Лорис-Меликов Михаил Тариелович Сражения и победыГосударственный и военный деятель России, генерал от кавалерии (1875), член Государственного совета (1880).Герой Кавказа и «бархатный диктатор». Личная храбрость, талант администратора и природный ум позволили ему с успехом

7. «Конституция» Вначале Николай II, по-видимому, искренне думал, что можно и при Думе править так, как будто бы ничего не случилось и никакой конституции нет.И не было около него никого, кто мог бы разубедить его в этом.Витте должен был уйти и был в опале. Притом Витте и сам

№ 1. Из всеподданнейшей записки начальника Верховной распорядительной комиссии М. Т. Лорис-Меликова о преобразовании полиции 1 августа 1880 г.Вопрос о преобразовании полиции разрабатывается в особой комиссии, учреждённой при Министерстве Внутренних Дел. Вопрос этот

Годы жизни: 1825-1888

Михаил Тариэлович Лорис-Меликов, армянин по происхождению,- видный российский военачальник, государственный деятель эпохи правления Александра 2.Послужной список его впечатляет, но особо нужно выделить следующее: член Государственного совета с 1880 года, министр внутренних дел 1880-1881 г. Участник нескольких войн: Крымской, Кавказской, русско-турецкой 1877-1878.На каком бы посту он ни находился — на военной или государственной службе — везде проявлял твёрдость характера, независимость мышления, стратегическое видение целей и задач. Умный, образованный, талантливый, он на любом посту достиг успехов.

Каковы же основные направления его деятельности и их результаты?

Одним из направлений во внутренней политике было стремление реформирования общества по либеральному пути. Лорис- Меликов при Александре 2 занимал пост министра внутренних дел, но с расширенными полномочиями, что позволяло ему влиять на всю внутреннюю политику России. В этом плане он многое сделал: понимая роль газет и журналов, значительно ослабил цензуру, разрешил ранее запрещённые издания. При нём даже появилась, пусть небольшая, но всё же критика правительства. Лорис- Меликов стремился прислушиваться к общественному мнению. Так, он был инициатором смещения с поста реакционно настроенного министра просвещения- графа Толстого, уволил некоторых чиновников с высших постов.

Но главное его дело в процессе реформирования, несомненно, проект, получивший название «Конституция» Лорис- Меликова .28 февраля 1881 года он представил императору доклад о великих преобразованиях, итогом которых должно было стать создание в России конституционной монархии , а именно- создание представительного органа власти с законосовещательными функциями. Причём принимать участие в подготовке реформ, по его мнению, должны были представители земств и городов путём создания специальных комиссий. Решение окончательно принял бы Государственный совет.

Лорис –Меликов считал, что необходимо расширить самоуправление, что только сближение выборных органов власти с высшей администрацией- единственно правильный путь во внутренней политике.

Александр 2 одобрил проект, на 4 марта было назначено заседание Государственного совета, однако смерть императора 1 марта 1881 не дала осуществиться данным планам

Результатом данной деятельности стало некоторое успокоение в обществе, появление надежд на прогрессивные либеральные преобразования в стране. Реформы Лорис-Меликова поддерживал император,и, возможно, если бы не смерть Александра 2, Россия пошла бы по иному пути.

Другим направлением его деятельности была военная служба, которой он посвятил молодые годы своей жизни. Окончив Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в Петербурге в 1843 году, он начинает службу корнетом в лейб-гвардии Гродненском гусарском полку, был переведён на Кавказ. Здесь он был наместником для особых поручений при графе Воронцове, отличался дисциплинированностью, ответственность, пунктуальностью в делах. Ему доверяли самые ответственные дела. Так, именно Лорис –Меликов охранял сдавшегося в плен в 1851 году Хаджи-Мурата. Принимал участие Лорис-Меликов и в непосредственных боях с горцами, проявляя мужество и отвагу. Несколько орденов Святой Анны получил он за службу, Быстро продвигался по служебной лестнице, получив звание полковника. А за участие в Крымской войне его произвели в 1856 году в генерал-майоры, хотя было Лорис-Меликову на тот момент всего 30 лет. Далее — служба в Абхазии, Дагестане, назначение Лорис-Меликова главой Терской области на Кавказе. Здесь он проводил реформы, что привело к развитию товарного земледелия, развитию личного хозяйства.

Во время войны с Турцией в 1877-1878 годах Лорис- Меликов фактически руководил в Закавказье военными действиями. Именно во многом благодаря его таланту была взята турецкая крепость Карс. После войны заканчивается военная карьера Лорис-Меликова, и он полностью занимается государственными делами.

Результаты данной деятельности – успешные венные действия России на Кавказе, талантливое руководство войсками во время турецкой войны. Резко повышается авторитет Лорис-Меликова. Он получает много наград за свою службу, продвигается по служебной лестнице, имеет авторитет в правящих кругах. К моменту начала занятием государственной службы это был уже известный своими организаторскими способностями деятель, умный, дальновидный, тактичный, снискавший уважение многих, и в первую очередь императора Александра 2.

Таким образом , Лорис- Меликов – один из ярких государственных и военных деятелей России. Его политику называли « диктатурой сердца», и это не случайно. Вся его деятельность была направлена на стабилизацию в стране, успокоение общества, движения его по пути процветания и прогресса. Период « диктаторства» Лорис- Меликова был периодом надежд и оживления в обществе. Особенно поддерживали его представители либерального движения в России, надеясь на справедливое и целенаправленное реформирование в стране. Однако смерть Александра 2 и царствование Александра 3 с его контрреформами не дали возможности сбыться этим надежам. А сам Лорис-Меликов был отправлен в отставку. Тем не менее он навсегда остался в числе ярких личностей России, принёсших ей славу.

Материал подготовила: Мельникова Вера Александровна

“ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ” КОМИССИЯ ПО БОРЬБЕ С ТЕРРОРИЗМОМ
После этого император подписал указ об организации Верховной распорядительной комиссии во главе с Лорис-Меликовым, призванной возглавить борьбу с террористами в масштабах всей империи. Глава комиссии наделялся поистине диктаторскими полномочиями: его распоряжения подлежали немедленному исполнению не только всеми губернаторами и градоначальниками, но и центральными ведомствами, включая военное.
Однако уже первая акция, проведенная Лорис-Меликовым на новом посту, вызвала критику консерваторов, пока еще довольно сдержанную. Дело в том, что он напечатал обращение к жителям Санкт-Петербурга, в котором содержалась просьба поддержать новую политику правительства. В консервативных кругах считали, что общество действительно имеет право искать поддержки у власти, а вот сама власть всегда должна оставаться самодостаточной и не может “опускаться” до просьб о помощи у общества. Однако диктатор был полон решимости дать идее союза власти и общества, выношенной еще в Харькове, практическое развитие. Его обращение “К жителям столицы” либеральная газета “Голос” расценила как начало периода “диктатуры сердца”, самого же его часто впоследствии называли “бархатным диктатором”.
Однако опасность со стороны “либерального диктатора” почувствовали не только консерваторы, но и их смертельные враги из революционного лагеря. 20 февраля 1880 года, всего через две недели после назначения Лорис-Меликова, Ипполит Млодецкий стрелял в него, когда тот выходил из дома, но промахнулся. Сразу после покушения писатель Владимир Гаршин сначала направил генералу письмо, а потом даже явился сам, прося за террориста. “Помните, — писал он, — что не виселицами и не каторгами, не кинжалами, не револьверами и динамитом изменяются идеи, ложные и истинные, но примерами нравственного самоотречения. Простите человека, убивавшего Вас! Этим Вы казните, вернее скажу, положите начало казни идеи, его пославшей на смерть и убийство”.
Лорис-Меликов обнадежил Гаршина, а на следующий день неудачник-террорист был повешен. После чего Гаршин впал в глубокую депрессию, из которой так и не вышел, и в дальнейшем покончил жизнь самоубийством. Между тем “Народная воля” поспешила назвать выстрел Млодецкого актом одиночки. Дело в том, что в свое время народовольцы вынесли смертные приговоры всем генерал-губернаторам, кроме Лорис-Меликова, — революционеры вынуждены были считаться с мнением харьковчан, искренне уважавших своего правителя.

ОХРАНИТЕЛЬНЫЙ ЛИБЕРАЛИЗМ
Вскоре после назначения Лорис-Меликова в различные концы европейской части империи были снаряжены сенатские ревизии. Итогом их деятельности стало резкое уменьшение количества политических дел на местах. Сенаторам удалось выяснить основные причины недовольства крестьян и горожан, а кроме того, они повсюду предъявляли губернаторам санкционированное диктатором требование строго соблюдать законность в действиях местной власти.
Материалы ревизий позволили Лорис-Меликову сделать вывод о том, что главной причиной общественного недовольства стала незавершенность великих реформ. Это касалось и крестьянского малоземелья, и разорительных для их хозяйств выкупных платежей, и недопущение представителей общества к решению государственных вопросов.
В конце 1870-х — начале 1880-х годов Россия находилась в бедственном экономическом положении: резкое падение курса рубля, застой производства, недороды и голод в отдельных губерниях, рост государственного долга и недоимок. Лорис-Меликов добился снижения цен на хлеб, отмены ненавистного народу соляного налога, подготовил отмену подушной подати (она была проведена уже после его отставки) и уменьшение выкупных платежей, создал государственные продовольственные запасы. Выход из тяжелой экономической ситуации он также видел в предоставлении обществу более широких прав.
Его настоятельное желание продолжать реформы было откровенным вызовом консерваторам. Те и так видели в преобразованиях 1860-1870-х годов разрушительные, чуждые монархии начала. И усиление революционного движения они также связали с ослаблением самодержавия и слишком большой самостоятельностью, полученной обществом в ходе реформ.
Охранители не могли согласиться с позицией Лорис-Меликова в отношении местного самоуправления. “Диктатор” был убежден, что земства и городские думы являлись важной ступенью к участию представителей общества в управлении государством. Его противники, напротив, доказывали, что общественные учреждения являются рассадниками нигилизма. Однако нарастающее сопротивление не смутило Лорис-Меликова, решившегося на очередной нестандартный шаг.
26 июля 1880 года он представил царю доклад, в котором говорилось о необходимости ликвидации Верховной распорядительной комиссии. На первый взгляд Лорис добровольно складывал с себя диктаторские полномочия, отказывался от неограниченной власти. На деле же он, уловив недовольство общества, предлагал уничтожить учреждение, начавшее раздражать своей исключительностью. Одновременно упразднялось печально известное Третье отделение императорской канцелярии, а его функции передавались департаменту государственной полиции Министерства внутренних дел. Сам же Лорис-Меликов становился министром внутренних дел и шефом жандармов, т.е. не утрачивал своего политического веса, а просто придавал своему статусу привычный для россиян вид.
Спустя несколько месяцев циркуляр МВД расширил права земств и городских дум. Губернаторам предписывалось, в частности, передать на рассмотрение земств вопросы, до сих пор курируемые государственными учреждениями.
Тем не менее не стоит представлять Лорис-Меликова “политическим вегетарианцем”. За 16 месяцев его правления в России прошло 32 политических судебных процесса и было вынесено 18 смертных приговоров. Лояльность общества, ратовавшего за смягчение репрессий, была ему очень нужна, но не менее важна оставалась и поддержка императора, настаивавшего на ужесточении борьбы с террористами.

КОМАНДА РЕФОРМАТОРОВ
Лорис-Меликов понимал, что для реализации задуманного ему необходимо собрать свою “команду” и установить прочные связи с влиятельными людьми различных политических взглядов. “Диктатору” удалось наладить контакты с либеральной профессурой, журналистами и писателями. Для этого по его указанию цензурные препоны оказались заметно ослаблены, хотя эти послабления и не были оформлены законодательно.
В то же время Лорис-Меликов умудрился поддерживать добрые отношения и с ортодоксальными защитниками самодержавия. Наверное, именно из-за этого он прослыл интриганом, хитрым византийцем, т.е. человеком неискренним. Вряд ли это справедливо. Политическое интриганство — особый вид искусства и особый талант, не совпадающий с другими аспектами человеческой одаренности. И талантом этим “диктатор” не обладал, хотя маневрировать, конечно, умел. В противном случае Лорис не продержался бы у власти и месяца.
Но в высших сферах он так и остался чужаком. Армянин, не имевший связей в верхах — ни наследственных, ни благоприобретенных. Его единственной опорой всегда оставался император Александр II. Для большинства же знати Лорис-Меликов являлся выскочкой, временщиком. Хотя и не для всех. Его проекты привлекли внимание и симпатии цвета тогдашнего либерального чиновничества — Петра Валуева, Дмитрия Милютина, Александра Абазы, Михаила Коханова, Дмитрия Сольского. Эти люди полностью разделяли мысль “диктатора” о том, что “кулаком теперь ничего не возьмешь, теперь нужно прежде всего восстановить спокойствие, а чтобы этого достигнуть, надо отнимать поводы к неудовольствию”.

“КОНСТИТУЦИЯ” ЛОРИС-МЕЛИКОВА
28 января 1881 года Лорис-Меликов представил царю очередной доклад, который мог бы стать для России началом новой политической эры.
Еще раньше он начал осторожно проводить мысль об “образовании народного представительства в формах, заимствованных с Запада, или на началах древнерусских, или призывом представителей земства в состав Государственного совета”. Чем, естественно, вызвал ярость охранителей.
Признавая в своем проекте несвоевременность созыва всероссийской думы или земского собора, то есть формально уступая нападкам консерваторов, министр предлагал учредить временные подготовительные комиссии, подобные редакционным, существовавшим в период подготовки крестьянской реформы. В состав этих комиссий должны были войти чиновники центральных ведомств, назначаемые императором, а также сведущие эксперты и выбранные гласными (депутатами) представители от земств и городов. Целью комиссий должно было стать рассмотрение и подготовка новых законопроектов.
Несмотря на нарочитую умеренность проекта Лорис-Меликова, политическая составляющая в нем, конечно, присутствовала — он вновь и вновь проводил свою любимую мысль о том, что одолеть революционеров правительство может только при поддержке общества, а для этого необходимо удовлетворить назревшие общественные запросы и нужды. В то же время вся полнота власти оставалась за императором, а решения комиссий носили рекомендательный характер. Лорис не посягал на самодержавие царя, надеясь, что союз власти с обществом только укрепит трон. Подлинное представительное правление мыслилось им в самом отдаленном будущем, пока же он старался приучить страну к мысли о самой возможности такого правления.
Между тем в русском обществе все более укреплялись надежды на скорые и мирные преобразования политического строя. И отношение умеренной его части к революционерам-террористам заметно изменилось. Они потеряли поддержку, которую прежде оказывала либеральная интеллигенция: предоставление убежищ народовольцам, хранение подпольных изданий, щедрое снабжение денежными средствами. Касса террористов опустела, а устройство типографий, содержание конспиративных квартир, деятельность динамитной мастерской стоили весьма дорого. Лорис-Меликов добился своего: социальная почва уходила у революции из-под ног. Неудивительно, что “Народная воля” выдвинула лозунг “Теперь или никогда!”.
Утром 1 марта император передал текст проекта, который мог бы привести к образованию в России своеобразного предпарламента, в Совет министров. За несколько дней до этого Лорис-Меликов настойчиво рекомендовал Александру II временно воздержаться от поездок по столице. О том же просила мужа и княгиня Екатерина Юрьевская. Однако, передав “конституцию” Лорис-Меликова своим министрам, император отправился на развод караулов и был убит террористами на набережной Екатерининского канала.

ЗАБЫТЫЙ ГЕРОЙ
До конца апреля Лорис-Меликов и его единомышленники отстаивали проект, одобренный погибшим монархом. Все их усилия были напрасны, на сцену выходили совсем другие люди: Константин Победоносцев, Михаил Катков, Дмитрий Толстой. 29 апреля документ был окончательно отвергнут Александром III, а 4 мая Лорис-Меликов получил отставку “по болезни”. Известный земский деятель Николай Белоголовый писал: “С отставкой Лорис-Меликова завершилась скромная попытка примирения культурных классов с бюрократией и абсолютизмом, устранен единственно верный путь к мирному развитию русского общества”. Россия, по мнению верховной власти и немалой части элиты, вновь оказалась не готова не то чтобы к представительному правлению, но даже к намеку на него
Потом было пребывание на заграничных курортах и в лечебницах, прерываемое редкими визитами в Петербург. В 1886 году у Троицкого собора был возведен памятник, отлитый из орудий, захваченных у неприятеля в ходе Русско-турецкой войны 1877-1878 годов. Но на открытие монумента покорителя Карса Лорис-Меликова пригласить “забыли”. Более того, на мемориальной доске с именами главных героев войны его не оказалось.
Полузабытый и тяжелобольной Михаил Тариелович умер в Ницце 24 декабря 1888 года. Обозреватель журнала “Русская мысль”, признавая, что Лорис-Меликов “сумел в 16-месячный период своего правления, так сказать, оживить нашу жизнь”, вынужден был констатировать, что “умерший на чужбине, он не слыхал в последние свои годы почти ничего, кроме обвинений”.
Зато французский военный министр Фрайсинэ, узнав о смерти Лорис-Меликова, распорядился, чтобы на похоронах в Ницце русскому генералу были отданы те же почести, что традиционно отдавали французским.

