камуфляжа.

22 октября бортовой «арадо» обнаружил крупный транспорт и вывел на него рейдер. После предупредительных залпов попытки радировать с судна об атаке прервались, и призовая партия высадилась на новехонький «Тривэниэн» (8835 per.т), перевозивший цинковую руду из Австралии в Англию. Но радист сделал свое дело: через некоторое время служба радиоперехвата («B-Dienst») сообщила, что о захвате уже знают в британской базе в Саймонстауне. Сигнал о бедствии принял также транспорт «Лэнстивен Касл», находив­шийся поблизости от места действия.

Второй раз Лангсдорф вывел свой корабль из-под удара. Взяв курс на запад и дав полный ход, «Шпее» затем резко повернул на юго-восток. Командир впервые рискнул связаться со штабом в Германии, предупредив, что собирается завершить крейсерство в январе 1940 года.

Индийский океан, в который теперь направлялся «Граф Шпее», также представлял собой тучное поле для рейдерства. Все следовавшие через него торговые пути пролегали либо к Суэцкому каналу, либо огибали мыс Доброй Надежды. Лангсдорф избрал зону южнее острова Мадагаскар, поскольку не хотел тащить за собой «Альтмарк», подвергая его риску быть обнаруженным у южной оконечности Африки. Удобная позиция в юго-восточном углу Индийского океана оставляла возможность для быстрого возврата в Атлантику и одновременно вызывала бы сильную головную боль у «владычицы морей», заставив ее расширить зону поиска на целый океан!

28 октября «Альтмарк» был отпущен, а 4 ноября «Шпее», по-прежнему никем не замеченный, обогнул мыс Доброй Надежды. Первая неделя крейсерства на новом месте оказалась бесплодной: океан оставался пустынным. Погода стала портиться, что привело к событию, имевшему важнейшие последствия. 9 ноября гидросамолет «Арадо-196», сослуживший рейдеру хорошую службу, потерпел аварию и надолго вышел из строя. «Карманный линкор» два раза пересек южный вход в Мозамбикский пролив, подойдя к самому побережью Африки - и все безуспешно. Только 14 ноября он остановил небольшой, но новый теплоход «Африка Шелл», следовавший в балласте и ставший единственной жертвой рейдера в Индийском океане. Правда, сам факт пребывания там немецкого рейдера продолжал сказываться на судоходстве (прежде всего британском) в течение еще долгого времени.

20 ноября «Шпее» обогнул южную оконечность Африки в обратном направлении. Плохая погода и безрезультатное крейсерство в опасных водах сильно измотали экипаж, поэтому возвращение в тропические широты и встреча с «Альтмарком», состоявшаяся 26 ноября, стали приятными событиями. Рейдер пополнил запас топлива и продовольствия, получив возможность находиться в море аж до конца февраля 1940 года. Правда, после трехмесячного плавания в тропиках днище требовало очистки, а дизели - профилактического ремонта. Пришлось заняться поочередной переборкой двигателей, на что ушло несколько дней. По окончании работ Лангсдорф после долгих раздумий решил вернуться в «счастливый» район между Фритауном и Рио-де-Жанейро, где пересекались морские пути, ведущие к Кейптауну из США и Европы. Авиамеханикам наконец-таки уда­лось кое-как наладить работу мотора корабельного «арадо», и рейдер вновь обрел «глаза», но, как оказалось, ненадолго.

Поначалу дела пошли неплохо. 2 декабря «Шпее» остановил большой турбоход «Дорик Стар» (10 086 per.т), следовавший из Новой Зеландии с грузом зерна, шерсти и замороженного мяса. Приз оказался очень ценным, однако Лангсдорф отдал приказ немедленно его затопить, ограничившись добычей из 19 слитков серебра. На то имелись веские причины: только что починенный самолет радировал, что попытался совершить вынужденную посадку и повредил левый поплавок. Осознавая важность «арадо» для дальнейших действий, командир поспешил на помощь, выпустив в «Дорик Стар» торпеду и произведя несколько залпов. Самолет удалось спасти, но англичане могли получить ценные сведения о нахождении рейдера, перехватив сигнал об атаке с транспорта и переговоры между кораблем и гидросамолетом. Требовалось сменить район действия. «Шпее» повернул на юго-запад и на следующий день пустил ко дну очередной английский пароход -7983-тонный «Тайроа», везший из Австралии мороженое мясо и шерсть. Таким образом, Британия поте­ряла 2 судна в одном районе в течение суток. Понимая, что сюда устремятся «охотники», Лангсдорф решил еще раз сменить зону действия. Он избрал устье Ла-Платы, поскольку Буэнос-Айрес посещали до 60 английских судов в месяц. 6 декабря «Граф Шпее» последний раз встретился с «Альтмарком», вновь пополнив запас дизельного топлива и провианта и сдав на него команду «Дорик Стар». Как бы предчувствуя возможный бой, командир провел артиллерийско-дальномерные учения, используя в качестве цели свое же судно снабжения. Старший артиллерист, фрегаттен-капитан Ашер, остался недовольным их результатом, поскольку за три с лишним месяца вынужденного безделья персонал системы управления огнем главного калибра заметно дисквалифицировался. На следующий день «Альтмарк» навсегда расстался со своим «хозяином», увозя в трюме около четырехсот плененных моряков с потопленных торговых судов.

Утром танкер скрылся за горизонтом, а к вечеру впередсмотрящие заметили пароход «Стреоншэл», груженный пшеницей. После снятия команды приз был потоплен. Командир и офицеры «Шпее» с интересом разбирали свежие газеты, в одной из которых обнаружили исключительно ценную для себя информацию - фотографию тяжелого крейсера «Камберленд» в камуфляже. Лангсдорф решил покрасить свой корабль в том же стиле и установить дополнительные «трубы», подделываясь под «британца». Он предполагал выйти к устью Ла-Платы, затем повернуть на север, к Рио-де-Жанейро, и после потопления возможных жертв направиться на восток, не скрываясь от нейтральных судов, чтобы имитировать уход в Индийский океан. На самом деле он предполагал двигаться на север Атлантики и закончить крейсерство, вернувшись в Германию. Но планы остались планами. «Шпее» ожидала иная судьба.

Обратимся теперь к действиям другой стороны. Крейсера Хэрвуда безуспешно патрулировали свой район до 27 октября, когда «Эксетер» отправился в Порт-Стэнли (Фолкленд­ские о-ва) для профилактического ремонта. На смену ему пришел входивший в состав ВМС Навой Зеландии легкий крейсер «Аякс», однотипный с «Ахиллесом». Условия службы отряда были, пожалуй, наиболее тяжелыми среди всех поисковых групп, поскольку ему приходилось действовать в нейтральных водах, строго придерживаясь международного морского права, запрещавшего использовать порты третьих стран в качестве баз, в частности, для заправки. Из британских баз в районе имелся лишь совершенно необорудованный Порт-Стэнли, да и тот на удалении более чем 1000 миль от основных морских путей, и крейсерам часто приходилось принимать топливо в море. Трехмесячный поиск не дал никаких результатов.

Следование за противником по сигналам атакованных судов оказалось явно неудачным приемом, поскольку вряд ли немцы стали бы ожидать противника, оставаясь в том же районе. Необходимо было предугадать следующий ход командира рейдера. Коммодор Хэрвуд сделал такую попытку. Получив сообщение о потоплении «Дорик Стар», он предположил, что враг метнется от африканского побережья океана к южноамериканскому, попытавшись ударить по узлам морских путей в районе Буэнос-Айрес - Монтевидео или Рио-де-Жанейро. Парировать такой выпад можно было только сосредоточив силы.

9 декабря «Эксетер» был спешно отозван из базы. В семь утра 12 декабря все три крейсера Хэрвуда соединились в назначенном месте недалеко от уругвайского побережья. Коммодор передал сигналом свой план, состоявший в том, что при появлении «карманного линкора» днем силы должны разделиться на 1-й дивизион («Аякс» и «Ахиллес») и «Эксе­тер» для обстрела противника с обоих бортов, а в ночное время все 3 корабля должны атаковать вместе, в разомкнутом строю. Он потребовал от командиров настойчивости в сближении на дистанцию эффективного огня 6-дюймовок. Еще в свою бытность преподавателем на курсах высших офицеров флота в Гринвиче в 1936 году Хэрвуд предлагал именно этот метод борьбы крейсеров против «карманников». Вечером 12-го отряд несколько раз отрепетировал запланированные маневры.

В это время «Шпее» следовал 20-уз-ловым ходом практически в ту же точку. 11 декабря его «арадо» вновь потерпел аварию - на этот раз самолет восстановлению не подлежал. Так в критический момент «карманный линкор» лишился возможности вести авиаразведку, что сыграло, может быть, роковую роль в последующих событиях. Командир решил разместить вместо самолета фальшивую трубу; работы предполагалось начать утром 13 декабря. В 6.00 планировался поворот на курс 335° и поиск торговых судов. Однако в 5.52 наблюдатели доложили о том, что прямо впереди по курсу видны верхушки мачт. Еще не опознав цели, Лангсдорф приказал дать полный ход. Перевод дизелей на максимальное число оборотов всегда вызывал дикий шум и выброс из трубы столба выхлопных газов, сравнимого по виду с султаном дыма от какого-нибудь угольного крейсера. Теперь и англичане обнаружили своего противника...

Сражение при Ла-Плате 13 декабря 1939 года - первый классический бой второй мировой войны и один из немногих чисто артиллерийских боев крупных надводных кораблей - в общем-то хорошо известно. О нем снят художественный фильм, написано немало книг. Однако некоторые из них освещают события весьма односторонне, тенденциозно, а порой и не вполне достоверно. В частности, в недавно вышедшем в Санкт-Петербурге переводе книги А.Дивайна «По следам «карманных линкоров» приводится яркое описание сражения, сделанное еще в годы войны, местами просто фантастическое. На деле все обстоит не так просто. Казалось бы, бой, происходивший при отличной видимости, в результате которого все участники остались на плаву, не должен иметь «темных пятен». Но после затопления «Шпее» большинство документов оказались уничтожены, так что впоследствии германским офицерам пришлось восстанавливать картину боя по памяти, а некоторые моменты навсегда канули в Лету вместе с его командиром. С английской стороны Харвудом был составлен подробный, но весьма общий отчет, содержавший в основном выводы, а не описание. Огромную работу провел в 60-е годы бывший британский консул в Монтевидео Юджин Миллингтон-Дрейк, лично и письменно опросивший многих участников с обеих сторон. Тем не менее, информация о ходе боя остается во многом противоречивой: достаточно лишь сравнить прокладку курсов, приводимую различными немецкими и английскими источниками. Попытаемся дать по возможности полную картину, в основном отражающую участие в этом сражении германского «карманного линкора», отмечая спорные места и устоявшиеся легенды.

Первая из них относится ко времени обнаружения противниками друг друга. Обычно считается, что англичане заметили «броненосец» намного позже, чем он их. На деле разница скорее всего составляла одну-две минуты. Наблюдатели на крейсерах увидели столб дыма на горизонте и сообщили о нем, но для утомленных многодневным крейсерством офицеров сообщение не вызвало особой тревоги. Несмотря на ожидание возможной встречи с рейдером в районе Ла-Платы, они полагали, что на горизонте появилось очередное торговое судно. Крейсера (в порядке: «Аякс», «Ахиллес» и «Эксетер») продолжали следовать крупным зигзагом на скорости 14 узлов, держа генеральный курс 60°. Стояла почти идеальная погода - спокойное море, безоблачное небо; видимость была практически неограниченной.

Между тем на «Шпее», сближавшемся с англичанами с общей скоростью 50 км/ч, быстро опознали в одном из трех появившихся на горизонте судов «Эксетер». Два легких крейсера были приняты за эсминцы (здесь сыграли свою роль их невысокие надстройки). Лангсдорф имел на размышления считанные минуты. Наличие эсминцев могло, по его мне­нию, означать лишь одно - присутствие вблизи конвоя. Поскольку срок рейдерства явно подходил к концу, а его «броненосец» имел полный боекомплект и запас топлива, командир «Шпее» счел возможным вступить в бой, рассчитывая легко разделаться с единственным крейсером, уклониться от торпедной атаки и в случае удачи обеспечить себе обильную добычу. Другое соображение состояло в том, что от трех преследователей, имевших большую скорость, можно избавиться единственным способом: решительно атаковав их до того, как те наберут ход.

Прошло 18 минут с момента обнаружения, когда сигнальщики разобрались, что предстоит иметь дело не только с «Эксетером», но и двумя легкими крейсерами. Противники сблизились настолько, что в бинокль были видны сигналы, поднимавшиеся на мачтах англичан. На «Шпее» поняли, что они обнаружены.