АУДИЕНЦИЯ У БЕНКЕНДОРФА
Отрывок из биографического романа историков Елены и Михаила Холмогоровых “Вице-император”.
...Александр Христофорович Бенкендорф принял вид не свирепый, но строгий, отечески суровый, о чем доложило ему маленькое зеркальце, хранимое в ящике письменного стола и являвшееся на миг перед приемом любого лица, допущенного в кабинет. Вызвал адъютанта:
— Пригласите Лорис-Меликова Михаила.
Весь последний месяц прошел в бесконечных выговорах и попреках, сожалениях и покаянных молитвах. Хотелось умереть и родиться заново и никогда больше в жизни не повторять ничего подобного. Но поздно, поздно... И не видать ему Московского университета как своих ушей. Приказ об исключении висит в институте в актовом зале на самом видном месте в назидание младшим ученикам и потомству... Зачем его привезли не в Тифлис, а сюда, в Петербург, Миша толком понять не мог. Дядя Ашот всю дорогу был с ним угрюм и молчалив, столичная родня встретила его все теми же выговорами и попреками, так что даже спрашивать о чем-либо бесполезно. И вот неделю спустя дядя Ашот привез его в знаменитое здание у Цепного моста. Вся империя трепещет, помянув этот особняк, один из красивейших в Санкт-Петербурге.
Адъютант Бенкендорфа был отменно вежлив и холоден. Он просил подождать, пока его высокопревосходительство не сочтет возможным принять. Почему-то это обстоятельство чуть даже поуспокоило и дядю Ашота, и Мишу. Хоть какая-то, а передышка. И понятно, конечно, что, вызванные ровно к 11 утра и ни на секунду не опоздавшие, сразу они приняты не будут — особа, важнейшая в государстве после императора, величайшую милость оказывает одним лишь тем, что снизошла призвать к себе, и кого? — нашкодившего мальчишку!
Тут, конечно, была политика, и политика высокая. Мальчишка принадлежал к знатному роду тифлисских армян, записанному в VI книгу тифлисского дворянства. Когда-то они княжили в городе Лори, откуда и пошла их фамилия: Лорис-Меликовы. И много горюшка хлебнули со своим княжеством в этом азиатском проходном дворе: турки, персы, насильственное обращение в ислам, народные бунты... Слава Богу, вернулись в лоно Христианской Церкви, оправились от безвозвратных потерь (в том числе и княжества) и теперь являют образец верноподданности русскому императору. Авторитет их на Кавказе, еще не до конца покоренном, высок, и ссориться с армянской знатью из-за такого пустяка, как мальчишеская глупая выходка и еще более глупое и упрямое усердие институтского начальства, Санкт-Петербург не намерен. На вчерашнем докладе императору, точнее в приватной беседе после доклада, Александр Христофорович потешил царя этой смешной историей, и его императорское величество всемилостивейше изволили определить судьбу сорванца.
— Допусти его до экзамена в Школу юнкеров. Барон Шлиппенбах сделает из него человека.
Мальчишку, когда тот вступил в кабинет, Александр Христофорович узнал сразу. В прошлом году его успехи в турецком языке демонстрировали петербургскому гостю. Бенкендорф, за год до того сопровождавший императора в поездке по Кавказу, запомнил несколько фраз по-турецки и был доволен бойкостью ответа ученика, показавшего прекрасную осведомленность в знакомых почетному попечителю турецких речениях. За год мальчик вырос, над уголками губ чернели тени — залог будущих пышных гусарских усов. Но и узнав прошлогоднего отличника, сурового вида своего Александр Христофорович менять не стал — пусть трепещет, сознавая глубину вины и нравственного своего падения.
Было отчего трепетать. Кабинет, столь же обширный, сколь и аскетически пустой, внушал особое русское чувство — чувство высшей субординации. И мальчик, впервые в жизни переступивший порог казенного учреждения, преисполнился его выше всякой меры. Спустя много лет, вспоминая этот миг, Лорис-Меликов признается себе, что ничего гаже этого особого русского чувства он в жизни своей не испытывал. Портрет императора в рост слепил тщательно выписанной чернотой ботфортов и стальной голубизной строгих и беспощадных глаз. Хозяин кабинета смотрел столь же строго и беспощадно.
— Рассказывай, Лорис-Меликов Михаил, что ты там вытворил.
В голосе генерала звучал холодный, неприступный металл, и язык у Лорис-Меликова Михаила прилип к пересохшему небу. Захотелось расплакаться, как тогда в директорском кабинете, но плакать здесь категорически нельзя. Легенды о царском платке, подаренном Бенкендорфу при назначении шефом жандармов для утирания слез вдов и сирот, униженных и оскорбленных, Миша еще не слыхал, но какое-то шестое чувство подсказало ему, что этот кабинет — не место для соленой влаги из глаз: здесь надо держаться мужественно и с достоинством вопреки внушенному с порога особому русскому чувству. Однако ж язык уму не поддавался и лепетал еле слышно о сознании тяжести проступка.
Бенкендорф о проступке бывшего пансионера Лазаревского института восточных языков был осведомлен до мельчайших подробностей. Этот юный стервец, тщательно выучив на уроке химии, кажется, технологию изготовления особо крепкого клея, не поленился испытать действие сего продукта на практике. Он приготовил клей и не придумал лучшего применения его, чем на стуле всем ученикам ненавистного математика. Визг несчастного Степана Суреновича, приклеенного к стулу, достиг Петербурга и донесся до высочайших ушей.
Александр Христофорович всякого навидался в своей жизни. Перед ним стояли здесь и государственные преступники, и шпионы, и лукавейшие из царедворцев. Он прошел блестящую школу выдержки и поведения в свете и в должности, и во всей империи никто никогда ни при каких обстоятельствах не мог прочитать его истинных чувств на строгом, каменеющем по мере надобности лице. Он скрывал свое тайное преклонение перед мужественным Пестелем и брезгливое презрение к другому преступнику — сочинителю Рылееву, смутный страх необъяснимого, мистического свойства, когда приходилось выговаривать сочинителю Пушкину, скрывал свое явное умственное превосходство над любимым братом императора — великим князем Михаилом Павловичем; знание тончайших интриг, вечно затеваемых при дворе счастливыми и не очень соперниками его в искании царской милости, — любое человеческое чувство с легкостью мог скрыть Александр Христофорович. Но сейчас перед этим скверным мальчишкой всесильный Бенкендорф вынужден был напрячь всю свою недюжинную волю. Генерал- адъютанта его императорского величества, кавалера высших орденов Российской империи, начальника III Отделения и шефа жандармов душил смех.
До крови прикусив кончик языка, Бенкендорф справился, наконец, с собою. Он выпрямился в позе назидательной суровости и стал внушать отроку Лорис-Меликову Михаилу, что проказа его есть не просто проказа, а покушение на основу основ государственной нравственности, коя состоит в беспрекословном почитании и уважении любого начальствующего лица. Что Табель о рангах, учрежденная Петром Великим, являет собою истинную конституцию Российской империи. Тут, правда, шеф жандармов чуть смутился, спохватившись: слово “конституция” в Российской империи — нехорошее слово, хотя и означает всего-навсего не более чем юридический термин, а именно структуру любого государства. Но не объяснять же всего этого мальчишке! Так вот, чтобы Лорис-Меликов Михаил впредь выучился государственной субординации, чтобы стал он верным слугою царя и отечества, дается ему последний случай проявить себя с лучшей стороны. Ему надлежит выдержать вступительный экзамен в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров и, если таковой с успехом будет выдержан, впредь являть собою образец скромности и достойного поведения.
На этом аудиенция была закончена...
Подготовила
Елена ШУВАЕВА-ПЕТРОСЯН

На снимках: генерал-адъютант М. Г. Лорис-Меликов, Карс, 1877; город и крепость Карс

6 августа 1880 года Именным указом, данным Сенату, Верховная распорядительная комиссия, созданная для охранения в России государственного и общественного порядка, была закрыта. Александр II сообщал в Указе: "Следя, со дня учреждения Верховной распорядительной комиссии за мероприятиями Главного начальника оной, Мы убедились, что ближайшая цель учреждения Комиссии - объединение действий всех властей для борьбы с крамолою настолько уже достигнута вполне согласными с видами Нашими распоряжениями генерал-адъютанта графа Лорис-Меликова, что дальнейшие указания Наши по охранению государственного порядка и общественного спокойствия могут быть приводимы в исполнение в общеустановленном законом порядке, с некоторым лишь расширением круга ведения Министерства внутренних дел. Вследствие сего, а также с целью большего на будущее время упрочения единства действий существующих органов исполнительной власти, Мы признали за благо: 1. Верховную распорядительную комиссию закрыть, с передачею дел оной в Министерство внутренних дел. 2. III Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии упразднить, с передачею дел оного в ведение Министра внутренних дел, образовав особый, для заведывания ими, в составе Министерства внутренних дел, департамент Государственной полиции, впредь до возможности полного слияния высшего заведывания полициею в Государстве в одно учреждение упомянутого Министерства. 3. Заведывание Корпусом жандармов возложить на Министра внутренних дел, на правах Шефа жандармов. 4. Министру внутренних дел предоставить завершение возбужденных Верховной Распорядительной комиссиею вопросов, с правом приглашать для сего, в особые совещания, членов закрываемой ныне Комиссии"*(235).

Содержание приведенного Именного указа со всей очевидностью предполагало назначение на должность министра внутренних дел бывшего главного начальника Верховной распорядительной комиссии. Это и произошло: в день выхода данного акта М.Т. Лорис-Меликов был назначен министром внутренних дел. В России еще со времен императора Александра I в рамках именно этого органа велась разработка проектов государственных реформ. Таким образом, Михаил Тариелович получил легальную возможность для осуществления своих преобразовательных замыслов.

6 сентября 1880 года М.Т. Лорис-Меликов пригласил к себе редакторов наиболее крупных российских периодических изданий для того, чтобы сказать им о недопустимости волновать напрасно общественные умы требованием привлечения общества к участию в законодательстве и управлении в виде представительных собраний европейского типа, или в форме созывавшихся на Руси в старину земских соборов. При этом он пояснил, что подобные мечтательные разглагольствования прессы ему "тем более неприятны, что напрасно возбуждаемые ими надежды в обществе связываются с его именем, хотя он, министр, никаких полномочий на это не получал и сам лично в виду ничего подобного не имеет, будучи твердо убежден, что в настоящее время самое необходимое, чем надобно заняться и на что он обратит все свое внимание и труд - это дать должную силу новым учреждениям, уже существующим, а также привести в сообразность и гармонию с последними учреждения старого порядка, видоизменив их, насколько то потребуется для этой цели"*(236). Далее Михаил Тариелович представил редакторам программу своей деятельности на посту министра внутренних дел, рассчитанную на ближайшие пять-семь лет. Она состояла из пяти основных пунктов:

1) "Дать земству и другим общественным и сословным учреждениям возможность вполне пользоваться теми правами, которые дарованы им законом".

2) "Привести к единообразию полицию и поставить ее в гармонию с новыми учреждениями, чтобы в ней не было более возможности проявляться разным уклонениям от закона, существовавшим доселе".

3) "Дать провинциальным учреждениям большую самостоятельность в разрешении подведомых им дел, чтоб они не имели нужды с каждым, иногда совсем незначительным вопросом, обращаться в Петербург и ждать разрешения оттуда".

4) "Дознать желания, нужды, состояние населения разных губерний, для чего, по ходатайству министра внутренних дел, высочайше назначены сенатские ревизии нескольких губерний, и на основании того, что будет добыто означенными ревизиями, по возможности, удовлетворить желания и нужды населения, обратив при этом внимание и на его экономическое положение".

5) "Дать печати возможность обсуждать различные мероприятия, постановления, распоряжения правительства с тем только условием, чтобы она не смущала и не волновала напрасно общественные умы своими помянутыми мечтательными иллюзиями"*(237).

По инициативе председателя Комитета министров П.А. Валуева вопрос о подготовке решения об отмене цензуры и предоставлении печати полной свободы был вынесен на обсуждение специального совещания высших сановников. Первое их заседание по этому вопросу состоялось 29 октября 1880 года. На нем была рассмотрена записка сенатора и начальника Главного управления по делам печати Н.С. Абазы. Петр Александрович записал в своем дневнике на следующий день: "Вчера первое заседание совещания по делам печати.

Записка Н. Абазы до наглости извращает положение дела. Я воздержался, на первый раз, от всякой аргументации, и только изложил в вступительной речи, очерк хода дел печати с 1861 года. Князь Урусов и Победоносцев видят, в чем дело, и ужасаются, но противиться не могут или не решаются"*(238). Вечером 5 ноября, в доме П.А. Валуева, состоялось второе совещание по делам печати. На него были приглашены представители самых авторитетных в то время в России периодических изданий. Выступивший на совещании редактор-издатель журнала "Вестник Европы" М.М. Стасюлевич длинно говорил о пользе для общества свободы печати и призывал совещание разработать проект закона для ее закрепления. "Между печатью и цензурой должен быть положен закон и суд"*(239), - сказал он, завершая свою речь. Сановники, члены совещания, отнеслись к ней вполне благосклонно. Следующие совещания были посвящены обсуждению мер защиты свободы печати. П.А. Валуев полагал, что эту задачу необходимо предоставить суду. В составленном им законопроекте была предусмотрена специальная на этот счет статья, которая гласила: "Установленное действующим ныне законом право наложения административных взысканий отменяется, и приостановление и прекращение повременных изданий, а также уничтожение преступных сочинений может последовать лишь по судебному приговору"*(240). Председатель Комитета министров как будто не понимал, что возникший в России в результате реформы 1864 г. суд, сохраняя довольно большую степень независимости от правительственных органов, испытывал возраставшее с каждым годом давление со стороны периодический печати и становился все более и более зависимым от мнений, высказываемых в газетах и журналах. Это ясно сознавал член совещания по делам печати К.П. Победоносцев. 26 января 1881 г. Константин Петрович писал Е.Ф. Тютчевой: "В прошлую субботу нас продержали до поздней ночи у Валуева. Все, как один человек, решили: освободить печать вполне, предоставив суду разбирать жалобы на нее со стороны правительства. Можно ли придумать еще что безумнее в России? Опять власть, причисляя себя к гнилой интеллигенции, забывает или отвергает главное свое призвание - охранять "малых сих верующих в нее"*(241), - т.е. многомиллионный народ от яда и соблазна. Я остался один при том мнении, что, по крайней мере, суд должен быть не публичною ареною, а закрытой. И в этом все против меня протестовали, и, конечно, на днях же газеты будут обливать меня ядом злоречия"*(242).

28 января 1881 года М.Т. Лорис-Меликов подал государю доклад о необходимости привлечения представителей общества к разработке дальнейших административно-хозяйственных и финансовых реформ. Впоследствии этот доклад будут называть "конституцией Лорис-Меликова". В действительности в нем не содержалось ничего, что заслуживало бы такого названия. Но нельзя отрицать, что предложения министра внутренних дел, будучи осуществленными, открывали путь для преобразования государственного строя в направлении к конституционной монархии. Неслучайно император Александр III назовет этот документ "шагом к конституции" в своей надписи над текстом первой его страницы.

М.Т. Лорис-Меликов начал свой доклад с напоминания о том, что при возложении на него обязанностей главного начальника Верховной распорядительной комиссии, а после ее упразднения назначении его министром внутренних дел, государь соизволил преподать ему указания на необходимость, для успешного выполнения порученной ему задачи, принять меры, направленные "не только к строгому преследованию вредных проявлений социального учения и к твердому упрочению правительственной власти, временно поколебленной прискорбными событиями минувших лет*(243), но, главным образом, и к возможному удовлетворению законных потребностей и нужд населения"*(244). Затем Михаил Тариелович перечислил свои действия в этом направлении и отметил, что все они "оказали и оказывают благотворное влияние на общество в смысле успокоения тревожного состояния оного и возбуждения верноподданнической готовности служить" государю всеми силами "для завершения великого дела государственных реформ"*(245).

Опираясь на этот вывод, министр внутренних дел предлагал Александру II воспользоваться таким настроением общества и провести новые преобразования. "Великие реформы царствования Вашего Величества, - писал министр в своем всеподданнейшем докладе, - вследствие, обусловленных совместными с ними, но не ими вызванными проявлениями ложных социальных учений, представляются до сих пор отчасти не законченными, а отчасти не вполне согласованными между собою. Кроме того, многие первостепенной государственной важности вопросы, давно уже предуказанные державною волею, остаются без движения в канцеляриях разных ведомств. Для закончания реформ и для разрешения стоящих на очереди вопросов, в центральных управлениях имеется уже много материалов, добытых опытом прошедших лет и приуготовительными работами. Сенаторские ревизии, имеющие главною своею целью исследование настоящего положения провинции и местных потребностей, должны внести богатый вклад в эти материалы и уяснить местными данными то направление, какое для успеха дела необходимо будет предстоящим преобразовательным работам центральных учреждений, но и эти данные, при окончательной разработке их, несомненно, окажутся недостаточными, без практических указаний людей, близко знакомых с местными условиями и потребностями"*(246).

После этих слов М.Т. Лорис-Меликов высказал идею, которая и дала повод весь его доклад называть "конституцией". "В виду вышеизложенного, - заявил он, - нельзя, по моему убеждению, не остановиться на мысли, что призвание общества к участию в разработке необходимых для настоящего времени мероприятий есть именно то средство, какое и полезно, и необходимо для дальнейшей борьбы с крамолою". Свою убежденность в правильности данной идеи министр подкрепил замечанием: "Существенно важным и подлежащим зрелому обсуждению представляется при этом лишь способ осуществления этой мысли"*(247) (курсив мой. - В.Т.).

Обращаясь к вопросу об указанном способе, Лорис-Меликов повторял мнение, которое уже высказывал государю в поданных ему ранее докладах, что "для России немыслима никакая организация народного представительства в формах, заимствованных с Запада", что формы эти "не только чужды русскому народу, но могли бы даже поколебать все основные его политические воззрения и внести в них полную смуту, последствия коей трудно и предвидеть"*(248).

Вместе с тем, Лорис-Меликов уверял государя, что считает далеко не своевременным и высказываемое некоторыми приверженцами старинных форм Русского государства предложение о воссоздании в России Земской думы или Земского собора. При этом министр внутренних дел не скрывал от его величества, что расценивает "мнения о необходимости прибегнуть к представительным формам, для поддержания порядка в России", в качестве выражения "созревшей потребности служить общественному делу" и признавал целесообразным дать ей удовлетворение. "Мне представляется наиболее практическим способом, - писал он Александру II, - дать законный исход этой потребности в порядке, испытанном уже по мудрым указаниям Вашего Величества при разработке крестьянской реформы. Порядок этот следует, конечно, применить к потребностям и задачам настоящей минуты"*(249).

Лорис-Меликов предлагал императору учредить в Санкт-Петербурге две временные подготовительные комиссии, наподобие создававшихся в 1858 году Редакционных комиссий для разработки общего и местного положений о крестьянах, выходивших из крепостной зависимости*(250).

В состав подготовительных комиссий для разработки проектов административно-хозяйственной и финансовой реформ Лорис-Меликов полагал возможным включить не только представителей центральных правительственных ведомств, но и "приглашенных, с высочайшего соизволения, сведущих и благонадежных служащих и не служащих лиц, известных своими специальными трудами в науке или опытностью по той или другой отрасли государственного управления, а также ревизующих сенаторов, по окончании ими ревизий".

Круг занятий подготовительных комиссий должны были составить, по мнению Лорис-Меликова, предметы вверенного ему министерства, как-то: преобразование губернского управления с целью точного определения объема его функций и приведения административных учреждений в надлежащее соответствие с учреждениями судебными и общественными; дополнение Общего положения от 19 февраля 1861 года нормами, позволяющими прекратить существующие доныне повинности бывших крепостных крестьян к своим помещикам и облегчить крестьянские выкупные платежи; пересмотр земского и городового положений и т.д.

Для рассмотрения законопроектов, составленных подготовительными комиссиями, Лорис-Меликов предлагал образовать из членов последних и выборных от губерний и городов общую комиссию. Причем он считал, что "в видах привлечения действительно полезных и сведущих лиц, губернским земским собраниям и городским думам должно быть предоставлено право избирать таковых не только из среды гласных, но и из других лиц, принадлежащих к населению губернии или города"*(251).

Рассмотренные и одобренные или исправленные общей комиссией законопроекты подлежали внесению в Государственный совет. В состав его Лорис-Меликов также намеревался привлечь представителей от общества - от 10 до 15 человек, причем с правом голоса. При этом министр старался убедить Александра II в том, что предложенный в его докладе порядок предварительной разработки важнейших вопросов народной жизни с участием общественных представителей "не имеет ничего общего с западными конституционными формами", так как за верховной государственной властью "сохраняется всецело и исключительно право возбуждения законодательных вопросов в то время и в тех пределах", какие она "признает за благо указать"*(252).

Начало работы всех подготовительных комиссий министр планировал на осень 1881 года. До этого времени различные ведомства должны были собрать и привести в порядок материалы, имеющие отношение к вопросам, которые будут в этих комиссиях обсуждаться.

Созыв общей комиссии, с участием общественных представителей, Лорис-Меликов намечал на начало 1882 года. "Такое учреждение, - отмечал он в конце своего доклада, - может дать правильный исход заметному стремлению общественных сил к служению престолу и отечеству, неминуемо внесет в народную жизнь оживляющее начало и предоставит правительству возможность пользоваться опытностью местных деятелей, ближе стоящих к народной жизни, нежели чиновники центральных управлений"*(253).

В заключительной части доклада Лорис-Меликов внушал Александру II, что неисполнение изложенных в нем соображений будет способствовать дальнейшему росту в обществе антигосударственных настроений. "Соображения эти, - писал министр, - в связи с возбужденными в благомыслящей части общества радостными ожиданиями дальнейшего развития великодушно предначертанных Вашим Императорским Величеством преобразований, не могут не заслуживать самого серьезного внимания. Позволяю себе повергнуть пред Вами, Государь, глубокое мое убеждение, что неудовлетворение приведенным выше ожиданиям в настоящее время будет неминуемо иметь последствием, если не полное охлаждение, то, по меньшей мере, равнодушие к общественному делу, представляющие, как указал прискорбный опыт недавно истекших лет, самую удобную почву для анархической пропаганды"*(254).

Убеждая императора в необходимости одобрить доклад о привлечении общественных представителей к разработке законопроектов, Лорис-Меликов предначертывал ему дальнейшие действия, которые следовало в этом случае предпринять. Завершал доклад следующий вопрос: "Если Ваше Императорское Величество соизволите разделять высказанные мною мысли, то, по одобрении Вами изложенных в настоящей записке предположений, не благоугодно ли повелеть обсуждение способа приведения их в исполнение поручить рассмотрению нескольких лиц по избранию Вашего Императорского Величества?"*(255)

Ознакомившись с докладом М.Т. Лорис-Меликова, Александр II принял решение обсудить его сначала в узком кругу высших сановников. 2 февраля 1881 года текст этого документа был передан на прочтение председателю Комитета министров П.А. Валуеву. 3 февраля Петр Александрович записал в своем дневнике: "Третьего дня ко мне заезжал Michel 1-er (т.е. Михаил Тариелович. - В.Т.). Особенно любезен. Должно было что-нибудь значить. И точно: оказывается, что государю угодно, чтобы я участвовал в совещании, которое должно состояться у Его Величества относительно представленной гр. Лорис-Меликовым записки. Ближний боярин (т.е. Лорис-Меликов. - В.Т.) мне ее вчера прислал. Монумент посредственности умственной и нравственной. При наивно-циническом самовосхвалении, при грубом каждении государю и грубом изложении разной лжи, - прежняя мысль о каких-то редакционных комиссиях из призывных экспертов"*(256).

Приведенные слова выражали истинное мнение Валуева о проекте Лорис-Меликова, ведь они были записаны в дневник и не говорились публично. Однако столь негативная оценка этого документа не помешала председателю Комитета министров присоединиться к тем сановникам, которые одобрили его.

К середине февраля 1881 года совещание сановников завершило рассмотрение предложений М.Т. Лорис-Меликова о привлечении представителей общества к разработке дальнейших административно-хозяйственных и финансовых реформ. По всем обсуждавшимся вопросам сановники выработали согласованные мнения. Последние были записаны в журнал совещания и представлены как всеподданнейший доклад государю.

В самом начале этого документа говорилось: "Рассмотрев, согласно высочайшему повелению Вашего Императорского величества, вышеизложенные соображения министра внутренних дел, совещание считает обязанностью доложить Вам, государь, что оно всецело присоединяется к взгляду генерал-адъютанта Лорис-Меликова на проявившиеся уже благие последствия тех мер, какие, по высочайшим вашего величества указаниям, были приняты в последние 12 месяцев, а также разделяет и мысли его относительно того пути, которого предстояло бы ныне держаться, дабы, развивая и усовершая предначертанные Вашим Императорским величеством преобразования, скрепить благотворную связь между правительством и лучшими силами общества"*(257).

После этих слов совещание выразило свое одобрение предложениям министра внутренних дел, признав особую важность за теми из них, которые относились к учреждению общей комиссии с участием выборных представителей от земства и некоторых городов. При этом оно указало, что состав, порядок созыва и полномочия этой комиссии требуют "самого тщательного обсуждения и подробного определения". Но приступать к данным подробностям совещание сочло преждевременным вследствие того, что многие их стороны могут вполне выясниться лишь по мере осуществления таких подготовительных действий, которые должны предшествовать созыву общей комиссии. Поэтому совещание признало целесообразным ограничиться пока установлением лишь главнейших положений, регулирующих создание и деятельность указанной комиссии.

Итоговое постановление совещания состояло из 12 пунктов. В них излагались меры, которые было необходимо предпринять для проведения в жизнь рассмотренного плана. Совещание советовало, например, Александру II:

- "Сделать ныне же распоряжение, чтобы находящиеся в разных министерствах и других центральных учреждениях материалы, имеющие отношение к перечисленным в записке министра внутренних дел вопросам, были собраны, сгруппированы по однородным предметам" и приведены в такой порядок, в каком, по усмотрению подлежащего министра, они могли бы с удобством быть подвергнуты обсуждению в подготовительных комиссиях.

Передавать составленные подготовительными комиссиями законопроекты до их внесения в Государственный совет на обсуждение общей комиссии.

Общую комиссию сформировать: "а) из назначенных по высочайшему повелению к постоянному присутствованию в оной лиц, принимавших участие в работах подготовительных комиссий; б) из выборных от губерний, в коих введено положение о земских учреждениях, и от некоторых значительнейших городов, и в) из назначенных особым порядком членов от тех местностей, в коих положение о земских учреждениях не действует"*(258).

В последнем пункте своего постановления совещание констатировало, что работы общей комиссии должны иметь лишь совещательное значение и что "учреждением ее не изменяется существующий ныне порядок возбуждения законодательных вопросов и окончательного их обсуждения. Рассмотренные общей комиссией законопроекты вносятся установленным порядком в Государственный совет подлежащими министрами, с изложением и собственного заключения министра"*(259).

Текст этого документа был датирован 16 февраля 1881 года и подписан основными участниками совещания: цесаревичем Александром, великим князем Константином, графом Александром Адлербергом, князем Сергеем Урусовым, А. Абазой, графом М. Лорис-Меликовым, Дмитрием Набоковым и Дмитрием Сокольским.

17 февраля 1881 года государь одобрил доклад совещания о предложениях М.Т. Лорис-Меликова и распорядился привести их в исполнение*(260). В правительственной сфере данное высочайшее распоряжение было понято рядом влиятельных сановников в качестве шага по пути к конституции. Подобным же образом оно часто трактуется и в современной исторической литературе.

Так, например, "согласием на введение в России конституции" называет одобрение Александром II предложений о привлечении общественных представителей к законосовещательной деятельности историк И.Е. Дронов. В своей книге, посвященной жизни и царствованию его сына Александра III, он пытается установить причины этого поворота в политических воззрениях Александра II и приходит к следующему довольно парадоксальному выводу: "Что же касается государя Александра Николаевича, то его согласие на введение "конституции" объяснялось не политическими, а личными причинами"*(261). По мнению историка, подоплека произошедшей с императором перемены таилась в обстоятельствах его брачно-семейной жизни. 22 мая 1880 г. умерла супруга Александра II императрица Мария Александровна. Едва дождавшись окончания 40-дневного траура, завершавшегося 30 июня, Александр Николаевич уже 6 июля повенчался с Екатериной Михайловной Долгорукой*(262), от которой имел в тот момент трех детей. Изданным 5 декабря 1880 г. Именным указом император пожаловал ей титул "светлейшей княгини Юрьевской". По словам И.Е. Дронова, "к началу 1881 г., судя по всему, у него окончательно созрел план короновать княгиню Юрьевскую императорской короной и одновременно обнародовать некую "конституцию", которая должна была оправдать и обосновать столь беспрецедентный шаг. Кроме того, таким образом Александр II, по-видимому, надеялся переключить неизбежный взрыв страстей с коронации, - лично его касающегося и дорогого ему дела, - на конституцию, вопрос, который тревожил прежде всего Россию. За драками по поводу конституции, рассчитывал царь, забудут о незаконной коронации его морганатической супруги"*(263).

В действительности документ, который Александр II одобрил 17 февраля 1881 года, был очень далек от настоящей конституции. Вопрос о введении в России представительного правления с конституцией и соответственно преобразовании самодержавия в конституционную монархию, возникший в процессе подготовки и проведения крестьянской, судебной и земской реформ, являлся на всем протяжении царствования Александра II постоянным предметом дискуссий в среде русской правящей элиты и интеллигенции. Он периодически вставал и перед императором. И его величество был вынужден давать на него свой ответ. И каждый раз данный ответ был отрицательным: Александр II старался убедить сановников в том, что он не вынашивает никаких планов создания в России представительного, конституционного правления.

Подобный ответ на конституционный вопрос император дал, например, в августе 1880 года, стремясь развеять вновь распространившиеся не только в Санкт-Петербурге, но и в Берлине слухи о скором введении в России конституции. Д.А. Милютин*(264) записал в своем дневнике под датой 12 августа 1880 года: "Любопытное сведение сообщено мне сегодня Государем о собственноручном письме, полученном Его Величеством от императора германского*(265), который, вследствие дошедших до его сведения слухов о мнимом намерении императора Александра II даровать России конституцию, счел нужным, во имя родственных и дружеских чувств к своему племяннику, предостеречь его от важнейших затруднений представительного образа правления и для того преподать ему несколько добрых советов, основанных на долголетнем опыте. Сущность этих советов, изложенных по пунктам в приложенной к письму собственноручной же записке, заключается в том, чтобы сферу действий представительных собраний строго ограничить исключительно обсуждением вопросов чисто законодательных и утверждением трехлетнего бюджета с полным устранением всякого вмешательства в администрацию и "политику". Государь поручил Гирсу*(266) снять копию с неразборчивой*(267) записки императора Вильгельма и приложить русский перевод, а затем прочел нам приготовленное уже ответное письмо, в котором прямо высказывает, что не только не имеет намерения дать России конституцию, но и впредь, пока жив, не сделает этой ошибки"*(268) (курсив мой. - В.Т.).

Одобрив 17 февраля 1881 года предложения М.Т. Лорис-Меликова, подправленные совещанием сановников, Александр II нисколько не вышел за рамки того, что ему советовал германский император: министр внутренних дел предлагал привлечь общественных представителей всего лишь к законосовещательной деятельности. Рассмотренные ими законопроекты принимались не сразу, но должны были вноситься соответствующими министрами установленным порядком в Государственный совет, при этом министры могли сопроводить их собственными заключениями.

Что же касается коронации светлейшей княгини Юрьевской, то она Александром II действительно планировалась*(269). А поскольку Екатерина Долгорукова была морганатической женой императора, то организовать коронационный обряд предполагалось по образцу коронации второй супруги Петра I. Правовед Б.Н. Чичерин привел в своих воспоминаниях любопытный факт на сей счет. Указав, что Александр II намеревался короновать княжну Долгорукову, он сообщил далее: "Епитроп Иерусалимской церкви, ныне*(270) государственный контролер, Тертий Филиппов, по этому случаю ездил даже в Москву, чтоб из архивов извлечь подробности о коронации Екатерины I. Я знал этого господина еще домашним учителем в нашем соседстве. Добыв в Москве архивные сведения для будущей коронации, он с торжеством возвращался в Петербург, как вдруг на полпути узнал о событии 1 марта. Сведения были спрятаны"*(271).

Наследник престола цесаревич Александр - будущий император Александр III - считал эту коронацию позором для династии Романовых. Такого же мнения был и его наставник К.П. Победоносцев, а также многие русские сановники. Осуждал идею коронации княгини Юрьевской и Б.Н. Чичерин, полагавший, что смерть императора стала для него лучшим выходом из данной ситуации*(272). Решившись на нее, Александр II, безусловно, нуждался в юридическом обосновании и моральном оправдании этого поступка. Но в тех условиях такое обоснование могла дать только русская политическая традиция и ни в коей мере не конституция, сам факт принятия которой был бы нарушением существовавшего в России на протяжении нескольких столетий политического порядка. Его величество не мог не сознавать этого.

О том, что Александр II действительно не имел плана введения в России конституционного правления, косвенно свидетельствует и та осторожность, с которой он действовал после одобрения предложений М.Т. Лорис-Меликова о привлечении общественных представителей к законосовещательной деятельности. Поставив резолюцию "Исполнить" на первой странице представленного ему в журнале совещания доклада об этих предложениях, император поручил министру внутренних дел составить к 1 марта проект официального правительственного сообщения о подготовке соответствующего закона. Этот документ был представлен в государев кабинет к назначенному сроку, но Александр II не стал спешить с его публикацией. Между тем подготовленный проект не содержал ничего нового, а лишь повторял основные положения доклада, одобренного императором.

Его текст начинался с краткого описания обстоятельств учреждения и закрытия Верховной распорядительной комиссии и характеристики результатов ее деятельности. После этого в нем излагались задачи, которые министр внутренних дел считал первоочередными в работе вверенного ему министерства. В основном тексте проекта правительственного сообщения объявлялось, что "государь император, следуя влечениям своего любвеобильного сердца и желая явить новый знак монаршего доверия к своим верноподданным, по рассмотрении соображений министра внутренних дел в особом совещании из высочайше назначенных к тому лиц, всемилостивейшее соизволил одобрить основную мысль относительно пользы и своевременности привлечения местных деятелей к совещательному участию в изготовлении центральными учреждениями законопроектов по тем вопросам, которые признаны будут его величеством подлежащими ныне разрешению, в видах развития и усовершения высочайше предначертанных преобразований"*(273).

19 февраля 1881 года исполнилось ровно 20 лет со дня утверждения Александром II целой серии законодательных актов о крестьянской реформе, важнейшим среди которых был высочайший Манифест "О Всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей, и об устройстве их быта". Столичные газеты вышли с хвалебными до неприличия статьями в адрес российского императора-освободителя. Крестьянская реформа считалась при царском дворе образцовой по методике своей подготовки, и неудивительно, что и подготовку реформы государственного строя правительство планировало вести таким же способом. Министр внутренних дел счел необходимым открыто заявить об этом в сообщении о подготовке закона, разрешающего привлекать представителей общества для законосовещательной деятельности, и поэтому вставил в его проект следующие слова: "Для практического осуществления всемилостивейшей воли относительно скрепления указанным путем плодотворной связи между правительством и лучшими силами общественными, государь император изволил избрать порядок, испытанный уже, по указаниям Его Величества, при разработке крестьянской реформы, с применением оного к потребностям и задачам настоящего времени"*(274).

Помимо приведенных положений составленный М.Т. Лорис-Меликовым проект правительственного сообщения содержал перечень мер, которые правительство предполагало предпринять для установления нового порядка законосовещательной деятельности. Данный перечень повторял содержание двенадцати пунктов постановления совещания, высочайше одобренного 17 февраля 1881 года.

Утром 1 марта Александр II вызвал к себе П.А. Валуева. Передав председателю Комитета министров текст данного сообщения, император попросил его высказать о нем свое мнение и, если не будет никаких возражений, созвать в среду 4 марта для его обсуждения Совет министров. Однако жить его величеству оставалось всего несколько часов.