В ряде источников критикуется решение Лангсдорфа столь решительно сблизиться с противником, вместо того чтобы использовать преимущество в дальности и точности своих тяжелых орудий. В морском бою почти всегда можно найти объект для критики в действиях любой стороны; чтобы понять действия командира «Шпее», достаточно вспомнить, что он собирался именно внезапно атаковать, а заметив разделение кораблей неприятеля - как можно скорее уничтожить сильнейший из них. Для этого требовалось сблизиться: на дальних дистанциях расход снарядов мог оказаться слишком велик, а результата же не удалось бы достигнуть достаточно быстро. Набравшие ход 30-узловые крейсера могли преследовать «броненосец» сколь угодно долго, «ведя» его до прихода должного подкрепления. Реальная скорость «Графа Шпее» в это время, по данным его главного механика, не превышала 25 узлов, в основном из-за обросшего за время рейдерства днища. Кроме того, следовало помнить об опасности при попадании 8-дюймовых снарядов в палубную броню с больших расстояний. Так что в решительности Лангсдорфа следует видеть не горячность бывшего торпедного офицера (в 30-е годы он командовал миноносцами), а скорее трезвый расчет. Аналогичным образом, неоднократно восхваляемая смелость Хэрвуда, разделившего свои силы для атаки с обоих бортов, могла легко обернуться трагедией, что едва и не произошло.

«Шпее» в 6.18 открыл огонь полубронебойными снарядами из орудий главного калибра с дистанции свыше 90 кбт по только что отделившемуся «Эксетеру». Противник сделал то же самое чуть позже: «Эксетер» ответил в 6.20, стреляя вначале из передних башен, к которым через 2,5 минуты присоединилась кормовая. «Аякс» дал залп в 6.21, а спустя 2 минуты к нему присоединился «Ахиллес». Дистанция до разделившихся и следовавших уступом («Ахиллес» чуть сзади и ближе к врагу) легких крейсеров также составляла около 90 кбт. С 6.25 между ними была установлена устойчивая радиосвязь, и оба корабля вскоре вели общую централизованную стрельбу. «Шпее» в ответ ввел в дело 150-мм пушки левого борта. Огонь немцев со стороны выглядел неторопливым; по мнению английских наблюдателей, они дожидались падения предыдущего залпа и только после этого выпускали следующий, причем стреляли всего одной башней. Немцы опровергают этот факт, утверждая, что использовали традиционную для них «лесенку», то есть давали следующий залп, не ожидая падения предыдущего, с некоторым отклонением по дальности. Поскольку «карманные линкоры» имели только 6 орудий ГК, при пристрелке главный артиллерист «Шпее» фрегаттен-капитан Пауль Ашер чередовал стрельбу из обеих башен, давая трехорудийные залпы, переходя после накрытия на полные 6-орудийные. Со стороны это могло выглядеть как «неуверенная стрельба с раздельным управлением из разных башен по разным целям» (из донесения Хэрвуда). В то же время англичане утверждают, что рассеяние и по дальности, и по направлению было очень незначительным.

Перед германскими артиллерийскими офицерами стоял непростой вопрос выбора типа боезапаса. Использование бронебойных или полубронебойных снарядов с замедлением могло дать решающий успех при удачном попадании в машины или погреба слабо бронированного противника, зато донные взрыватели вряд ли могли взводиться тонкой обшивкой или надстройками, и многие попадания оставались бы почти бесполезными. Ашер избрал другой путь: после первых залпов по «Эксетеру» полубронебойными гранатами с замедлением он перешел на фугасные с головным взрывателем мгновенного действия. Теперь взрывался любой снаряд, зато глубоко расположенные в корпусе жизненные части крейсеров оставались в относительной безопасности. Ашер рассчитывал на мощное осколочное действие 300-кг гранат (как мы увидим, не зря). Впоследствии выбор типа боеприпасов неоднократно критиковался самими немцами. Они считали, что при использовании бронепробивающих снарядов «Эксетер» был бы пущен на дно. С этим можно поспорить, рассмотрев конкретные попадания. В ходе боя на «Шпее» неоднократно меняли тип используемых боеприпасов; англичане даже отмечают, что в одном залпе использовались снаряды разных типов, что маловероятно. (Возможно, при перемене цели «достреливались» снаряды какого-либо типа, скопившиеся в перегрузочном отделении одной из башен.)

Англичане в течение всего боя использовали только бронепробивающие снаряды с замедлением типа СРВС (Common Pointed, Ballistic Cap - полубронебойный, с легким наконечником для улучшения баллистики), за исключением нескольких фугасных (НЕ). Если для 8-дюймового калибра в таком выборе был определенный смысл (что подтвердило одно из попаданий), то в случае 6-дюй-мовок гораздо лучше было бы использовать 51 -кг фугасные снаряды без замедления. Большинство снарядов, без значительного ущерба прошедших через объемистую «башню» и надстройки в середине корпуса, вызвали бы пожары, выход из строя практически небронированных 150-мм и 105-мм орудий и, главное, многочисленных кабелей связи. Как будет отмечено, даже небольшое сотрясение от невзрывавшихся снарядов приводило к достаточно неприятным последствиям; в случае полноценного взрыва ситуация для немцев могла быть куда хуже. Разгадка нерационального поведения англичан лежит в том, что в начале войны они практически не имели в со­ставе боезапаса крейсеров фугасных снарядов мгновенного действия, что оказалось на руку рейдеру.

Стрельба обеих сторон поначалу оказалась весьма точной. Как обычно, немцы пристрелялись первыми. Третий залп 11-дюймовок накрыл «Эксетер». Осколки одного из снарядов буквально выкосили прислугу торпедного аппарата правого борта, изрешетили стоящий на катапульте самолет и весь борт и надстройки, от ватерлинии до верха дымовых труб. Перебитыми оказались цепи сигнализации о готовности орудий, так что старшему артиллеристу пришлось вести огонь вслепую, не зная, могут ли все его пушки дать залп. Заодно осколки разбили прожекторы и вызвали пожар. (Вообще осколочное действие 300-кг снарядов оказалось очень сильным, и в дальнейшем некоторые недолеты наносили крейсерам не меньшие повреждения, чем прямые попадания.) Снаряд с замедлением из следующего залпа прошел через носовую часть корпуса крейсера без взрыва, не нанеся существенных повреждений. Относительно безобидным было и еще одно попадание в полубак. Но через пару минут последовал роковой для англичан удар. 280-мм фугасный снаряд сдетонировал в момент попадания в возвышенную 8-дюймовую башню. К этому моменту башня «В» сделала только 8 залпов. От страшного сотрясения башня вышла из строя до конца боя, пострадал и ее персонал. Веер осколков накрыл всю главную надстройку. Последствия были ужасными: все находившиеся на мостике офицеры, кроме командира, кэптена Белла, были убиты или тяжело ранены. Переговорные трубы и кабели, ведущие от директора и дальномеров к вычислительному центру, оказались перебитыми. Крейсер лишился навигационных средств и не слушался руля, рыскнув вправо и выйдя из угла обстрела оставшейся носовой башни. К счастью, командир быстро овладел ситуацией и перенес управление на запасной пункт в корме, который, однако, у экономных англичан представлял собой открытый мостик без сколь-нибудь существенного оборудования. Корабль по­терял только треть артиллерии, но его реальная боевая мощь упала в гораздо большей степени. В частности, «Эксетер» не успел даже выпустить в воздух свой гидросамолет, который мог бы помочь в корректировке огня, а передача приказов в рулевое отделение и машину осуществлялась голосом через цепочку матросов! В данном случае 280-мм орудия «карман­ного линкора» полностью подтвердили свою эффективность против крейсеров.