"Я давно, очень давно не видел государя в таком добром духе и даже на вид так здоровым и добрым*(275), - запишет Валуев на следующий день в свой дневник. - В 3-м часу я был у гр. Лорис-Меликова (чтобы его предупредить, что я возвратил проект государю без замечаний), когда раздались роковые взрывы. Я сказал: attentat possible*(276). "Невозможно", - сказал гр. Лорис-Меликов. Через пять минут все сомнения были устранены. Гр. Лорис-Меликов уехал во дворец в санях градоначальника. Я поехал туда же по Миллионной. Там тотчас узнал, что надежды уже не было. Государь истекал кровью и был без сознания. Члены его семейства прибывали одни за другими. Коридор наполнился разным людом. Генералы, министры, офицеры, дамы. Смятение и горе общие"*(277).

Вступление на российский престол нового императора, как и в прежних подобных случаях, сопровождалось изданием соответствующего Манифеста*(278) и актов о принесении присяги. Новым было в этот раз высочайшее повеление привести к присяге также крестьян. В изданном по этому поводу 1 марта 1881 года Именном указе было отмечено, что Манифестом 19 февраля 1861 года император Александр II, "освободив крестьян от крепостной зависимости, предоставил им права свободных сельских обывателей". С распространением же, "согласно сему Манифесту и дополнительным к оному законоположениям, на крестьян действия общих законов" они подлежали, как и другие свободные подданные, приведению к присяге в верности государю Александру III и его наследнику, цесаревичу и великому князю Николаю Александровичу*(279). Данный указ стал, пожалуй, первым признаком начала в России новой эпохи.

Сановники знали, что при Александре III в России будет все по-новому. Вечером 1 марта нового императора посетил его наставник К.П. Победоносцев. По свидетельству Е.М. Феоктистова, занимавшего в то время пост главного редактора "Журнала Министерства народного просвещения", Константин Петрович "умолял государя уволить Лорис-Меликова"*(280). Но Михаил Тариелович и сам понимал, что его отставка дело лишь времени, причем весьма близкого. Роковое событие 1 марта показало, что доклады, в которых он уверял Александра II об успехах борьбы с заговорщиками, оказались ложью.

Сразу после кончины Александра II министр внутренних дел подошел к новому государю и спросил "должен ли он следовать указаниям, данным ему покойным императором по вопросу об опубликовании правительственного сообщения на следующий день, 2 марта"*(281). Это была еще одна ложь: Александр II не давал указания насчет публикации правительственного сообщения о подготовке закона, приводящего в исполнение предложения о привлечении общественных представителей к законосовещательной деятельности. Его величество намеревался сначала обсудить текст данного сообщения на заседании Комитета министров 4 марта, и Лорис-Меликов знал об этом. Но Александру III это отцовское намерение не было еще известно. Поэтому он ответил министру: "Ничего не меняй в приказаниях моего отца, пусть это будет его завещанием..."*(282). Михаил Тариелович быстро направился в типографию "Правительственного вестника" и приказал напечатать составленный им проект сообщения в номере, выходящем 2 марта. Однако к ночи Александр III разобрался в ситуации и отдал приказ Лорис-Меликову остановить его публикацию.

Понимая, в каком тяжелом положении оказался после гибели отца его ученик, ставший новым императором, Победоносцев старался морально поддержать его. Но при этом не упускал случая дать ему необходимые в той обстановке наставления. "Ваше Императорское Величество! - писал Константин Петрович государю 3 марта 1881 года. - Не могу успокоиться от страшного потрясения. Думая об Вас в эти минуты, на кровавом пороге, через который Богу угодно провесть Вас в новую судьбу Вашу, вся душа моя трепещет за Вас - страхом неведомого, грядущего на Вас и на Россию, страхом великого, несказанного бремени, которое на Вас ложится. Любя Вас как человека, хотелось бы, как человека, спасти Вас от тяготы в привольную жизнь; но на это нет силы человеческой, ибо так благоволил Бог. Его была святая воля, чтобы Вы для этой судьбы родились на свет, и чтобы брат Ваш возлюбленный, отходя к нему, указал Вам на земле свое место.

Народ верит в эту волю Божию и по Его велению возлагает надежду свою на Вас и на крепкую власть, Богом врученную Вам. Да благословит Бог! Да ободрит Вас молитва народная, а вера народная да даст Вам силу и разум править крепкой рукой и твердой волей.

Простите, Ваше Величество, что не могу утерпеть и в эти скорбные часы подхожу к Вам с своим словом: ради Бога в эти первые дни царствования, которые будут иметь для Вас решительное значение, не упускайте случая заявлять свою решительную волю, прямо от Вас исходящую, чтобы все слышали и знали: "Я так хочу, или я не хочу и не допущу"*(283).

Заседание Совета министров, которое Александр II назначил на 4 марта, новый император перенес на четыре дня позднее. Он не спешил увольнять либерально настроенных сановников своего отца, желая сначала разобраться в хитросплетениях интриги, затеянной министром внутренних дел.

8 марта 1881 года в 2 часа 15 минут пополудни в Зимнем дворце открылось заседание Совета министров, созванного Александром III специально для обсуждения доклада Особого совещания сановников о предложениях М.Т. Лорис-Меликова. Оно продолжалось два с половиной часа. Для участия в нем были приглашены, помимо министров, трое великих князей: Константин и Михаил Николаевичи и Владимир Александрович, а также обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев, и генерал-адъютанты С.Г. Строганов и Э.Т. Баранов. Председательствовал на заседании сам государь.

После того как все сановники уселись за длинный стол, Александр III объявил повестку заседания и предложил министру внутренних дел зачитать текст доклада, записанный в журнале Особого совещания и одобренный 17 февраля 1881 года покойным императором. Большинство присутствовавших на этом заседании поначалу отнеслись к новому обсуждению предложений М.Т. Лорис-Меликова как к простой формальности: ведь они получили одобрение Александра II, а новый император незадолго до своего вступления на престол подписал постановление совещания, в котором предлагались конкретные меры для приведения указанных предложений в исполнение. При таких обстоятельствах, казалось, что Александр III не может не подтвердить прежнего их одобрения. Однако результат заседания получился не таким, каким ожидался многими его участниками.

Граф Лорис-Меликов допустил явную ошибку, согласившись зачитать журнал, в котором приводились оценки внутриполитической ситуации в России, дававшиеся им в конце января 1881 года. После дерзкого покушения террористов на жизнь Александра II говорить о том, что предпринятые министром внутренних дел меры "оказали и оказывают благотворное влияние на общество в смысле успокоения тревожного состояния оного"*(284) было в высшей степени неуместно*(285). Представлять предложения о реформе государственного строя в докладе с такими фразами означало заранее обречь их на неприятие. Поручив Лорис-Меликову зачитать публично этот доклад, Александр III тем самым во многом предопределил ход его обсуждения.

Когда министр внутренних дел завершил чтение, государь обратился к присутствовавшим на заседании сановникам с просьбой высказаться по поводу доклада "вполне правдиво, ничем не стесняясь и даже не считая дела по существу предрешенным"*(286). Слово тут же взял граф Строганов, как самый старший из них*(287). "Предполагаемая вами мера, - сказал Сергей Григорьевич, обращаясь к Александру III, - по моему мнению, не только несвоевременна при настоящих обстоятельствах, требующих особой энергии со стороны правительства, но и вредная. Мера эта вредна потому, что с принятием ее власть перейдет из рук самодержавного монарха, который теперь для России, безусловно, необходим, в руки разных шалопаев, думающих не о пользе общей, а только о своей личной выгоде". Кульминацией резкого выступления С.Г. Строганова против предложений о введении в России народного представительства были его слова: "Путь этот ведет прямо к конституции, которой я не желаю ни для вас, ни для России"*(288). "Я тоже опасаюсь, что это первый шаг к конституции", - заявил в ответ на эти слова император.

После графа Строганова слово было предоставлено графу П.А. Валуеву, который поддержал предложения Лорис-Меликова. По свидетельству Е.А. Перетца, Петр Александрович сказал: "Я давнишний автор - могу сказать, ветеран рассматриваемого положения. Оно сделано было мною, в несколько иной только форме, в 1863 году, во время польского восстания, и имело, между прочим, привлечь на сторону правительства всех благомыслящих людей. Я не изменю своих убеждений и теперь. Напротив того, я нахожу, что при настоящих обстоятельствах предполагаемая нами мера оказывается в особенности настоятельной и необходимой"*(289).

Поддержал предложения М.Т. Лорис-Меликова о привлечении представителей общества к законосовещательной деятельности и военный министр граф Д.А. Милютин. Пересказывая в дневнике свою речь, Дмитрий Алексеевич отметил, что "находя невозможным входить в обсуждение дела по существу", он "высказал лишь убеждение в необходимости новых законодательных мер для довершения оставшихся недоконченными великих реформ почившего императора". В качестве аргумента в пользу привлечения общественных представителей к обсуждению государственных преобразований, Милютин привел тот факт, что "почти все прежние реформы разрабатывались также с участием представителей местных интересов, и никаких неудобств от того не замечалось". В заключение своего выступления военный министр констатировал, что "в настоящий момент более чем когда-либо своевременно возвестить предположенную программу законодательной деятельности, вслед за сделанным заявлением о направлении международной политики". По его словам, "заявление это уже произвело весьма благоприятное впечатление в Европе; теперь Россия ждет такого же благотворного возвещения царской воли по внутреннему благоустройству государства. Оставить это ожидание неудовлетворенным гораздо опаснее, чем предложенный призыв к совету земских людей"*(290).

Выражая поддержку плану привлечения общественных представителей к законосовещательной деятельности, и П.А. Валуев, и Д.А. Милютин старались в то же самое время убедить Александра III в том, что данный план совсем не ведет Россию к конституционному правлению. "Предполагаемая мера далека очень от конституции", - утверждал председатель Комитета министров. "Не о конституции идет у нас теперь речь. Нет ее и тени", - заявлял военный министр. Однако противников введения в России народного представительства эти декларации не успокоили. За Д.А. Милютиным выступил министр почт и телеграфов Л.С. Маков. Не скрывая своего возмущения позицией выступивших перед ним сановников, он взволнованно произнес: "Еще не прошло и недели, как я присягал быть верным государю самодержавному. В прочитанном же проекте принцип самодержавия попирается ногами..."*(291). Намекнув, что предложения Лорис-Меликова ведут к ограничению самодержавия, Лев Савич тем не менее закончил свою речь в примирительном тоне и призвал подвергнуть план привлечения общественных представителей к законосовещательной деятельности зрелому и осторожному обсуждению во всех его деталях.

Следующим взял слово министр финансов А.А. Абаза. Он отверг мнение Л.С. Макова о том, что участие представителей общества в государственной деятельности является ограничением самодержавия, объяснив, что, напротив, оно "укрепит и поддержит авторитет правительства"*(292). После речи А.А. Абазы выступил министр путей сообщения К.Н. Посьет. Проект привлечения общественных представителей к осуждению законов был назван им несвоевременным.

Заседание Совета министров стало походить на театральную постановку: речи сторонников предложений М.Т. Лорис-Меликова сменяли выступления их противников. Министры произносили монологи, которыми скорее лишь обозначали свое отношение к плану введения общественного представительства, нежели убеждали кого-либо в своей правоте. Так продолжалось до того момента, пока не заговорил К.П. Победоносцев. Его речь окончательно определила ход обсуждения этого плана.

О том, что она была главной на заседании Совета министров, состоявшемся 8 марта 1881 года, свидетельствуют все его участники, оставившие записи о нем в своих дневниках или мемуарах. "Обер-прокурор Синода сказал невозможную речь, в которой назвал все предложенное и все европейское (sic) - величайшей фальшью"*(293), - отметил в своей дневниковой записи П.А. Валуев. Д.А. Милютин выразил в своем дневнике такое же мнение, но в более подробном виде. Написав, что все, сказанное на этом заседании С.Г. Строгановым, Л.С. Маковым и К.Н. Посьетом, "было бледно и ничтожно сравнительно с длинною иезуитскою речью, произнесенною Победоносцевым: это было уже не одно опровержение предложенных ныне мер, а прямое, огульное порицание всего, что было совершено в прошлое царствование; он осмелился назвать великие реформы императора Александра II преступною ошибкой! Речь Победоносцева, произнесенная с риторическим пафосом, казалась отголоском туманных теорий славянофильских; это было отрицание всего, что составляет основу европейской цивилизации"*(294).

Из этих оценок видно, что Победоносцев предстал на рассматриваемом заседании Совета министров в качестве идеолога - выразителя особого политического и правового мировоззрения, отличающегося своим глубинным смыслом от мировоззрения западноевропейского типа. Его речь, записанная государственным секретарем Е.А. Перетцем, подтверждает этот вывод: обер-прокурор Святейшего Синода противопоставил предложениям о введении в России общественного представительства не отдельные аргументы, но понимание этого института как явления, имеющего свои пороки - причем такие, которые способны нивелировать все его достоинства. Более того, он показал, что в условиях России общественное представительство может стать орудием разрушения государства и общества.

Начиная свое выступление, Победоносцев первыми же словами дал понять, что будет говорить не просто о каком-то нововведении в государственный строй России, но о величайшей опасности, угрожающей существованию самого государства. "Ваше величество, по долгу присяги и совести, я обязан высказать Вам все, что у меня на душе. Я нахожусь не только в смущении, но и в отчаянии. Как и в прежние времена перед гибелью Польши говорили: "Finis Poloniae", так теперь едва ли не приходится сказать: "Finis Russiae". При соображении проекта, предлагаемого на утверждение Ваше, сжимается сердце. В этом проекте слышится фальшь, скажу более: он дышит фальшью"*(295).

Дальнейшее содержание речи Победоносцева было посвящено разоблачению этой фальши. "Нам говорят, - продолжал он, - что для лучшей разработки законодательных проектов нужно приглашать людей, знающих народную жизнь, нужно выслушивать экспертов. Против этого я ничего не сказал бы, если б хотели сделать только это. Эксперты вызывались и в прежние времена, но не так, как предлагается теперь". Обер-прокурор обращал внимание императора и членов Совета министров на то, что обсуждаемый план исходит из ложного представления о представителях как о выразителях мнения страны, тогда как в действительности представители, если и будут что выражать, то лишь "свое личное мнение и взгляды". "Правительство, - напоминал Победоносцев, - должно радеть о народе, оно должно познать действительные его нужды, должно помогать ему справляться с безысходною часто нуждою. Вот удел, к достижению которого нужно стремиться, вот истинная задача нового царствования". Однако представительство, утверждал Константин Петрович, скорее превратится в обыкновенную говорильню, чем в эффективный институт, способствующий удовлетворению народных интересов. Это свое мнение он выводил из опыта реформ, которые были осуществлены в царствование Александра II. "Благодаря пустым болтунам, что сделалось с высокими предначертаниями покойного незабвенного государя, принявшего под конец своего царствования мученический венец? К чему привела великая святая мысль освобождения крестьян?" - вопрошал обер-прокурор Синода и тут же давал ответ: "К тому, что дана им свобода, но не устроено над ними надлежащей власти, без которой не может обойтись масса темных людей. Мало того, открыты повсюду кабаки; бедный народ, предоставленный самому себе и оставшийся без всякого о нем попечения, стал пить и лениться в работе, а потому стал несчастною жертвою целовальников, кулаков, жидов и всяких ростовщиков. Затем открыты были земские и городские общественные учреждения, - говорильни, в которых не занимаются действительным делом, а разглагольствуют вкривь и вкось о самых важных государственных вопросах, вовсе не подлежащих ведению говорящих. И кто же разглагольствует, кто орудует в этих говорильнях? Люди негодные, безнравственные, между которыми видное положение занимают люди, не живущие со своим семейством, предающиеся разврату, помышляющие лишь о личной выгоде, ищущие популярности и вносящие во все всякую смуту".

Подобные пороки обер-прокурор Святейшего Синода усматривал и в новых судебных учреждениях. Они так же, как и земства, превратились, по его мнению, в "новые говорильни, говорильни адвокатов, благодаря которым самые ужасные преступления, - несомненные убийства и другие тяжкие злодейства, - остаются безнаказанными"*(296).

В своей речи Победоносцев подверг уничтожающей и не безосновательной критике почти все реформы царствования Александра II. Многое из того, что он говорил, не имело прямого отношения к предложениям М.Т. Лорис-Меликова, которые были главным предметом обсуждения на рассматриваемом заседании Совета министров. Но своей критикой указанных реформ Константин Петрович внушал императору и сановникам мысль о том, что непродуманные, неподготовленные нововведения несут в себе всегда больше пороков и бедствий, нежели достоинств и благих последствий для общества.

После выступления Победоносцева свое мнение о введении общественного представительства высказали: князь председатель департамента законов Государственного совета С.Н. Урусов, министр юстиции Д.Н. Набоков, министр народного просвещения А.А. Сабуров, государственный контролер Д.М. Сольский, министр государственных имуществ князь А.А. Ливен. Все они поддержали план привлечения общественных представителей к законосовещательной деятельности, приведя массу дополнительных аргументов в пользу этого нововведения*(297). В конце заседания слово взяли великие князья. Его высочество Константин Николаевич выступил, естественно, без всяких оговорок в пользу обсуждавшегося плана. Михаил Николаевич и Владимир Александрович призвали императора "сделать что-нибудь, не оставлять Россию в недоумении"*(298).

Несмотря на то, что явное большинство участников заседания поддержало предложения М.Т. Лорис-Меликова, Александр III не дал им своего утверждения, но объявил о необходимости снова подвергнуть их обсуждению в рамках особого немногочисленного совещания.

Вечером 8 марта 1881 г. Д.А. Милютин записал в свой дневник: "Такой исход дела показался нам довольно успокоительным после испугавшей нас громовой речи Победоносцева. Тем не менее мы вышли из зала совещания в угнетенном настроении духа и нервном раздражении"*(299).

Ни Милютин, ни Валуев, никто из участников состоявшегося в указанный день заседания Совета министров не знали, что за два дня до его проведения - 6 марта 1881 года - Александр III получил от Победоносцева письмо, в котором Константин Петрович советовал своему ученику отказаться от проведения либеральных реформ. Он писал, в частности: "Если будут Вам петь прежние песни сирены о том, что надо успокоиться, надо продолжать в либеральном направлении, надобно уступить так называемому общественному мнению, - о, ради Бога, не верьте, Ваше Величество, не слушайте. Это будет гибель, гибель России и Ваша: это ясно для меня, как день. Безопасность Ваша этим не оградится, а еще уменьшится. Безумные злодеи, погубившие родителя Вашего, не удовлетворятся никакой уступкой и только рассвирепеют. Их можно унять, злое семя можно вырвать только борьбой с ними на живот и на смерть, железом и кровью. Хотя бы погибнуть в борьбе, лишь бы победить. Победить нетрудно: до сих пор все хотели избегать борьбы и обманывали покойного государя, вас, самих себя, всех и все на свете, потому что то были не люди разума, силы и сердца, а дряблые евнухи и фокусники. Нет, Ваше Величество: один только и есть верный, прямой путь - встать на ноги и начать, не засыпая ни на минуту, борьбу, самую святую, какая только бывала в России. Весь народ ждет Вашего властного на это решения, и как только почует державную волю, все поднимется, все оживится, и в воздухе посвежеет"*(300).

После этих слов, призванных воодушевить молодого государя, только что взошедшего на престол, как на Голгофу, Победоносцев давал ему сугубо конкретный совет: "Простите мне мою правду. Не оставляйте графа Лорис-Меликова. Я не верю ему. Он фокусник и может еще играть в двойную игру. Если Вы отдадите себя в руки ему, он приведет Вас и Россию к погибели. Он умел только проводить либеральные проекты и вел игру внутренней интриги. Но в смысле государственном он сам не знает, чего хочет, - что я сам ему высказывал неоднократно. И он - не патриот русский. Берегитесь, ради Бога, Ваше Величество, чтоб он не завладел Вашей волей, и не упускайте времени"*(301).

Эти советы Победоносцева его царственный ученик воспринял как руководство к действию. Участники состоявшегося 8 марта 1881 года заседания Совета удивлялись, почему Александр III пригласил на него престарелого С.Г. Строганова. Цитируемое письмо не оставляет сомнений - государь сделал это по рекомендации своего наставника. "Страх берет меня, - писал Константин Петрович его величеству, - что Вы одиноки и не на кого Вам опереться. Ради Бога, если бы Вы пожелали ближе поговорить о том, что я пишу, прикажите мне явиться, - я каждый час и каждую минуту на службе Вашей. Сам собою я теперь не вправе явиться к Вам. Позовите к себе старика С.Гр. Строгонова: он человек правды, старый слуга Ваших предков, свидетель и деятель великих исторических событий. Он на краю гроба, но голова его свежа, и сердце его русское. Нет другого человека в России, с кем было бы благоприятнее Вам иметь совет в эту страшную минуту. Сегодня он приезжал ко мне, взволнованный, расстроенный, исполненный тревожной заботы об Вас и об России. Боже, Боже! Спаси нас!

Но мы люди Божии и должны действовать. Судьбы России на земле - в руках Вашего Величества. Благослови Боже Вам сказать слово правды и воли, и вокруг Вас соберется полк истинно русских, здоровых людей вести борьбу на жизнь и на смерть за благо, за всю будущность России"*(302).

Конституционный вопрос, по поводу которого два десятилетия правления Александра II кипели страсти в его сановном окружении, приобретал в свете этого письма и произнесенной через два дня после его написания речи К.П. Победоносцева на заседании Совета министров новый смысл.

Обсуждение проекта привлечения общественных представителей к законосовещательной деятельности на заседании Совета министров 8 марта 1881 г. показало, что он пользуется поддержкой целой группы влиятельных сановников, а именно: председателя Комитета министров П.А. Валуева, Военного министра Д.А. Милютина, министра финансов А.А. Абазы, председателя департамента законов Государственного совета князя С.Н. Урусова, министра юстиции Д.Н. Набокова, министра народного просвещения А.А. Сабурова, государственного контролера Д.М. Сольского, министра государственных имуществ князя А.А. Ливена. В круг этих лиц входил и великий князь Константин Николаевич: его высочество не скрывал положительного отношения к предложениям Лорис-Меликова на всех совещаниях, на которых они обсуждались. Великие князья Михаил Николаевич и Владимир Александрович заняли нейтральную позицию.

Против введения в России каких-либо элементов представительного правления решительно выступили только пять участников заседания Совета министров 8 марта: генерал-адъютанты С.Г. Строганов и Э.Т. Баранов, обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев, министр почт и телеграфов Л.С. Маков и министр путей сообщения К.Н. Посьет.

Расхождение во взглядах на предлагаемое нововведение было вполне обычным явлением для России периода правления Александра II. Разработка проектов крестьянской, университетской, судебной, земской и других реформ 60-70-х годов XIX века сопровождалась острейшими спорами в сановном окружении императора. При этом всегда находились те, кто был предельно категоричен в их критике. Однако выступления противников предложенной М.Т. Лорис-Меликовым реформы на заседании Совета министров 8 марта 1881 года выходили за рамки обыкновенных критических высказываний. Данная реформа представлялась ими в качестве меры, таившей страшную угрозу для российского государства, - меры, способной привести его к гибели.

Взгляд на реформу Лорис-Меликова как на шаг, ведущий Россию "к погибели", К.П. Победоносцев проводил и в своем письме императору Александру III, написанном за два дня до указанного заседания.

Между тем суть мер, предлагавшихся министром внутренних дел, заключалась всего лишь в привлечении общественных представителей к законосовещательной деятельности. Почему же это, весьма незначительное, нововведение встретило такую жесткую реакцию со стороны Победоносцева и некоторых других сановников? В чем виделась им угроза для российского государства некоторого, весьма ограниченного участия представителей общества в осуществлении законодательной власти?

Можно с уверенностью сказать, что не сама по себе реформа считалась в данном случае опасной для России, но те последствия, которые могли появиться в результате ее осуществления. М.Т. Лорис-Меликов смотрел на предложенную им реформу как на меру, которая должна была ознаменовать только первый шаг к сближению государственной власти с представителями от земства. Обращая внимание на это важное обстоятельство, современник К.П. Победоносцева русский общественный деятель и мыслитель Лев Александрович Тихомиров (1852-1923) писал: "Нетрудно понять, что действительно дальнейшие шаги неизбежны и быстро должны были последовать по созвании этих выборных земцев. Они явились бы поголовно из того слоя политиканов, который вел в это время земскую агитацию. Они выставили бы себя представителями "воли народа" и, имея графа Лорис-Меликова около государя, стали бы фактически выше Государственного Совета, завоевывая себе значение настоящего парламента. Мы, очевидно, готовились войти в такую полосу внутренней смуты, исход которой при данных условиях трудно даже было предсказать"*(303).

О том, что такой сценарий развития органов общественного представительства в России того времени был вполне реальным, свидетельствуют события, происходившие в целом ряде губерний после смерти Александра II. Удачное покушение террористов на особу императора породило в земствах мнение о том, что центральная власть ослабела, и поэтому для земцев настало время заявить о своих притязаниях на участие в управлении государством.

В марте 1881 года члены Земского союза, собравшиеся в Харькове, приняли программу развития всероссийского и местного общественного представительства, предусматривавшую создание в России двухпалатного парламента. Его нижнюю палату, названную Государственной думой, предполагалось составить из депутатов, избираемых всеобщим голосованием, а верхнюю - так называемую Союзную думу - из представителей областных собраний. Согласно этому проекту, обе думы, заседая одновременно, должны были принимать законы и утверждать государственный бюджет. Они получали правомочие делать запросы во все государственные органы и выражать доверие или недоверие отдельным министрам и правительству в целом. Подобную организацию государственной власти намечалось закрепить конституцией, по которой обязывался бы действовать и глава государства - император, и парламент. Все российские законы должны были соответствовать конституции. Решение вопроса об этом предлагалось возложить на кассационный суд*(304).

8 марта 1881 года Самарское губернское собрание приняло постановление о том, чтобы послать к императору Александру III адрес с ходатайством о созыве избранных представителей народа. Выступивший на заседании этого собрания губернский гласный Нудатов высказал мысль о том, что только "свободно избранные представители всех сословий" могут предотвратить повторение трагического события 1 марта 1881 года. "Я уже стар, - заявил он, - и на склоне дней моих я люблю свою родину и желаю ей счастья и славы. Никто не заподозрит и не скажет, что я революционер. Но ради блага отечества, ради счастья детей наших, говорю вам, что смута, вот уже два года терзающая Русскую землю, может быть устранена только общими усилиями всех свободно избранных представителей народа. Только они могут обсудить меры, которые дали бы мир и спокойствие нашей несчастной родине"*(305).

Постановления и обращения к императору Александру III, выражавшие идею о том, что только призыв общественных представителей к участию в управлении российским государством может спасти его от новой смуты, были приняты земскими собраниями в целом ряде и других губерний: Казанской, Новгородской, Рязанской, Таврической, Тверской, Черниговской и т.д. Эта идея проводилась и в докладе М.Т. Лорис-Меликова от 28 января 1881 года, излагавшем проект привлечения представителей общества к законосовещательной деятельности.

В результате складывалась парадоксальная ситуация: сторонники данной реформы считали ее средством спасения России от революции, противники же полагали, что именно она и приведет страну к революционной катастрофе. При этом было очевидно, что решение вопроса о введении в систему государственной власти института общественного представительства всецело зависело от того, какую позицию займет Александр III. На заседании Совета министров император не выразил своего отношения к обсуждавшемуся проекту министра внутренних дел. В ответ на предложение князя С.Н. Урусова возвратить его для нового рассмотрения в Комитете министров, его величество заметил, что "можно его вновь обсудить и в каком-нибудь специальном совещании"*(306). Но по свидетельству П.А. Валуева, "окончательного повеления о совещании и его составе не состоялось"*(307). Эту запись Петр Александрович сделал в своем дневнике 9 марта 1881 года. Спустя полтора года - 11 сентября 1882 г. - он приписал к ней следующие слова: "Хотя государь и предоставил всем высказаться, сам не высказываясь, но явно было, что его личное мнение уже установилось на точке зрения Победоносцева, заранее объяснившегося и согласившегося с гр. Строгановым"*(308). Есть все основания утверждать, что Александр III действительно определился в своем отношении к проекту М.Т. Лорис-Меликова еще до его обсуждения 8 марта на заседании Совета министров и был о нем такого же мнения, каковое выразил на этом заседании обер-прокурор Святейшего Синода. Но П.А. Валуев узнал или догадался об этом далеко не сразу.

Император Александр III вплоть до конца апреля не проявлял своей позиции в этом вопросе. Указом, изданным 16 марта 1881 года, он упразднил Министерство почт и телеграфов, отдав управление этой сферой министру внутренних дел. Вследствие такой меры в отставку с министерского поста был отправлен Л.С. Маков, являвшийся противником ограничения самодержавия какими-либо институтами общественного представительства. Опубликован был этот указ 18 марта. В тот же день до П.А. Валуева дошли слухи о скорой отставке М.Т. Лорис-Меликова с поста министра внутренних дел, но Петр Александрович не поверил им. 19 марта он занес в свой дневник следующую запись: "Вчера гр. Лорис-Меликов будто бы сказал представлявшемуся (по почтам) Перфильеву, что у него будет другой начальник. Кн. Урусов говорил мне также, что из лагеря Скальковских будто бы идет новый слух об уходе гр. Лорис-Меликова. Ничего не разберешь, и я никому и ничему не верю, но все невозможное признаю возможным"*(309).

24 марта Александр III отправил в отставку с министерских постов А.А. Сабурова и А.А. Ливена. Оба выступили на заседании Совета министров 8 марта в поддержку проекта М.Т. Лорис-Меликова. Но П.А. Валуев не связывал их увольнение с поддержкой проекта введения в России общественного представительства. 19 марта он записал в дневник: "Возмездие расточается свыше. Маков поплатился за униатов; кн. Ливен - за порядочно гнусное себялюбие и - могу сказать - порядочно гнусную неблагодарность; Сабуров - за то, что при недальнем уме думал выехать на новых веяниях*(310). Великий князь генерал-адмирал (Константин Николаевич. - В.Т.) также будет спущен на днях - сперва в отпуск, а там и радикально. Ему поделом - за разновидное, по всем частям причиненное зло и за низость преклонения перед бессодержательным временщиком*(311)..."*(312). 12 сентября 1882 года Петр Александрович добавил к этой записи следующее замечание: "В течение всего периода царствования, с 8 марта по 29 апреля, противоположные течения скрещивались около государя, и на первый взгляд могло казаться, что то одно, то другое брало верх"*(313). Из этих слов следует, что председатель Комитета министров вплоть до окончательной развязки конституционного вопроса не мог определить, какую позицию относительно его занимает новый император.

Все это означает, что Александр III, хотя и принял в первые же дни своего царствования решение отвергнуть проект введения в России общественного представительства, одобренный его отцом Александром II, более полутора месяцев тщательно скрывал истинное свое отношение к этой идее. Почему же он был так осторожен?

Думается, разгадку столь странного поведения Александра III в первые два месяца после вступления на престол следует искать в обстановке, которая сложилась в то время в Санкт-Петербурге. Обстоятельства заговора, приведшего к убийству Александра II, явно указывали на вовлеченность в него сановников из ближайшего окружения покойного императора. Это не могло не внушать молодому государю серьезных опасений за будущее свое и России.

Такими же опасениями был проникнут и Победоносцев. 11 марта 1881 года Константин Петрович обратился к Александру III с письмом, в котором буквально молил его величество принять особые меры предосторожности. "С каждым днем все более убеждаюсь в основательности того, что писал Вам 6 марта, и вновь горячо прошу вникнуть в тогдашние слова мои, - взывал он к императору. - Именно в эти дни нет предосторожности излишней для Вас. Ради Бога примите во внимание нижеследующее:

1. Когда сбираетесь ко сну, извольте запирать за собою двери - не только в спальне, но и во всех следующих комнатах, вплоть до выходной. Доверенный человек должен внимательно смотреть за замками и наблюдать, чтобы внутренние задвижки у створчатых дверей были задвинуты.

2. Непременно наблюдать каждый вечер, перед сном, целы ли проводники звонков. Их легко можно подрезать.

3. Наблюдать каждый вечер, осматривая под мебелью, все ли в порядке.

4. Один из ваших адъютантов должен бы был ночевать вблизи от вас, в этих же комнатах.

5. Все ли надежны люди, состоящие при Вашем величестве? Если бы кто-нибудь был хоть немного сомнителен, можно найти предлог удалить его.

Дней через десять, через пятнадцать многое может разъясниться; но до тех пор, ради Бога, будьте осторожны на каждую минуту.

Бог да хранит Вас со всем Вашим домом. Много простых душ за Вас молятся"*(314).

В письме от 6 марта 1881 года К.П. Победоносцев советовал Александру III объявить Санкт-Петербург на военном положении. "Это - проклятое место, - уверял он государя. - Вашему Величеству следует тотчас после погребения (Александра II. - В.Т.) выехать отсюда в чистое место, - хотя бы в Москву, - и то лучше, а это место бросить покуда, пока его еще очистят решительно. Пусть здесь остается новое ваше правительство, которое тоже надобно чистить сверху донизу"*(315).

Совет К.П. Победоносцева государю покинуть на время свою столицу возымел действие. 28 марта Александр III переехал вместе с семьей из Петербурга в Гатчину. Данный шаг императора явно свидетельствовал о том, что его величество вполне серьезно воспринял предостережения обер-прокурора Святейшего Синода.

3 апреля 1881 года посол России в Берлине П.А. Сабуров передал Александру III срочной депешей высказывание канцлера Отто фон Бисмарка о том, что русской власти "необходимо принять строгие меры против нигилистов, - меры, которые бы упрочили порядок и дисциплину; что прежде чем думать о расширении реформ прежнего царствования, надо, чтобы абсолютная власть восстановила свой престиж и чтобы повсюду чувствовалось ее присутствие"*(316). Прочитав данное послание, российский император начертал на его полях: "Дайте прочесть это письмо гр. Лорис-Меликову. Это до того верно и справедливо, что дай Бог, чтобы всякий русский, а в особенности министры наши, поняли наше положение, как его понимает князь Бисмарк, и не задавались бы несбыточными фантазиями и паршивым либерализмом"*(317).

В тот день, когда Александр III получил депешу из Берлина с приведенными словами Бисмарка, состоялась казнь террористов, покушавшихся на Александра II. Новый император показал, что будет решительно карать тех, кто посягнет на русскую государственность.

12 апреля 1881 года М.Т. Лорис-Меликов представил Александру III доклад о правительственной программе государственных реформ. В нем излагались меры, которые правительство должно было, по мнению министра внутренних дел, предпринять в ближайшем будущем. Граф предлагал, в частности: "безотлагательно и окончательно решить вопрос о положении печати", определив законом ее статус, обеспечив ей гласность и спокойное обсуждение общественных вопросов; прекратить "безнаказанное возбуждение страстей и глумление над личностями, практикуемое с корыстной целью некоторыми органами печати"; пересмотреть некоторые части земского и городового положений с целью установления более равномерного между различными классами населения распределения представительства в земских и городских учреждениях и обеспечения правильного порядка производства выборов; "оживить и расширить деятельность общественных учреждений в разрешении местных хозяйственных дел и точно определить отношения общественных учреждений к администрации"; принять меры к устранению хозяйственного расстройства крестьян и т.д.

Необходимыми условиями для выполнения правительством указанных задач М.Т. Лорис-Меликов назвал: 1) "единство правительства и программы внутренней политики" и 2) "привлечение общественных представителей к предварительной разработке и выполнению реформ".