Правда, ответный огонь с «Эксетера» также произвел сильное впечатление на офицеров «Шпее», охарактеризовавших его как «быстрый и точный». Один 8-дюймовый снаряд пробил насквозь башенноподобную надстройку и вышел, не взорвавшись. Зато другой, попавший несколько позже, своим действием удивил немцев. Пронизав верх 100-мм пояса, он пробил также 40-мм продольную переборку и ударился о броневую палубу, сделав в ней вмятину «размерами с таз для умывания», а затем взорвался. Осколки повредили кабели и вызвали пожар, охвативший хранилище сухого химического средства для тушения огня. Люди, боровшиеся с пламенем, получили тяжелые ожоги и отравления. (На стоянке в Монтевидео немцы даже призвали уругвайских врачей, поскольку предполагали или делали вид, что предполагали, будто англичане использовали химические снаряды.) Если бы 203-мм снаряд попал метром ниже, он разорвался бы прямо в моторном отделении, и последствия для «Графа Шпее» могли оказаться еще более тяжелыми. К сожалению для бри­танцев, этот успех «Эксетера» стал последним. Огонь поврежденного крейсера становился все менее и менее действенным. Прямых попаданий с него больше не было в течение всего боя.

Зато мало-помалу стал сказываться огонь с легких крейсеров. Несколько полубронебойных снарядов попали в башенноподобную надстройку, и, хотя большинство их не взорвалось, определенный эффект был достигнут. Капитан «Шпее» Лангсдорф, невозмутимо сжимавший трубку в углу рта, командовал своим кораблем на манер Того или Битти с открытого мостика. В отличие от адмиралов прошлого он поплатился за излишнюю храбрость. Два небольших осколка поразили капитана в плечо и кисть, а взрывная волна отбросила его на пол мостика с такой силой, что он потерял сознание, и старший офицер был вынужден на время принять командование. Хотя раны оказались незначительными, по мнению находившихся все время рядом с командиром офицеров, контузия повлияла на его дальнейшее поведение. Лангсдорф потерял железную уверенность в победе, часто отдавал приказания об изменении курса, что отрицательно влияло на собственную стрельбу, и принимал «недостаточно агрессивные решения».

Насколько это верно, судить спустя почти 60 лет трудно, однако примерно в то же время (с 6.22 до 6.24) «Граф Шпее» начал поворот влево, разворачиваясь правым бортом к обходившим его с носа легким крейсерам, уже набравшим ход в 25 узлов. Вообще-то маневрирование «карманного линкора» в начальный период боя является предметом наиболь­ших расхождений в описаниях. В соответствии с грубой схемой, набросанной немецкими офицерами по памяти после затопления их судна, корабль очень плавно повернул на 90° влево в течение 10 минут и пошел курсом на норд. В начале поворота (около 6.25, то есть сразу после попадания в башню «В» «Эксетера») он перенес огонь ГК на легкие крейсера (дистанция около 85 кбт). Очевидцы с «карманного линкора» и немецкие штабные офицеры, в том числе адмирал Кранке, настоятельно утверждают, что он не делал в это время никаких резких маневров. На английской схеме изображены два поворота: один в промежутке с 6.22 до 6.25 на 90° влево, затем второй, почти на столько же - на другой борт (за­вершен к 6.28). Хэрвуд отмечает, что огонь ГК «Шпее» в это время разделился: кормовая башня стреляла по «Эксетеру», а носовая - по створившимся легким крейсерам, что отрицается артиллеристами «броненосца», утверждающими, что 280-мм пушки всегда вели централизованный огонь по одной цели. Современные немецкие источники показывают еще более глубокий поворот; в книге Коопа и Шмольке он изображен в виде восьмерки, то есть на какое-то время корабль якобы ложился на противоположный курс. В любом случае английская схема (вообще более подробная) очень плохо согласуется с курсовыми углами: из нее следует, что с момента открытия огня и до поворота в 6.22 «Шпее» мог стрелять по «Эксетеру» только из носовой башни, что не соответствует фактам. Успешная стрельба немцев в 6.20 - 6.25 вряд ли может свидетельствовать в пользу каких-либо значительных разворотов в это время. Кажущееся разделение огня ГК скорее всего объясняется чередованием залпов башен для пристрелки по новой цели.

Около 6.31 «Граф Шпее» быстро дал 3 накрытия по «Аяксу». Англичане применили индивидуальное маневрирование, меняя курс каждый раз в направлении падения предыдущего залпа противника. Метод «охоты за залпами» давал хорошие результаты на больших дистанциях при высокой скорости уклонения, поскольку за 30 с полета снаряда цель могла уйти в сторону на 2 - 3 кбт, и «правильная» коррекция огня приводила к промаху.

1-й дивизион Хэрвуда и «карманный линкор» быстро сближались: к 6.33 их разделяла дистанция в 65 кбт. В это же время Лангсдорф, в прошлом торпедный офицер, решил, что настала пора предпринять меры против торпед, которые противник мог выпустить на сходящихся курсах. (Действительно, в 6.31 «Эксетер» произвел трехторпедный залп из аппарата правого борта, который вследствие маневра уклонения даже не был замечен немцами.) Кроме того, не следовало слишком сближаться с 6-дюймовыми крейсерами, скорострельные пушки которых могли нанести на малых дистанциях существенный урон. В 6.34 командир «броненосца» отдал приказ развернуться влево. По германским сведениям, поврежденный «Эксетер» полностью скрылся за дымовой завесой, из которой не появлялся примерно до 6.40. В результате поворота «Шпее» лег на примерно параллельный с ним курс (NW) и сам прикрылся завесой, которая не мешала ведению собственного огня. Здесь следует еще одно трудноразрешимое расхождение. В 6.40 снаряд главного калибра разорвался с недолетом у борта «Ахиллеса». Вновь осколки достигли мостика и КДП. Четыре человека убило и еще троих ранило, включая артиллерийского офицера. Однако почти в тот же момент два 280-мм снаряда поразили «Эксетер», и вновь - с тяжелыми последствиями. Один из них вывел из строя оставшуюся носовую башню, а второй, попавший в по­мещение старших унтер-офицеров, разрушил радиорубку, убив пятерых радистов, прошел в корпусе корабля 18 м и взорвался у правого переднего 102-мм орудия, выведя из строя всю прислугу. Тут же загорелись патроны в кранцах первых выстрелов. Остается неясным, как мог «Шпее», только что закончивший поворот, столь быстро и удачно пристреляться по обеим целям, весьма удаленным друг от друга. Вероятно, регистрация времени на английских отрядах не была точной.