Поясняя необходимость участия представителей общества в обсуждении законопроектов, министр внутренних дел обращал внимание государя на то, что реформы прежнего царствования - крестьянская, земская, городская - вызвали стремление к общественной деятельности, которое просит удовлетворения. При этом он заверял императора Александра III, что участие общественных представителей в подготовительных законодательных работах "не только не составляет ограничения самодержавной власти, от которой всецело зависит утвердить, изменить и вовсе отвергнуть проект, но даже, в сущности, не составит ничего нового, а только правильно организует то, что уже на деле существует.

Выдвигая в качестве условия проведения реформ единство правительства, М.Т. Лорис-Меликов ставил государя перед весьма сложной дилеммой. Обсуждение проекта о привлечении общественных представителей к законосовещательной деятельности на заседании Совета министров 8 марта показало, что среди министров отсутствовало согласие по этому важному вопросу. В этих условиях добиться единства правительства можно было лишь удалением из него одной из групп министров. Но в поддержку указанного проекта выступило явное большинство членов правительства и это были сановники, которые занимали ключевые государственные должности. Отказ императора привести план Лорис-Меликова влек за собой отставку министра внутренних дел и его сторонников - следовательно, почти полную смену правительства. Михаил Тариелович надеялся, что в первые месяцы своего правления Александр III не пойдет на столь решительный шаг. При этом в разговорах с близкими себе по убеждениям людьми он не скрывал, что предчувствует неблагоприятный для себя поворот событий*(318).

Между тем император, согласившись с Лорис-Меликовым, что для эффективной работы правительства среди министров должно быть единство по программе внутренней политики, не спешил объявлять свою позицию по разработанному им плану реформ.

21 апреля 1881 года в гатчинской резиденции Александра III состоялось совещание по докладу, представленному министром внутренних дел его величеству 12 апреля. Император не пригласил на него некоторых сановников, участвовавших прежде в подобных совещаниях: председателя Комитета министров П.А. Валуева, министра юстиции Д.Н. Набокова и главноуправляющего Вторым отделением Собственной Его Императорского Величества канцелярии князя С.Н. Урусова и др. Все они выступали в поддержку реформы, предлагавшейся М.Т. Лорис-Меликовым. И мотив, которым руководствовался государь, был вполне понятен. Однако Победоносцев не согласился с Александром III. Накануне совещания он обратился к его величеству с письмом, в котором признал, что ряд сановников, например, Посьет, Сольский, "по специальности вверенных им управлений, могут оставаться в стороне от общего совещания". Но при этом обер-прокурор Святейшего Синода, сам приглашенный на совещание в Гатчину, счел необходимым заметить, что отсутствие на нем министра юстиции будет принято "за выражение высочайшего недоверия и неудовольствия" и что "в таком положении министру нельзя и оставаться в своей должности". "Смею думать, - продолжал он, - что исключение министра юстиции из совещания, в коем нельзя не коснуться судебных вопросов, будет поистине ударом и для него, и для всего министерства. Доколе Набоков остается министром юстиции и будет продолжать ездить с докладами к Вашему Величеству, - нравственное положение его, при таком исключении из общего совещания, станет невыносимо, и, что всего важнее, авторитет его власти относительно подчиненных будет разрушен, что должно отразиться вредом на действии целого ведомства, столь существенно важного в общем государственном механизме.

Я знаю, в таком же смущении по поводу сего распоряжения находится и граф Лорис-Меликов, но он не решается беспокоить Ваше Величество новым представлением. Простите, что я решаюсь, ради достоинства власти и ради общего блага, умолять Ваше Величество: прикажите пригласить к совещанию и Набокова, на что телеграф дает полную возможность. Не ради Набокова я забочусь об этом, но ради самого дела"*(319). Результатом этого письма стало приглашение министра юстиции Александром III на гатчинское совещание.

Открывая его, государь сказал, что желает выслушать мнения министров о том, какие меры следует принять теперь же и какую программу для дальнейших действий. Первым свое мнение высказал М.Т. Лорис-Меликов. Он повторил выраженную им в докладе мысль о необходимости дальнейшего развития и довершения начатых в прошлое царствование реформ. После министра внутренних дел выступил военный министр Д.А. Милютин. Он "подтвердил соображения графа Лорис-Меликова и развил их, указав притом, что в последние 14 лет застоя и реакции все строгости полицейские не только не подавили крамолу, но напротив того, создали массу недовольных, среди которых злонамеренные люди набирают своих новобранцев"*(320). Воодушевленный речью Милютина министр финансов А.А. Абаза категорично заявил в своем выступлении, что действительная сила правительства выражается не "в кулаках", не в полицейском произволе, а в единстве и сплоченности министерства, в твердости плана его действий, в доверии государя к ближайшим советникам и государственным органам. При этом Александр Агеевич упрекнул Победоносцева "за вредное закулисное влияние"*(321). Выступавший за ним новый министр народного просвещения барон А.И. Николаи проявил себя осмотрительным человеком: он не выразил какого-либо отношения к проекту Лорис-Меликова, сказав лишь, что необходимо действовать систематически, без увлечений и произвола. Министр юстиции Д.Н. Набоков поддержал мнение о необходимости продолжения реформ и рассказал о предстоявших улучшениях по судебной части.

После этого слово взял К.П. Победоносцев. К удивлению присутствовавших, Константин Петрович не стал критиковать доклад Лорис-Меликова, но сообщил, что вполне разделяет мнения о необходимости дальнейших улучшений в государственном строе. Большую часть его речи составили рассуждения о правде, честности и ответственности. Они не оставили равнодушными Лорис-Меликова и Абазу: министр внутренних дел и министр финансов раздраженно заговорили о бесполезности отвлеченных теоретических афоризмов и необходимости достижения соглашения между министрами на практической почве.

В конце совещания великий князь Владимир Александрович зачитал подготовленную им записку с предложением об учреждении центральной следственной комиссии по всем делам о государственных преступлениях. Лорис-Меликов выступил против этого предложения, заявив, что подготовил специальный доклад со своими предложениями о дальнейшем ведении следствия по государственным преступлениям.

Закрывая совещание, государь выразил желание, чтобы министры собирались по мере надобности для предварительных обсуждений вопросов, составляющих важный государственный интерес, дабы тем самым достигнуть требуемого единства в действиях. На первый же раз его величество предложил министрам рассмотреть те меры, которые признаны неотложными при настоящих обстоятельствах и "для окончательного обсуждения которых будет назначено вторичное совещание в высочайшем присутствии"*(322).

Сторонники проекта Лорис-Меликова покинули данное совещание в приподнятом настроении: им показалось, что молодой император стал склоняться к мысли если не принять, то более внимательно отнестись к предложениям о продолжении государственных реформ.

П.А. Валуев не присутствовал на совещании в гатчинской резиденции Александра III, состоявшемся 21 апреля 1881 г.*(323) Подробности его председатель Комитета министров узнал от министра финансов. 24 апреля Петр Александрович записал в свой дневник: "По словам Абазы в Гатчине происходило следующее. Речь шла о том, что сильное правительство должно быть единодушным, и, следовательно, нужно нечто в роде "кабинета"; нужно, чтобы министры прямо докладывали государю только по предметам своего специального ведения, а по всем общим вопросам предварительно между собою совещались и соглашались, а в случае несоглашения испрашивали Высочайшего указания. Далее нужно, чтобы министры, по своим убеждениям несогласные с внесенными мероприятиями, уходили, - а в случае неухода, - были увольняемы. Одним словом, говорил мне Абаза, "tout a ete fortement souligne et resultat a depasse l"attente"*(324). Между прочим, Абаза прямо говорил о невозможности писать и ссылаться на какие-нибудь газеты каким-нибудь министрам за спиною своих товарищей, - прямое указание на Победоносцева и "Московские Ведомости". Вообще, Абаза понимает результат в смысле победы над Победоносцевым. Государь, по словам Абазы, d"un air grave, mais calme*(325), подался на все это, но сказал, что "не нужно особого председателя", что "они" должны собираться у "кого-нибудь", и что их "совещания" должны происходить помимо обычных дел Комитета министров"*(326). Иную картину гатчинского совещания 21 апреля 1881 года рисовал К.П. Победоносцев. В письме к Е.Ф. Тютчевой Константин Петрович сообщал о нем следующее: "Приехали, вошли, сели в кружок около государя. Он обратился ко всем с краткою речью и стал вызывать на объяснения, по очереди. Пошли речи, состоявшие из фраз, в коих сквозила всё та же двусмысленная нота. Говорили о необходимости единства, о необходимости, чтобы министры пользовались полным доверием государя. Лорис*(327) говорил, сколько предстоит впереди организаций по разным частям, и между прочим произнёс такую нелепую фразу, что и христианство де совершенствуется, тем более государственные учреждения должны совершенствоваться. Абаза произнёс фразистую речь. Милютин до того заврался, что повторил приём передовых статей петербургских газет, т.е. заявил, якобы вся беда от того, что реформы покойного государя остановились на полдороге. К последнему обратились ко мне. Я заявил, что нельзя не согласиться, в общем смысле, со всем, что говорили остальные о единодушии, о доверии, о необходимости организовать многое дезорганизованное; но надо иметь в виду потребность настоящей минуты: все ждут и находятся в томительной неизвестности; ждут, чтобы правительство заявило решительно действиями, не оставляющими сомнения в том, чего оно хочет и чего никак не допустит. Потом я оговорил, в смысле недоразумения, и фразу Лориса, и фразу Милютина, выведя и то, и другое на чистую воду: начала христианства вечны, но осуществление их правдою в жизни безгранично, и в этом смысле реформа внутренняя никогда не останавливается. Тут же говорил великий князь Владимир в том смысле, что о конституции де и думать и говорить нечего, что надобно, однако, делать что-нибудь, что все, по-видимому, согласны в существенном, а разногласия происходят единственно от несущественных недоразумений..."*(328).

Министры и обер-прокурор Святейшего Синода ехали на совещание в Гатчину все вместе, 9-часовым поездом. Возвращались также вместе. Победоносцев видел, как переменилось настроение сторонников Лорис-Меликова. "Они ехали туда в страхе: не прогонят ли их, - заметил он Е.Ф. Тютчевой, - вернулись в торжестве невообразимом и стали говорить, что одержали блестящую победу. Над кем это? Надо мною или над государем?.."*(329).

Александр III в кратких речах в начале совещания и в конце его ничем не выдал своих истинных намерений относительно проекта Лорис-Меликова. Никак не проявил он своей позиции и в репликах на выступления министров. Эту сдержанность государя сторонники министра внутренних дел расценили в качестве признака того, что он пребывает в плену сомнений. Между тем все объяснялось проще: решение об этом было уже принято Александром III.

Вечером 21 апреля его величество написал К.П. Победоносцеву письмо, в котором выразил свое отношение к состоявшему в Гатчине совещанию с министрами. "Сегодняшнее наше совещание сделало на меня грустное впечатление, - посетовал он. - Лорис, Милютин и Абаза, положительно, продолжают ту же политику и хотят так или иначе довести нас до представительного правительства, но пока я не буду убеждён, что для счастия России это необходимо, конечно, этого не будет, я не допущу. Вряд ли, впрочем, я когда-нибудь убежусь в пользе подобной меры, слишком я уверен в её вреде. Странно слушать умных людей, которые могут серьёзно говорить о представительном начале в России, точно заученные фразы, вычитанные ими из нашей паршивой журналистики и бюрократического либерализма.

Более и более убеждаюсь, что добра от этих министров ждать я не могу. Дай Бог, чтобы я ошибался. Не искренни их слова, не правдой дышат.

Вы могли слышать, что Владимир, мой брат, правильно смотрит на вещи и, совершенно, как я, не допускает выборного начала. Трудно и тяжело вести дело с подобными министрами, которые сами себя обманывают..."*(330).

К.П. Победоносцев ответил государю через день. Рассказав о впечатлении, произведенном на него гатчинским совещанием, обер-прокурор Святейшего Синода призвал Александра III открыто и твердо объявить о своей позиции народу. О том, какой она могла быть, Константин Петрович хорошо знал, поэтому в своем письме вообще не касался этого вопроса.

"Заседание 21 апреля у Вашего Величества имело результатом покуда сближение между лицами, - писал Победоносцев. - На первый раз я и этому радуюсь, что со мной говорят без принуждения те, которые до сих пор избегали меня. Обратное наше путешествие в вагоне было образцом непринужденного друг с другом обхождения, тогда как, ехавши в Гатчину, мы сидели по углам с угрюмым видом. Жду, когда мы соберемся для общего совещания. Великий князь Владимир Александрович заметил, что все бывшее доныне разногласие происходило от недоразумений; но я боюсь, что эти недоразумения глубже, чем кажется, и должны обнаруживаться всякий раз, когда придется не говорить только речи, а приступать к действиям и распоряжениям. Рассуждать между собою нетрудно, причем для избежания разногласий сглаживаются посредством фразы резкие оттенки взглядов и мнений; но когда надобно приступать к решительному действию, тут обнаруживается рознь и сила действия парализуется"*(331).

Приведенные слова были всего лишь вступлением к той мысли, которую Победоносцев старался внушить государю с первого дня его царствования. Эту мысль Константин Петрович выразил без какой-либо витиеватости - прямо и убежденно, как наставник не во всем послушному ученику: "В публике ходили и продолжают ходить самые странные слухи и ожидания по случаю этого совещания. Многие были уверены, что 15-го, потом 17-го числа произойдет и объявится нечто необыкновенное. Поднялись вновь толки о представительстве, - авось, теперь несколько стихнут. Но смущение не успокоится, я убежден в том, покуда правительство не заявит себя такими действиями, которые ни в ком не оставляли бы сомнения или раздвоенной мысли.

Смею думать, Ваше Императорское Величество, что для успокоения умов в настоящую минуту необходимо было бы от имени Вашего обратиться к народу с заявлением твердым, не допускающим никакого двоемыслия. Это ободрило бы всех прямых и благонамеренных людей. Первый манифест был слишком краток и неопределителен. Часто указывают теперь на прекрасные манифесты императора Николая 19 декабря 1825 и 13 июля 1826 года"*(332).

Манифест, изданный 13 июля 1826 г., объявлял о совершении приговора над бунтарями-декабристами. Особую ценность в нем должны были представлять, с точки зрения Победоносцева, следующие сентенции: "В государстве, где любовь к Монархам и преданность к Престолу основаны на природных свойствах народа; где есть отечественные законы и твердость в управлении, тщетны и безумны всегда будут все усилия злонамеренных: они могут таиться во мраке, но при первом появлении, отверженные общим негодованием, они сокрушатся силою закона. В сем положении государственного состава каждый может быть уверен в непоколебимости порядка, безопасность и собственность его хранящего, и спокойный в настоящем, может прозирать с надеждою в будущее. Не от дерзостных мечтаний, всегда разрушительных, но свыше усовершаются постепенно отечественные установления, дополняются недостатки, исправляются злоупотребления. В сем порядке постепенного усовершения всякое скромное желание к лучшему, всякая мысль к утверждению силы законов, к расширению истинного просвещения и промышленности, достигая к Нам путем законным, для всех отверзстым, всегда будут приняты Нами с благоволением; ибо Мы не имеем, не можем иметь других желаний, как видеть Отечество Наше на самой высокой степени счастия и славы, Провидением ему предопределенной"*(333).

В письме к государю от 6 марта 1881 года Победоносцев призывал его величество покинуть Санкт-Петербург на время, "пока его еще не очистят решительно". В послании, направленном Александру III полтора месяца спустя, Константин Петрович советовал ему возвратиться в свою столицу. "Вместе с тем продолжаю думать, что Вашему Величеству необходимо появиться в Петербурге, - убеждал он императора. - Безвыездное пребывание Ваше в Гатчине возбуждает в народе множество слухов, самых невероятных, но тем не менее принимаемых на веру. Иные из народа уже спрашивают, правда ли, что государя нет и что это скрывают от народа? Распространение и усиление таких слухов может быть очень опасно в России, и люди злонамеренные, которых ныне так много, пользуются ими, чтобы смущать народ"*(334).

Завершал Победоносцев свое письмо венценосному гатчинскому затворнику призывом успокоить Россию. Для достижения этого он предлагал государю, помимо издания специального манифеста, принять меры к ограничению свободы печати. "Дела так много в России, - созидательного, великого дела для всех и каждого", - патетически заявлял он и после этого вопрошал: "Когда мы дождемся, что каждый может спокойно посвятить себя своему делу и сидеть у него? Я не обманывался, когда говорил, что ныне никто не может спокойно делать свое дело. От государственного человека до сельского дьячка и до последнего гимназиста все заняты толками о политических делах и государственных переменах, сплетнями и слухами, раздражающими и смущающими душу. Главная причина, - я убежден в том, - газеты и журналы наши, и не могу надивиться слепоте и равнодушию тех государственных людей, которые не хотят признать этого и не решаются на меры к ограничению печати. Я был всегда того мнения, что с этого следует начать, но никто не хочет согласиться со мною. Боже мой! Дождаться бы тихой поры и сказать: ныне отпущаеши раба твоего, владыко!".

Не дождавшись от государя ответа на свое письмо, К.П. Победоносцев направил ему 25 апреля новое свое послание с предложением издать в ближайшие дни специальный манифест о незыблемости государственного порядка, подталкивая его величество к скорейшему принятию решения об этом. "Не о себе, конечно, забочусь, - пояснял он, - а об том, чтобы выяснилось прямое дело и явилось бы правительство, основанное на ясной, искренней мысли и на твердой воле, а не на недоразумении, на какой-то лживой сделке, в которой каждый, не веря другому, оставляет при себе заднюю мысль свою.

Между тем, вся Россия ждет, все честные люди в смущении. С другой стороны, все безумные, которые ждали конституции, - журналисты, профессора, чиновники-либералы, - проклинают меня на всех перекрестках, так как пущен слух, будто я помешал конституции.

Вчера я писал Вашему Величеству о манифесте и не отстаю от этой мысли. Состояние нерешимости не может длиться, - в таком случае оно будет гибельно. А если принять решение, то необходимо высказаться. Я сижу второй день, обдумываю проект манифеста, посоветуюсь с графом С.Г. Строгановым и представлю на Ваше усмотрение. Да благословит Бог решение Ваше"*(335).

На следующий день Победоносцев направил Александру III новое письмо: "Ваше Императорское Величество! Вновь являюсь и всеподданнейше прошу не погневаться за настойчивость и ежедневную докуку. Не по своей воле и не по своему вызову стал я известен Вашему Величеству и увидел доверчивое Ваше к себе расположение. Итак, в нынешние часы, когда душа моя ежеминутно болит и трепещет за Вас и за Россию, - как могу я молчать или бездействовать и покоиться?

Спешу представить Вашему Величеству выработанную мною редакцию манифеста, в коей каждое слово мною взвешено. По моему убеждению, редакция эта совершенно соответствует потребности настоящего времени. Вся Россия ждет такого манифеста и примет его с восторгом, разумеется, кроме безумных людей, ожидающих конституции. Граф С.Г. Строганов вполне согласен с этим и вполне доволен редакцией, которую я сегодня ему показывал. Кроме его, никто не знает об этом.

Вы изволите усмотреть, что тут с намерением выражена твердая воля охранять самодержавную власть, - самое существенное, после чего должны уже замолкнуть толки, что сегодня или завтра явится конституция, - выражено желание не творить еще новые учреждения, но водворить порядок и правду в существующих, выражена безвозвратность освобождения крестьян, в опровержение злостных толков о том, что хотят свободу"*(336).

Понимая, в какой зависимости от общественного мнения пребывал молодой государь в первые дни своего царствования, Победоносцев стремился успокоить его на сей счет. "И в России, и за границей этот манифест должен произвесть самое благодетельное действие", - уверял он Александра, добавляя для надежности явный вымысел: "Я знаю, что и там ждут с нетерпением и удивляются, как ничего нет до сих пор".

Стремясь исключить для своего венценосного ученика все возможности к отступлению, Константин Петрович приложил к данному письму собственноручно написанный текст манифеста и пообещал ему представить завтра утром другой экземпляр, переписанный рукой писца.

Вместе с тем Победоносцев позаботился и о том, чтобы император не занимал свой ум размышлениями о том, как и когда удобнее всего обнародовать манифест: он подсказал, какой случай был бы наиболее подходящим для этого: "Итак, если Ваше Величество подлинно имеет, - в чем не сомневаюсь, - твердую волю не допускать учреждений безумных, гибельных для России, умоляю Вас, не остановитесь заявить свою волю всенародно; как изволите увидеть, в редакции нет ничего резкого.

Случай к этому представляется прекрасный. В среду вы изволите приехать в Петербург, на парад, в первый раз после погребения. Молчание, бывшее до сих пор, и уединение объясняется естественным впечатлением после такой катастрофы. Но, в первый раз после погребения появляясь в столицу, Вы являетесь с словом к народу, содержащим в себе как бы общую программу царствования и призыв к ободрению сил и деятельности. Понятно становится, что в первую минуту манифест 1 марта был только формальным заявлением".

Среда наступала через три дня. Понимая, что если Александр III захочет посоветоваться с кем-либо из сановников относительно содержания манифеста, то удобный момент для его обнародования будет упущен, Константин Петрович старался убедить государя принять документ в первоначальной редакции и без раздумий. "Смею сказать еще, - внушал он императору, - нет надобности и советоваться о манифесте и о редакции. Дело ясное до очевидности само по себе: я боюсь, что если призовутся советники, то многие из них скажут: зачем? Не лучше ли оставить намерения государя в неизвестности, дабы можно было ожидать всего от нового правительства. Но в этой неизвестности и состоит величайшее зло в настоящую минуту и великое смущение для всех русских людей. Ведь слышал же я, в присутствии Вашего Величества сказано было, что вся Россия ждет новых учреждений, которые были предложены. Смею уверить Ваше Величество, что это ложь, ненамеренная, по всей вероятности, но горькое, роковое самообольщение мысли, не знающей вовсе России и народа. От такого-то заблуждения в правительстве мы теперь шатаемся как пьяные, и его может разрушить только слово вашего Величества, не допускающее двоякого толкования"*(337).

После этих фраз Победоносцев заявлял, как бы назначая день для восстания: "Манифесту следует, кажется, быть данным из Петербурга, 29 апреля".

Завершалось же это удивительное письмо словами, которые могли быть сказаны только человеку, пребывавшему в крайней степени растерянности. "Если Вы изволите одобрить мысль и редакцию, - обращался Константин Петрович к императору, - благоволите накануне призвать к себе министра юстиции и вручить ему бумагу для изготовления манифеста к Вашему подписанию"*(338).

29 апреля 1881 года Александр III обнародовал в форме высочайшего манифеста текст воззвания к народу России, начертанный Победоносцевым, вобравший в себя самые заветные его мысли и чувства. Оно гласило:

"Объявляем всем верным Нашим подданным:

Богу, в неисповедимых судьбах Его, благоугодно было завершить славное Царствование Возлюбленного Родителя Нашего мученическою кончиной, а на Нас возложить Священный долг Самодержавного Правления.

Повинуясь воле Провидения и Закону наследия Государственного, Мы приняли бремя сие в страшный час всенародной скорби и ужаса, пред Лицом Всевышнего Бога, веруя, что предопределив Нам дело Власти в столь тяжкое и многотрудное время, Он не оставит нас Своею Всесильною помощью. Веруем также, что горячие молитвы благочестивого народа, во всем свете известного любовию и преданностью своим Государям, привлекут благословение Божие на Нас и на принадлежащий Нам труд Правления.

В Бозе почивший Родитель Наш, прияв от Бога Самодержавную власть на благо вверенного Ему народа, пребыл верен до смерти принятому Им обету и кровию запечатлел великое Свое служение. Не столько строгими велениями власти, сколько благостью ее и кротостью совершил Он величайшее дело Своего Царствования - освобождение крепостных крестьян, успев привлечь к содействию в том и дворян-владельцев всегда послушных гласу добра и чести; утвердил в Царстве Суд, и подданных Своих, коих всех без различия соделал он на всегда свободными, призвал к распоряжению делами местного управления и общественного хозяйства. Да будет память Его благословенна во веки!

Низкое и злодейское убийство Русского Государя, посреди верного народа, готового положить за Него жизнь свою, недостойными извергами из народа, - есть дело страшное, позорное, неслыханное в России, и омрачило всю землю нашу скорбию и ужасом.

Но посреди великой Нашей скорби Глас Божий повелевает Нам стать бодро на дело Правления в уповании на Божественный Промысел, с верою в силу и истину Самодержавной Власти, которую Мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее поползновений.

Да ободрятся же пораженные смущением и ужасом сердца верных Наших подданных, всех любящих Отечество и преданных из рода в род Наследственной Царской Власти. Под сению Ее и в неразрывном с Нею союзе земля наша переживала не раз великие смуты и приходила в силу и в славу посреди тяжких испытаний и бедствий, с верою в Бога, устрояющего судьбы ее.

Посвящая Себя великому Нашему служению, Мы призываем всех верных подданных Наших служить Нам и Государству верой и правдой, к искоренению гнусной крамолы, позорящей землю Русскую, - к утверждению веры и нравственности, - к доброму воспитанию детей, - к истреблению неправды и хищения, - к водворению порядка и правды в действии учреждений, дарованных России Благодетелем ее, Возлюбленным Нашим Родителем"*(339).

На следующий день после издания этого манифеста М.Т. Лорис-Меликов подал прошение об отставке с поста министра внутренних дел. 4 мая 1881 года Александр III удовлетворил это прошение.

Через день был уволен с поста министра финансов А.А. Абаза. 22 мая был отправлен в отставку военный министр Д.А. Милютин. 4 октября 1881 года был снят с поста председателя Комитета министров П.А. Валуев.

В России началась новая эпоха - Александра III и К.П. Победоносцева.

Лорис-Меликов

Михаил Тариелович

Сражения и победы

Государственный и военный деятель России, генерал от кавалерии (1875), член Государственного совета (1880).

Герой Кавказа и «бархатный диктатор». Личная храбрость, талант администратора и природный ум позволили ему с успехом управляться с таким тревожным регионом, как Кавказ. Успешные боевые действия в Закавказье принесли ему славу покорителя Карса. В конце своей деятельности боролся с террористами и продвигал либеральные реформы в России.

«Лорис-Меликов Михаил Тариелович - граф, один из замечательнейших государственных и военных деятелей России, родился в Тифлисе в семье состоятельного армянина, ведшего обширную торговлю с Лейпцигом», - так начинается статья о нем в энциклопедии Брокгауза и Ефрона. Происходил из дворян. Учился в Лазаревском институте восточных языков в Москве, затем в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в Петербурге (1841-1843 гг.). «В Петербурге он близко сошелся с Некрасовым, тогда еще безвестным юношей, и несколько месяцев жил с ним на одной квартире», - отмечает «Брокгауз и Ефрон». В 1843 г. выпущен корнетом в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк.

В 1847 г. переведен на Кавказ офицером для особых поручений при наместнике гр. М.С. Воронцове, о котором вспоминал: «Ему я обязан всем. Эти десять лет при нем были для меня школой жизни… Приходилось бывать в обществе, не хотелось быть хуже других. Стал учиться, читать, думать, - не забывал и своего специального дела». В возрасте 22 лет Лорис-Меликов сражается в Малой Чечне, в Дагестане, участвует в прокладке дорог, устройстве огневых точек. Его непосредственный начальник (с 1848 г.) генерал-адъютант князь Аргутинский-Долгоруков высоко оценивает службу молодого офицера, решает поручать Лорис-Меликову сложные дела.

23 ноября 1851 г. Хаджи-Мурат - один из ближайших соратников Шамиля перешел на сторону русских. При решении вопроса: кто и как будет его охранять, было принято решение, о котором М.С. Воронцов сообщал военному министру князю А.И. Чернышеву, что 8 декабря 1851 г. Хаджи-Мурат прибыл в Тифлис и поручен ротмистру Лорис-Меликову: «отличному и очень умному офицеру, говорящему по-татарски, уже знающему Хаджи-Мурата, который «кажется, тоже вполне доверяет ему». В частности, Лорис-Меликов сообщил князю Воронцову, который в свою очередь доносил князю Барятинскому: «Чрезвычайно важным нахожу один пункт, о котором говорит Лорис, именно, что Хаджи-Мурат, по-видимому с добрыми намерениями, советует не дозволять выход к нам некоторых почетных чеченцев… Я, напротив, следовал всегда системе покровительства всякому, желающему выселиться к нам, и не мог отказаться от этой системы. Нужно принять соответствующие меры, чтобы всякий желающий передаться нам был принят…»

Беседы с Хаджи-Муратом сами по себе были весьма полезными для понимания сущности войны на Кавказе, однако Лорис-Меликов просил дать ему возможность проявить себя в сражениях. 14 января 1852 г. М.С. Воронцов писал М.Т. Лорис-Меликову: «От души благодарю тебя еще за усердную и полезную службу твою и могу тебя утвердить. Что услуга, которую ты теперь нам оказываешь, не останется без должного вознаграждения. Согласно твоему желанию, я пишу сегодня к князю Барятинскому о востребовании тебя в отряд, где тебе можно будет остаться несколько дней для участия в боевых делах».

М.Т. Лорис-Меликова отозвали для сражений в зимней экспедиции - боевых действиях в районе Мескер-Юрту. Отряды горцев успешно атаковали русских. Тогда включилась артиллерия, и горцы начали отступать, «а стремительная атака казаков под командой гвардии ротмистра Лорис-Меликова, - как отмечалось в приказе от 26 февраля 1852 г. по Отдельному Кавказскому корпусу, - довершила поражение неприятеля».

Узнав об этом, князь Воронцов сразу же (18 февраля) из Тифлиса писал князю Барятинскому, командиру левого фланга Кавказской армии:

Я в восхищении от блестящей атаки казаков под начальством нашего храброго Лорис-Меликова.

В тот же день наместник на Кавказе и главнокомандующий лично поздравил самого героя: «Я пишу тебе с отъезжающим от нас (из Тифлиса) фельдъегерем, чтобы сказать тебе, любезный Лорис-Меликов, что я был очень обрадован известием о прекрасном твоем кавалерийском деле, в котором ты так храбро с молодцами казаками атаковал кавалерию горцев…» В таких условиях быстро происходило повышение по службе и награды, следовавшие одна за другой.

В сентябре 1848 г. поручик «за отличие, оказанное в делах с горцами», награждается орденом Святой Анны IV степени с подписью: «за храбрость». В 1849 г. Лорис-Меликов произведен в штаб-ротмистры. В августе 1850 г. новый орден: Святой Анны III степени с мечами и бантом. В июле 1851 г. Лорис-Меликов становится ротмистром. В 1852 г. офицер награждается еще двумя орденами: Святой Анны II степени с мечами и Святой Анны II степени с Императорской короной. За отличие в сражении под Баш-Кадыкмаром против турок награжден золотой саблей с подписью: «За храбрость». За успешные действия в борьбе с горцами Лорис-Меликова произвели в полковники.

В Крымскую войну (1853-1856 гг.) М.Т. Лорис-Меликов на Кавказском театре военных действий. Турецкой армии Абди-паши (около 100 тысяч человек) противостояли малочисленные гарнизоны. Война началась 4 (16) октября 1853 года, а 29 уже октября у местечка Карачах Лорис-Меликов во главе казачьего эскадрона попал под обстрел противника. После этого сражения он непрерывно находился в схватках, проявлял мужество и находчивость. В апреле 1855 г. М.Т. Лорис-Меликов был назначен «состоять для особых поручений» при наместнике на Кавказе и главнокомандующем Отдельным Кавказским корпусом генерале Н.Н. Муравьеве. Лорис-Меликову подчинялся отряд в «три сотни охотников», состоящий из людей разных национальностей: русских и турецких армян, грузин, жителей мусульманских провинций. Они отличались отвагой, расторопностью, знанием местности, умением добывать информацию о противнике. Успешные военные действия, руководимые Лорис-Меликовым, способствовали началу главной операции - взятию крепости Карс. Началась осада Карса. Под натиском русских защитники крепости вынуждены были 16 ноября 1855 г. капитулировать. В результате был захвачен весь Карский пашалык (провинция, подчиненная власти паши). Теперь она стала Карской областью. Ее начальником был назначен Лорис-Меликов.

Предстояла сложная административно-хозяйственная деятельность на турецкой территории. Удалось установить отношения с турецкими чиновниками; начали действовать канцелярия, казначейство, полицейские и почтовые ведомства. По словам Н.Н. Муравьева, благодаря умелым распоряжениям Лорис-Меликова «порядок скоро водворился, как в области, так и в самом городе Карсе. Откупные, существовавшие при Турецком правлении, были приведены в известность и стали давать доходы, в числе коих важнейший получался от соляных копей, приобретенных нами на берегах Аракса, вблизи Кагызмана». Корректные распоряжения Лорис-Меликова проявились и в управлении духовной сферой. Выяснилось, что мечети, занятые во время военных действий под складские помещения, потеряли свое культовое значение. Русских обвинили в осквернении мусульманских святынь. Действовать пришлось оперативно. Начальник области собрал мулл. После чего мечети были срочно освобождены от посторонних предметов, что позволило восстановить службу.

Дальнейшие международные события остановили успешные действия администратора. В марте 1856 г. по Парижскому мирному договору Карс и его окрестности возвращались Турции в обмен на Севастополь и другие русские города, занятые союзниками. Во время процедуры передачи Карса Мушир Измаил-паша «от имени правительства дружески благодарил полковника Лорис-Меликова за попечение о Крае». Заслуги Лорис-Меликова особенно ценились в России. В августе 1856 г. М.Т. Лорис-Меликова произвели в генерал-майоры. В этот момент ему было только 30 лет.

После Крымской войны востребованность молодого генерала была велика. 10 июля 1857 г. новый наместник на Кавказе генерал-фельдмаршал князь А.И. Барятинский обратился с рапортом к военному министру Н.О. Сухозанету откомандировать в Кавказский корпус именно Лорис-Меликова, который становится начальником войск в Абхазии и инспектором линейных батальонов Кутаисского генерал-губернаторства.

В 1860 г. следует новое повышение в должности - пост военного начальника Южного Дагестана и дербентского градоначальника. В этом же году Лорис-Меликов выполняет важное дипломатическое поручение. 11 мая 1860 г. князь Барятинский докладывал Александру II, что М.Т. Лорис-Меликов послан в Константинополь, где вместе с послом России в Турции князем А.Б. Лобановым-Ростовским должен добиться согласия турецкого правительства «на открытие нам трех пунктов на границе, чтобы туда направить группы переселенцев…» Миссия была успешно выполнена, и Лорис-Меликов в июне 1860 г. получил очередной орден - Святой Анны I степени с мечами.

Кавказ, этот тревожный регион, находился в центре внимания властей страны, беспокоил и ближайшее окружение Александра II. В марте 1863 г. великий князь Михаил Николаевич собрал во Владикавказе представителей разных народов Терской области и объявил, что их начальником станет генерал Лорис-Меликов. По мнению великого князя Михаила Николаевича, глава Терской области достоин нового производства. Император Александр II прислушался к мнению своего брата - 17 апреля 1863 г. Лорис-Меликов стал генерал-лейтенантом.

Между тем обстановка в крае не была благоприятной. Сложившиеся обстоятельства заставляли Михаила Тариеловича глубже ознакомиться с вверенным ему обширным краем, расположенным от Главного Кавказского хребта на юге до границ Ставрополья и Астраханской области на севере.

Вопрос о переселении северокавказских народов для нового начальника Терской области стал наиболее сложным. Ему думалось, что можно ограничиться переселением горцев внутри вверенной ему территории - с горных районов на равнину. Но кавказский наместник воспротивился этому. Так началось массовое выселение горцев Терской области в Турцию. В Константинополе по улицам толпами бродили голодные переселенцы, на что обращала внимание европейская пресса, обвиняя правительство России в «варварском насилии» над племенами Кавказа.