Заметив поворот «Шпее» в 6.37 на северо-запад, Хэрвуд сразу отдал приказ лечь на тот же курс, хотя маневр временно выводил из действия половину его артиллерии, расположенную в кормовых башнях. В те же минуты с флагманского крейсера стартовал гидросамолет «Си Фокс» для корректировки артогня. К несчастью для англичан, его радиостанцию с раннего утра настроили на частоту, соответствующую радиопереговорам при разведке. Для корректировки специально применялась другая частота, на которой радисты «Аякса» и «Ахиллеса» тщетно ждали сообщений от корректировщика. Поломка радиостанции на «Ахиллесе» заставила вести раздельное управление огнем, причем, когда «Аякс» установил, наконец, связь с самолетом, он воспринял постоянные сигналы о недолетах на свой счет, хотя они относились к «глухому» «Ахиллесу». Результатом стал чуть ли не двадцатиминутный «провал» в эффективности огня кораблей Хэрвуда.

Между тем поврежденный «Эксетер» в 6.40 резко повернул вправо, лег на восточный курс и в 6.42 выпустил 3 торпеды из аппарата левого борта, так же как и в первый раз, с прицеливанием «на глазок». Тут же в крейсер попал еще один снаряд, и он развернулся влево на 180°. Одним из результатов германского огня стал полный выход из строя всех нави­гационных инструментов и приборов, так что эффективность огня оставалась близкой к нулю. Однако стрельба, управлявшаяся старшим артиллеристом сначала с прожекторной площадки, а затем - прямо с крыши башни, продолжалась еще полчаса; из двух орудий было выпущено 177 снарядов, почти 90 на ствол. Лишь около 7.30, когда проникавшая через осколочные пробоины в борту и перебитые шланги пожарных магистралей вода замкнула электропитание привода кормовой башни, кэптен Белл приказал покинуть поле битвы. «Эксетер» находился в тяжелом положении: метровый дифферент на нос заставил сбросить скорость до 17 узлов, хотя турбины и котлы оставались целыми. Крейсеру предстояло пройти более 1000 миль до Фолклендов, ориентируясь по единственному сохранившемуся компасу из спасательной шлюпки. Так или иначе, его участие в бою окончилось в 7.40, хотя на деле он практически не мог угрожать «Шпее» еще часом раньше. После того как «Эксетер» скрылся в дыму, легкие крейсера Хэрвуда остались вдвоем против «карманного линкора», который вел теперь по ним стрельбу обоими калибрами. Довершив широкий разворот на восток около 6.52, «Ахиллес» и «Аякс» теперь следовали прямо за «Шпее», развив скорость 31 узел и постепенно догоняя противника. Огонь обеих сторон с дистанции 85 - 90 кбт стал малоэффективным, отчасти из-за того, что стреляла лишь половина орудий (но­совые башни у англичан и кормовая - у «карманного линкора»). В 6.55 Хэрвуд приказал повернуть на 30° влево, вводя в действие всю артиллерию. Спустя 2 минуты снаряды англичан накрыли противника. Лангсдорф применил тот же прием «охоты за залпами», ежеминутно меняя курс на 15°- 20°, а около 7.00 поставил дымзавесу. Вскоре после 7.10 с юга вновь показался «Эксетер», на который пришлось перенести огонь главного калибра. Постоянные переносы прицела и маневры не могли не сказаться на результатах стрельбы: за 40 минут боя, с 6.45 до 7.25 ни один из немецких снарядов не достиг попаданий. Между тем 6-дюймовые снаряды легких крейсеров начали наносить «Графу Шпее» существенный урон. Один из них пробил тонкий 10-мм корпус 150-мм установки № 3 правого борта, уничтожив почти всю прислугу и выведя из строя орудие. Выпущенный в горячке боя с «Ахиллеса» учебный снаряд (болванка без разрывного заряда) попал в район излома полубака, убил двоих матросов, пронзил насквозь несколько кают и застрял в помещении унтер-офицеров. Несколько попаданий пришлось в башенноподобную надстройку. Один из снарядов взорвался под верхним постом управления огнем, убив двух моряков и смертельно ранив лейтенанта Григата, единственного германского офицера, погибшего в бою при Ла-Плате. Буквально чудом уцелела проводка, и «Шпее» удалось избежать судьбы «Эксетера». Еще один снаряд походя снес правый дальномер на мостике, разбросал боезапас 37-мм установки и взорвался прямо на гироскопе приборов управления огнем зенитной артиллерии. Вышла из строя слабо бронированная подача носовой группы 150-мм пушек, окончательно сведя их стрельбу на нет. Однако наиболее серьезные последствия имело прекращение связи с директором и дальномерным постом на носовой надстройке. По воспоминаниям ст. лейтенанта Разенака, приказ о переносе огня на другой легкий крейсер просто не достиг персонала дальномера, который продолжал выдавать дистанцию до «Аякса». Естественно, все данные для корректировки огня оказывались неверными. «Шпее» попал в ту же ситуацию, что и «Аякс» с «Ахиллесом», когда у тех произошло рассогласование связи с самолетом-корректировщиком.

Заметив снижение эффективности неприятельского огня, Хэрвуд в 7.10 повернул влево, опять ограничив углы обстрела носовыми башнями. По английским данным, «Шпее» дважды на протяжении 8 минут ставил дымзавесы и непрерывно маневрировал. В 7.22 дистанция по дальномеру «Аякса» составила всего 54 кбт. 1-й дивизион чуть отвернул вправо, поскольку 11-дюймовые залпы стали накрывать крейсера (после 7.16 в непосредственной близости от флагмана упало не менее 9 снарядов). А в 7.25 последовала расплата за смелость: 280-мм снаряд пробил барбет возвышенной кормовой башни «Аякса», полностью выведя ее из строя, и ударился в следующий барбет, заклинив и его. Корабль лишился кормовой группы артиллерии, в дополнение отказала одна из подач в башне «В» (возвышенная носовая). «Аякс» остался с 3 боеспособными орудиями, и командующий отрядом при­казал отвернуть на 4 румба к северу. В 7.31 с самолета поступило донесение о следах торпед спереди по курсу. Действительно, «Шпее» находился в отличной ситуации для использования своих торпедных аппаратов, удобно расположенных в корме, однако, по немецким данным, успел выпустить только одну торпеду, поскольку в этот момент (7.17) Лангсдорф заложил крутой «вираж» влево, уклоняясь от мифического торпедного залпа англичан. На деле «Аякс» выпустил 4 торпеды из левого аппарата только в 7.27. Избегая торпед (или единственной торпеды?), оба крейсера развернулись влево почти на 90° в промежутке с 7.32 до 7.34.

«Граф Шпее» в это время совершал очередной маневр уклонения. По свидетельствам очевидцев, одна из торпед прошла буквально в нескольких метрах от борта. (Это событие относится примерно к 7.15, когда, по английским данным, ни одна из торпед еще не покинула аппарата. Чтобы «прибыть» к данному времени с дистанции 70 - 85 кбт, они должны были быть выпущены примерно около 7.00 - прямо в корму «немцу». Маловероятно, чтобы англичане атаковали из столь безнадежной позиции. Скорее очевидцы стали жертвой «оптического обмана», часто случающегося в ходе напряженного боя.) В 7.28 «карманный линкор» поставил, по английским данным, дымзавесу и сделал очередной зигзаг диаметром примерно 10-12 кбт, за чем последовала еще одна завеса и поворот на ост. В результате шедшие гораздо более спрямленным курсом крейсера в 7.34 сблизились на минимальное расстояние в бою - 40 кбт, находясь прямо за кормой «Шпее». Однако путаница с целями для главного калибра завершилась, и огонь «броненосца» вновь стал точным. В 7.34 осколки от близкого разрыва снесли верхушку мачты «Аякса» со всеми антеннами. Хэрвуд почувствовал, что «запахло жареным». На мостик поступали неутешительные сведения: в действии только 3 орудия, причем и для них осталось не более 20% боезапаса. Хотя «Ахиллес» находился в гораздо более боеспособном состоянии, командующий не мог не думать о том, что миновало всего лишь 1 час 20 минут с начала боя, что сейчас - только раннее утро, противник «показал корму» и в течение ближайших 20 минут будет неуязвим для торпед, которых, кстати, осталось не так уж много. В этих условиях трудно рассчитывать на нанесение тяжелых повреждений «броненосцу», сохранившему хороший ход и способность точно стрелять. В 7.42 Хэрвуд приказал поставить дым-завесу и лечь на западный курс.

Но и Лангсдорф не проявил склонности к продолжению боя. Полученные им донесения с боевых постов также не отличались оптимизмом. Расход боезапаса приближался к 70%, вода проникала внутрь корпуса через пробоины от трех снарядов и множества осколков, ход пришлось уменьшить до 22 узлов. «Шпее» продолжал следовать восточным курсом, и под прикрытием английской дымовой завесы противники быстро расходились. Наблюдатель с британского самолета впоследствии вспоминал, что с воздуха картина выглядела несколько фантастически: как будто по команде, три корабля развернулись и побежали друг от друга в разные стороны!

Хэрвуд быстро понял, что неприятель не будет его преследовать, и в 7.54 развернулся и направился вслед за ним. Он приказал «Ахиллесу» занять позицию с кормы «Шпее» в правой четверти, а «Аяксу» - в левой. «Карманный линкор» теперь шел под конвоем легких крейсеров, державшихся, впрочем, на значительном удалении. Неосторожная попытка «Ахиллеса» сблизиться до 10 миль около 10.00 дала возможность «Шпее» дать 3 залпа, последний из которых лег всего в 50 м от борта преследователя. Крейсер был вынужден резко отвернуть.

В это время капитан цур зее Ганс Лангсдорф принимал, наверное, самое трудное в жизни решение, и оно оказалось роковым для него и его судна. Выбор был невелик: поскольку на хвосте плотно «повисли» англичане, следовало либо дождаться темноты и попытаться оторваться от них, либо уйти в нейтральный порт, исправить повреждения и, прорвав блокаду, скрыться в океанских просторах. В прошлом торпедный специалист, командир «Шпее» явно не хотел ночного боя. Хотя «карманный линкор» имел радиолокатор, сектор его действия ограничивался носовыми углами; к тому же нельзя было с уверенностью сказать, что противник не имеет такого же прибора. Артиллерийский огонь на малых дистанциях мог оказаться эффективным с обеих сторон. «Шпее» имел шанс потопить одного из противников буквально парой залпов, но, вместе с тем, мог получить шквал 6-дюймовых снарядов, после чего благополучное возвращение домой становилось крайне проблематичным. Возможность скрыться в темноте уравновешивалась вероятностью получить с нескольких кабельтовых вражескую торпеду, что также окончательно решало судьбу рейдера. Ночной бой - всегда в известной мере лотерея, которой Лангсдорф хотел избежать.

Оставался нейтральный порт. По тем же резонам его следовало достичь до наступления темноты, так что бразильская столица Рио-де-Жанейро отпадала. Предпочтительнее был Буэнос-Айрес. Немецкое влияние в аргентинской столице оставалось сильным, и «карманный линкор» мог рассчитывать на благоприятный прием.

Однако командир рейдера вместо Буэнос-Айреса выбрал столицу Уругвая Монтевидео. Окончательные причины его решения навсегда останутся тайной, поскольку Лангсдорф не комментировал свой приказ. Против аргентинской столицы имелись определенные аргументы.

Главный из них - необходимость поздним вечером проследовать узким и неглубоким фарватером, рискуя попасть в критический момент под английские торпеды или засорить фильтры насосов, окончательно выведя корабль из строя.

А после ремонта «Шпее» пришлось бы долго выбираться тем же путем, что позволило бы британцам как следует подготовиться к встрече. Более открытый Монтевидео с этой точки зрения казался безопаснее. Время от времени обмениваясь с англичанами безрезультатными залпами, германский корабль вскоре после полуночи бросил якорь на рейде уругвайской столицы.

С чисто технической стороны бой при Ла-Плате можно считать победой «карманного линкора». Попавшие в него два 203-мм и восемнадцать 152-мм снарядов не причинили ему фатальных повреждений. Главная артиллерия «Шпее» осталась полностью боеспособной: несмотря на три прямых 6-дюймовых попадания в башни, солидное бронирование оказалось настолько надежным, что они даже временно не прекращали стрельбы. Сильнее пострадала легкая артиллерия: одно 150-мм орудие полностью вышло из строя, а подъемники подачи боезапаса к другим были повреждены. Из трех 105-мм установок в действии осталась только одна. Имелись также незначительные затопления через пробоины в обшивке в носовой части, однако корабль не имел ни крена, ни дифферента, а его энергетика находилась в полном порядке. Из почти 1200 человек команды 1 офицер и 35 рядовых были убиты, и еще 58 получили раны и отравления, в большинстве своем легкие. В общем, недалеки от истины были те критики Лангсдорфа, которые утверждали, что тот повел корабль в Монтевидео только потому, что английский снаряд уничтожил печь для выпечки хлеба.

Англичане пострадали гораздо сильнее. «Эксетер» полностью вышел из строя, потеряв только убитыми 5 офицеров и 56 матросов. Еще 11 человек погибли на легких крейсерах. Артиллерийская мощь отряда Хэрвуда к концу сражения снизилась более чем вдвое, к тому же на наиболее боеспособном «Ахиллесе» осталось только 360 снарядов. Торпед же у англичан оставалось всего 10.

Однако уязвимое положение одинокого рейдера, отделенного от родных берегов тысячами миль, окруженного врагами, легло тяжелым грузом на плечи Ганса Лангсдорфа. Он опасался идти через Северную Атлантику с незаделанной дырой в корпусе. Кроме того, командир считал, что у него осталось слишком мало боезапаса. (Это в корне неверно, поскольку было израсходовано всего 414 снарядов ГК, 377 150-мм и 80 зенитных 105-мм снарядов.) В распоряжении артиллеристов оставалось еще свыше трети 280-мм и около половины 150-мм боеприпасов. Хэрвуд, крейсера которого заняли позиции в двух возможных проходах из Монтевидео, оценивал свои шансы задержать «карманный линкор», если тот выйдет в море на следующий день, как 1:4.

Но Лангсдорф избрал иной ход. Он попытался затребовать у уругвайского правительства 2 недели для «ликвидации повреждений, угрожающих мореходности корабля». Предлогом послужила история английского легкого крейсера «Глазго», ремонтировавшегося в начале первой мировой войны в бразильском порту в течение примерно такого же вре­мени. Двухнедельный срок означал не только возможность заделать пробоины и исправить механизмы подачи (для чего из Буэнос-Айреса срочно вызвали специалиста по лифтам из германской фирмы!), но и стянуть в район Ла-Платы несколько подводных лодок, которые помогли бы снять блокаду. Однако англичане прекрасно понимали ситуацию, а в дипломатической борьбе они были намного сильнее. Британский консул в Монтевидео Ю.Миллингтон-Дрейк имел большое влияние в стране, министр иностранных дел Уругвая Гуани слыл его хорошим знакомым. Требования англичан менялись по мере получения информации: вначале они настаивали на стандартном 24-часовом сроке пребывания противника в нейтральном порту, однако после консультации с Хэрвудом стало ясно, что лучше задержать противника до прибытия подкреплений. У причалов Монтевидео стояло 8 английских торговых судов (ближайшее к «броненосцу» - всего в 300 м!), с которых помощники военно-морского атташе тут же организовали наблюдение за «Шпее». Пред­ставители британской разведки умело дезинформировали немцев, организовав открытые переговоры с Буэнос-Айресом на предмет «возможности срочного приема двух больших боевых кораблей» (под которыми прозрачно подразумевались «Ринаун» и «Арк Ройял»). Но роковую дезинформацию командир «Графа Шпее» получил от собственных офицеров. На следующий день после боя один из них увидел на горизонте корабль, опознанный как линейный крейсер «Ринаун». Это, по сути дела, решило судьбу «карманного линкора», пос­кольку «Ринаун» принадлежал к числу тех 5 кораблей мира (3 британских линейных крейсера и французские «Дюнкерк» и «Страсбург»), встреча с которыми не оставляла немцам никаких шансов на спасение.

Путаница с мнимым опознанием линейного крейсера не вполне понятна. На деле Хэрвуд получил единственное усиление-поздно вечером 14 декабря к легким крейсерам присоединился прибывший с Фолклендских островов «Камберленд». Трехтрубный тяжелый крейсер внешне не имел ничего общего с «Ринауном». Он прошел весь путь 25-узловым ходом. С его прибытием англичане как бы восстановили status quo. Соотношение сил противников стало близким к имевшемуся к началу боя. Вместо шести 203-мм пушек «Эксетера» британцы имели теперь 8, но боеспособность «Аякса» и «Ахиллеса» значительно уменьшилась за счет выхода из строя половины артиллерии на первом и большого расхода боеза­паса на втором. При сложившемся положении у «Шпее» все еще оставалась возможность прорваться в Атлантику.

Для развязки потребовалось еще 3 дня - именно столько времени дала уругвайская комиссия, поднявшаяся на борт «Шпее» и обследовавшая его повреждения. За это время Лангсдорф успел несколько раз связаться со штабом кригсмарине, предложив на выбор: интернироваться в Аргентине или затопить корабль. Интересно, что попытка прорыва или почетная гибель в бою даже не рассматривались, и капитан цурзее упустил реальный шанс прославить свой флот.

Вопрос о «Шпее» стал предметом тяжелого обсуждения между командующим флотом адмиралом Редером и Гитлером. В конце концов они пришли к выводу, что предпочтительнее затопить корабль, чем допустить его интернирование в плохо предсказуемых южноамериканских странах. Решение руководства Лангсдорф получил вечером 16 декабря. В его распоряжении оставались сутки - срок пребывания «карманного линкора» истекал в 8 вечера 17 декабря 1939 года. Командир не стал дожидаться последнего момента и принял решение бессонной ночью. Рано утром он разбудил артиллерийского офицера и приказал срочно приступить к разрушению системы управления огнем. Точные приборы уничтожались ручными гранатами и молотками, замки орудий отнесли в башни ГК, которые предполагалось затем подорвать более основательно. К вечеру закончились подготовительные работы, состоявшие в размещении многочисленных зарядов по всем помещениям корабля. Основную часть команды (900 человек) перевели на судно «Такома». Около 18.00 на мачтах взвились огромные флаги со свастикой, и «Шпее» отошел от причала. За его последним выходом в этот теплый летний воскресный вечер с набережной Монтевидео наблюдала огромная толпа, состоявшая, по сведениям очевидцев, из 200 тыс. человек. Корабль прошел фарватером и свернул на север, как бы собираясь идти в Буэнос-Айрес, однако примерно в 4 милях от берега он бросил якорь. Около 20.00 прозвучало 6 взрывов основных зарядов. Пламя и дым поднялись высоко над мачтами; их было видно даже из города. Корабль сел на грунт, на нем начались сильные пожары, но прочная конструкция сопротивлялась довольно долго. Взрывы и пожары продолжались в течение 3 дней.

Лангсдорф ненадолго пережил свой корабль. Все 1100 человек (за исключением похороненных и оставшихся в госпиталях в Монтевидео моряков) благополучно прибыли в Буэнос-Айрес, и командир был просто обязан заняться их судьбой. Тщетные попытки избежать интернирования команды как «потерпевших кораблекрушение» не удались. Лангсдорф в последний раз созвал команду и обратился к ней с речью, в которой проскальзывали намеки на принятое им решение. Утром 20 декабря он застрелился в номере одного из отелей столицы Аргентины.

Благожелательное отношение аргентинских властей сказалось в том, что они практически не мешали бегству отпущенных «под честное слово» офицеров, подавляющее большинство которых разными, иногда очень непростыми путями пробрались в Германию, чтобы принять участие в дальнейших боевых действиях. Так, главный артиллерийский офицер «карманного линкора» Пауль Ашер успел занять аналогичный пост на «Бисмарке». Его снаряды поразили линейный крейсер «Худ», а через сутки сам Ашер погиб вместе со своим новым кораблем.

«Шпее» затонул в нейтральных водах на мелком месте - так, что над волнами возвышались его обгоревшие надстройки. Англичане снарядили специальную экспедицию, предполагая снять с него все, что уцелело от приборов, в частности, радар, а также образцы вооружения (105-мм зенитки и автоматы). Удалось выполнить только часть программы, поскольку вскоре после начала работ разыгрался шторм, и операцию пришлось прекратить. Оставшуюся груду железа начиная с 1942 года постепенно разобрали на лом. Правда, работать на илистом дне оказалось крайне неудобно, и некоторые части последнего «карманного линкора» до сих пор ржавеют на месте гибели, на 34° 58" 25" южной широты и 56° 18" 01" западной долготы.

«Заложен 1 октября 1932 года, спущен 30 июня 1934 года, вошёл в строй 6 января 1936 года. Построен на верфях Вильгельмсхафена..
Гибель:
Утром 13 декабря 1939 года около 6 часов утра «Адмирал граф Шпее» столкнулся с эскадрой английских крейсеров; на «Шпее» обнаружили верхушки мачт в 5:52, в 6:16 с крейсера «Эксетер», поступило донесение: "Полагаю, что это «карманный линкор»". Поначалу английские легкие крейсера были приняты за эсминцы, то есть командир «Адмирала Шпее» капитан цур зее Ганс Лангсдорф считал, что ведет бой с крейсером и двумя эсминцами.
В 6 ч 18 мин первый залп немецкого рейдера лег между английскими крейсерами, а через четыре минуты заговорили орудия «Эксетера». Приняв легкие крейсера за эсминцы, командир корабля «Адмирал граф Шпее» приказал сосредоточить огонь артиллерии главного калибра только на тяжелом крейсере. В течение следующих двадцати минут «Эксетер» получает несколько попаданий, в результате чего у него оказалась разбитой вторая носовая башня, разрушен командирский мостик, нарушена связь и выведены из строя механизмы управления рулями. Перейдя в кормовую боевую рубку, командир английского корабля приказывает дать по немецкому линкору торпедный залп, и в это самое мгновение корабль сотрясают ещё два тяжелых попадания. Окутанный дымом, осевший на нос и накренившийся на борт, «Эксетер» в 7.40 выходит из боя.
Тем временем легкие крейсера, обстреливаемые только вспомогательной артиллерией линкора, проскочили опасную зону и, по словам Лангсдорфа, вели себя с «непостижимой наглостью». Когда в 7.16 рейдер повернул к югу, намереваясь добить «Эксетер», легкие крейсера «Аякс» и «Ахиллес», ринувшись на помощь своему собрату, стреляли так точно и эффективно, что двумя снарядами вывели из строя систему управления артиллерийским огнем на «Адмирале графе Шпее». И хотя эти действия не остались безнаказанными - один 280-мм немецкий снаряд вывел из строя кормовые башни на «Аяксе», а другой снес его мачту, - оба англичанина продолжали как тени следовать за отходящим к востоку «карманным» линкором. В полночь, когда «Адмирал граф Шпее» отдал якорь на рейде Монтевидео, «Аякс» и «Ахиллес», разделившись, поспешили перекрыть оба выхода из устья Ла-Платы. На следующую ночь к ним присоединился тяжелый крейсер «Кумберлэнд» - это было все, что Харвуд смог противопоставить германскому рейдеру.
Хотя повреждения «Адмирала графа Шпее» оказались не очень велики, он нуждался в ремонте, которого нельзя было сделать за три дня, предоставленных правительством Уругвая согласно нормам международного права, к тому же, к концу подходили боеприпасы. Понимая его затруднительное положение, английская агентура в Монтевидео усиленно распространяла слухи: «Адмирала графа Шпее» у выхода из Ла-Платы поджидает сильная английская эскадра, в составе которой находятся линейный крейсер «Ринаун» и авианосец «Арк Ройял». Уверовав в неминуемую гибель своего корабля, Лангсдорф послал запрос в Берлин, откуда был получен едва ли не личный приказ фюрера: боя не принимать, корабль уничтожить. 17 декабря 1939 г. Лангсдорф приказал затопить корабль. Команда сошла на берег и была интернирована. Командир застрелился 20 декабря.
«Шпее» затонул в нейтральных водах на мелком месте - так, что над волнами возвышались его обгоревшие надстройки. Англичане снарядили специальную экспедицию, предполагая снять с него все, что уцелело от приборов, в частности, радар, а также образцы вооружения (105-мм зенитки и автоматы). Удалось выполнить только часть программы, поскольку вскоре после начала работ разыгрался шторм, и операцию пришлось прекратить. Оставшуюся груду железа начиная с 1942 года постепенно разобрали на лом. Правда, работать на илистом дне оказалось крайне неудобно, и некоторые части последнего «карманного линкора» до сих пор ржавеют на месте гибели, на 34° 58" 25" южной широты и 56° 18" 01" западной долготы. В 2004 году из воды были подняты некоторые остатки корабля.

До своей гибели в гавани Монтевидео «карманный линкор» серьёзно досадил англичанам, успев потопить одиннадцать торговых судов.»(с) текст из инета для справки

**********
После боя