На освобожденные земли селили казаков. Так возникла казачья зона - от Владикавказа до Кумыкской плоскости.

Недовольство местного населения давало о себе знать. Но Лорис-Меликов стремился сделать все возможное в условиях Кавказа. В своих многотрудных делах он нашел надежного помощника. Это был черкес Дмитрий (Лукман) Кодзоков. До сих пор о нем молчала литература, посвященная деятельности Лорис-Меликова. Выпускник Московского университета, знаток Кавказа служил чиновником по особым поручениям при наместнике великом князе Михаиле Николаевиче. Лорис-Меликов назначил образованного чиновника председателем Комиссии по разбору личных и поземельных прав жителей Терской области.

Так в Терской области реализовывались реформы 60-70-х годов, проводимые в Центральной России, что способствовало развитию товарного земледелия, укреплению личных хозяйств, притоку рабочей силы из центральных губерний. Наместник Кавказа и император Александр II следили за многогранной деятельностью Лорис-Меликова. 19 апреля 1865 г. М.Т. Лорис-Меликов награждается орденом Белого орла.

Высокая оценка управленческой деятельности Лорис-Меликова не могла оставаться без последствий. Высочайшим приказом от 30 августа 1865 г. он был назначен генерал-адъютантом к Его Императорскому Величеству, «с оставлением в занимаемых должностях».

Административно-военная деятельность Лорис-Меликова в Терской области привела его к выводам, с которыми он спустя много лет поделился со своим другом доктором Н.А. Белоголовым:

Правительство сделало все, что могло, оно силой оружия закрепило Кавказ за империей, но чтобы присоединение это обратилось в прочную, неразрывную связь, необходимо культурное влияние, нужно, чтобы русские люди и капиталы устремились в этот благодатный край и устраивались в нем земледельцами, промышленниками, фабрикантами.

Издатель Л.Ф. Пантелеев писал: «Из бесед с Михаилом Тариеловичем вынес… впечатление, что от природы он обладал большим умом и способностью быстро усваивать новые для него идеи. В бытность мою на Кавказе… я там, в первый раз услышал имя Лорис-Меликова и притом с весьма выгодной стороны. В качестве начальника Терской области он не только сумел поддержать порядок, но в то же время заслужил полное доверие туземцев. В беседах со мной Лорис-Меликов охотно пускался в рассказы о Кавказе, особенно о горцах, о том, как собственно, легко ими управлять, если только бережно относится к их народным обычаям».

Из речи М.Т. Лорис-Меликова к жителям Аргунского округа 21.10.1865 г.:

Два года тому назад я благодарил вас за ваше поведение. Радуюсь, что и в этот приезд могу повторить свою благодарность.

Объехав в 1871 г. северокавказские земли, ознакомившись с порядками в регионе, с положением населения, армейских частей. Александр II писал брату Михаилу: «Целый ряд мероприятий, задуманных и исполненных под непосредственным вашим руководством, привел к водворению в горских обществах прочного порядка и настолько продвинул гражданское их развитие, что ныне признано возможным многие из них подчинить общим с русским населением гражданским учреждениям».

Не исключено, что в подобных случаях, Императору показывали только то, что могло понравиться Его Величеству. Хотя нельзя исключать, что результаты административно-военной деятельности Лорис-Меликова раскрывали перед Императором некоторые прогрессивные нововведения. О переменах в крае свидетельствовал В.П. Мещерский, посетивший осенью 1877 г. Владикавказ. «Маленький городок» начальник Терской области Лорис-Меликов «сделал красивым и большим городом, с бульварами, театром, большими зданиями для училищ, казармами, госпиталем и оставил здесь о себе память даровитейшего администратора…»

Некий автор письма к цесаревичу Александру Александровичу (будущему императору Александру III) отмечал: «В Тифлисе мне рассказывали, что будто бы Вы терпеть не можете Лориса, и в последний приезд Ваш на Кавказ выказали и высказали это довольно резко. Не знаю, как теперь Ваше мнение о Лорисе, но одно могу сказать: это одна из самых умных личностей государственного человека, и вдобавок честная, как спартанец относительно денег! Тонкость его ума, образованность и ловкость этого человека замечательны, и если когда-либо Вы бы задали себе вопрос: что делать с Лорисом, все знающие его сказали бы единогласно: вот тип посла, в Англию, если не в Константинополь (авось там уже его не будет), или министра Государственного Имущества, ибо его отличительная черта, это быть тем, чем у нас никто не умеет быть: хорошим администратором!».

Благодаря своим административным способностям Лорис-Меликов много сделал в деле стабилизации положения в регионе, стремился осуществить там управление хозяйственной жизнью. Но многовековые обычаи и традиции горцев, непрерывное ожидание локальных восстаний - все это не позволяло полностью решить кавказскую проблему.

В мае 1875 г. в связи с болезнью Лорис-Меликов оставил пост начальника области, был назначен состоять при наместнике на Кавказе великом князе Михаиле Николаевиче, а затем уехал для лечения в Эмс (Германия).

К осени 1876 г. угроза войны с Турцией становилась все более реальной. Кавказский театр военных действий должен был отвлечь силы противника от Балкан. 11 ноября 1876 г. последовал Высочайший приказ о назначении Лорис-Меликова командующим действующим корпусом на кавказско-турецкой границе с «оставлением в звании генерала-адъютанта и по Терскому казачьему войску».

12 (24) апреля 1877 г. Александр II издал Манифест о войне с Турцией. Во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. М.Т. Лорис-Меликов фактически руководил военными действиями в Закавказье. 5 мая 1877 г. русское командование предложило турецкому коменданту сдать Ардаган. За взятие Ардагана Лорис-Меликов был пожалован орденом Святого Георгия III степени. И в дальнейшем корпус успешно громил неприятеля. За отличие при разгроме армии Мухтара-паши на Аладжинских высотах Лорис-Меликов пожалован орденом Святого Георгия II степени. Свободно объясняясь на турецком, персидском, армянском языках, он (как и прежде на Кавказе) охотно принимал у себя влиятельных лиц покоренной местности и, беседуя с ними, часто выяснял состояние сил неприятеля. Также допрашивал пленных, беседовал с простыми крестьянами.

Однако обстоятельства пока складывались не в пользу русских войск: пришлось отказаться от блокады Карса. Генерал-майор С.О. Кишмишев рассмотрел этот эпизод в книге о войне в Турецкой Армении в 1877 - 1878 гг. (1884), которую высоко оценил Михаил Тариелович. Что касается снятия осады Карса, Кишмишев отмечал, что это «история запишет в число замечательных военных событий». Из книги ген.-майора С.О. Кишмишева (о снятии осады Карса): «…Таким счастливым исходом мы обязаны исключительно энергии командующего корпусом, обнаружившейся в последние дни осады в изумительной степени: он все предвидел, все предусмотрел, всем распоряжался лично, все принял в соображение. Успех дела был достойною и лучшею наградою за громадные труды и заботы, понесенные в эти дни генерал-адъютантом Лорис-Меликовым».

Но вот, наконец, в ночь на 6 ноября 1877 г. был подготовлен штурм Карса. Н.И. Сперанский, штабс-капитан (о штурме Карса): «Часов в 5-6 вечера мы узнали по секрету, что на сегодняшнюю ночь назначен штурм Карса… Наступило 8 часов вечера. Почти полная луна высоко взошла на небе и осветила серебряным светом белые стены и минареты страшной и могучей крепости… Наконец с облегчением мы узнали, что вел. кн. с корпусным командиром Лорис-Меликовым выехали из своей ставки и отправились на позицию. Это было в начале 9-го часа вечера, к этому же времени все войска, назначенные для штурма, стояли уже на своих местах в нескольких верстах от Карса».

Главное сражение под руководством Лорис-Меликова утром 6 ноября успешно завершилось. В 10 часов утра командующий Корпусом был в крепости. Потом перед Лорис-Меликовым предстал начальник артиллерии Карса Гусейн-бей. На вопрос Лорис-Меликова: «Не лучше ли было сдать Карс и избегнуть кровопролития, чем быть свидетелем такой печальной картины?» - он ответил: «Такую крепость, как Карс, нельзя было сдать без боя».

Из грамоты императора Александра II от 14 ноября 1877 г.:

Генералу-адъютанту, генералу от кавалерии, командующему действующим корпусом на Кавказско-Турецкой границе Михаилу Лорис-Меликову. В награду мужества и примерной распорядительности вашей, увенчавшихся новым подвигом наших войск при взятии штурмом турецкой крепости Карс, 14 ноября, всемилостивейше пожаловали мы вас кавалером императорского ордена Нашего Святого равноапостольского князя Владимира первой степени с мечами.

Радостно приветствовали взятие Карса в различных кругах России. 7 ноября 1877 г. председатель Комитета министров П.А. Валуев записал в дневнике: «Карс взят штурмом. Самое блистательное дело нашего века. Хвала и слава Кавказской армии». Назвал Валуев и главного виновника торжества: Лорис-Меликов «победитель Карса». Днем раньше и Д.А. Милютин отметил в дневнике: «Сегодня великая радость: телеграмма великого князя Михаила Николаевича о взятии Карса».

Описав взятие Карса, корреспондент газеты «Голос» отметил, что заслуги самого Лорис-Меликова выделяются особо. Честь этому замечательному генералу отдают не только русские, но и иностранные публицисты. Вот что писал корреспондент французской газеты «Temps»: «Лорис-Меликов вполне светский и ученый человек. Он далеко еще не стар (ему 52-й год) и располагает к себе всех кротостью своего общения».

Сам М.Т. Лорис-Меликов писал о крепости Карс: «Оплот Азиатской Турции; крепость эта, при некотором приспособлении и сокращении линии ее обороны может сделаться совершенно недоступной для неприятеля и послужит нам твердым опорным пунктом».

В начале XX в. было решено соорудить памятник погибшим во всех штурмах крепости Карс. Первое место занял проект скульптора Б.М. Микешина - сына художника-монументалиста М.О. Микешина. 6 ноября 1910 г. состоялось торжественное открытие величественного памятника. Однако по Батумскому договору от 4 июня 1918 г. Карс официально отошел к Турции. В том же 1918 г. памятник был взорван. Дореволюционная открытка дает нам представление о том каким был девятиметровый монумент - Памятник воинам павшим при штурме крепости Карс.

C окончанием русско-турецкой войны завершилась и славная боевая карьера генерала Лорис-Меликова, сделавшая его знаменитым военачальником и административным деятелем. За заслуги в апреле 1878 г. возведен в графское Российской империи достоинство. В начале 1879 г. был назначен временным астраханским, саратовским и самарским генерал-губернатором, а в апреле, после покушения А.К. Соловьева на императора Александра II, - временным харьковским генерал-губернатором.

Конституция Лорис-Меликова.
Издание 1904 г.

Вел решительную борьбу с террористами, при этом пытался привлечь на свою сторону оппозиционную часть общества. После взрыва в Зимнем дворце, произведенного С.Н. Халтуриным, 12 февраля 1880 г. Лорис-Меликов был назначен главой Верховной распорядительной комиссии и фактически получил неограниченные полномочия. 20 февраля 1880 г. И.О. Млодецкий совершил неудачное покушение на Лорис-Меликова. 6 августа 1880 г. Верховная распорядительная комиссия, по инициативе Лорис-Меликова, была упразднена, и он назначен министром внутренних дел и шефом жандармов. Представил Александру II доклад, в котором ставил вопрос о проведении ряда экономических реформ. 28 января 1881 г. Лорис-Меликов представил императору доклад, в котором предлагал учредить временные подготовительные комиссии. В состав комиссий должны были войти правительственные чиновники и выборные представители от земств и органов городского самоуправления. Проект получил название «Конституция» Лорис-Меликова .

Утром 1 марта 1881 г. Александр II принял Лорис-Меликова, подписал представленный им доклад и назначил на 4 марта заседание Совета Министров для обсуждения представленного проекта, однако спустя несколько часов император был убит народовольцами. После убийства Александра II и издания Александром III Манифеста (от 29.04.1881) «о незыблемости самодержавия», Лорис-Меликов 30 апреля 1881 г. вышел в отставку (вместе с ним ушли в отставку министры А.А. Абаза и Д.А. Милютин).

Последние годы жизни, оставаясь членом Государственного совета, жил главным образом за границей (в Висбадене и Ницце), где сблизился с Н.А. Белоголовым, А.И. Кошелевым и некоторыми другими видными либералами, изредка наезжал в Петербург для участия в наиболее важных заседаниях Государственного совета. Лорис-Меликову принадлежит ряд статей, в т.ч. «Записка, составленная из рассказов и показаний Хаджи-Мурата (1881)».

РЫБАКОВ С.П., к.и.н., доцент МГИМО(У)

Литература

Костанян Ю.Л. Граф Михаил Тариелович Лорис-Меликов(1824-1888). СПб., 2004

Гроссман Л.П. Бархатный диктатор. (О М. Лорис-Меликове) М., 2011

Белоголовый Н.А. Граф Михаил-Тариелович Лорис-Меликов: Воспоминания д-ра Н.А. Белоголового 1878-1888. СПб., 1889

Ковалевский М.М. Конституция графа Лорис-Меликова и его частные письма. Берлин, 1904

Бабаян Л.А. Лорис-Меликов: герой Кавказа - «бархатный диктатор» России: к 180-летию со дня рождения М.Т. Лорис-Меликова. Ереван, 2004

Интернет

Котляревский Петр Степанович

Генерал Котляревский, сын священника села Ольховатки Харьковской губернии. Прошел путь от рядового до генерала в царской армии. Его можно назвать прадедушкой российского спецназа. Он проводил поистине уникальные операции... Его имя достойно внесения в список величайших полководцев России

Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович

Являлся Верховным Главнокомандующим всех вооружённых сил Советского Союза. Благодаря его таланту Полководца и Выдающегося Государственного деятеля СССР выиграл самую кровавую ВОЙНУ в истории человечества. Большинство сражений Второй Мировой войны были выиграны при его непосредственном участии в разработке их планов.

В условиях разложения Русского государства во время Смуты, с минимальными материальными и кадровыми ресурсами создал армию, разгромившую польско-литовских интервентов и освободившую большую часть Русского государства.

Платов Матвей Иванович

Войсковой атаман Донского казачьего войска. Начал действительную военную службу с 13и лет. Участник нескольких военных компаний, наиболее известен, как командующий казачьими войсками во время Отечественной Войны 1812 года и во время последующего Заграничного Похода Русской Армии. Благодаря успешным действиям казаков под его командованием в историю вошло изречение Наполеона:
- Счастлив полководец, у которого есть казаки. Если бы у меня была армия из одних казаков, то я покорил бы всю Европу.

Доватор Лев Михайлович

Советский военачальник, генерал-майор, Герой Советского Союза.Известен успешными операциями по уничтожению немецких войск в период Великой Отечественной войны. За голову Доватора немецкое командование назначило крупную награду.
Совместно с 8-й гвардейской дивизией имени генерал-майора И. В. Панфилова, 1-й гвардейской танковой бригадой генерала М. Е. Катукова и другими войсками 16-й армии его корпус защищал подступы к Москве на Волоколамском направлении.

Сталин Иосиф Виссарионович

Сталин в годы Отечественной Войны осуществлял руководство всеми вооруженными силами нашей родины и координировал их боевые действия. Нельзя не отметить его заслуги в грамотном планировании и организации военных операций, в умелом подборе военачальников и их помощников. Иосиф Сталин проявил себя не только как выдающийся полководец, который со знанием дела осуществлял руководство всеми фронтами, но и отличным организатором, осуществившим огромную работу по увеличению обороноспособности страны как в предвоенные, так и в военные годы.

Краткий список военных наград И.В.Сталина, полученных им в годы Второй Мировой Войны:
Орден Суворова I степени
Медаль «За оборону Москвы»
Орден «Победа»
Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза
Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
Медаль «За Победу над Японией»

Антонов Алексей Инокентьевич

Главный стратег СССР в 1943-45, практически неизвестный обществу
"Кутузов" Второй Мировой

Скромный и приверженный делу. Победоносный. Автор всех операций с весны 1943 и самой победы. Известность получали другие - Сталин и командующие фронтами.

Сталин Иосиф Виссарионович

Был Верховным главнокомандующим СССР во время Великой Отечественной Воины!Под его руководством СССР одержала Великую Победу во время Великой Отечественной войны!

Ватутин Николай Фёдорович

Операции "Уран", "Малый Сатурн" ,"Скачок" и т.д. и т.п.
Настоящий труженик войны

Величайший полководец ВОВ. Два человека в истории удостоены ордена Победы дважды: Василевский и Жуков, но после ВОВ именно Василевский стал министром обороны СССР. Его полководческий гений непревзойден НИ ОДНИМ полководцем мира.

Кондратенко Роман Исидорович

Воин чести без страха и упрёка, душа обороны Порт-Артура.

Воронов Николай Николаевич

Н.Н. Воронов - командующий артиллерией Вооружённых Сил СССР. За выдающиеся заслуги перед Родиной Воронову Н.Н. первому в Советском Союзе были присвоены воинские звания "Маршал артиллерии" (1943) и "Главный маршал артиллерии" (1944).
...осуществлял общее руководство ликвидацией окружённой под Сталинградом немецко-фашистской группировки.

Грачев Павел Сергеевич

Герой Советского Союза. 5 мая 1988 года «за выполнение боевых задач при минимальных людских потерях и за профессиональное командование управляемым соединением и успешные действия 103-й Воздушно-десантной дивизии, в частности, по занятию стратегически важного перевала Сатукандав (провинция Хост) в ходе войсковой операции „Магистраль“» получил медаль «Золотая Звезда» № 11573. Командующий Воздушно-десантными войсками СССР. Всего за время военной службы совершил 647 прыжков с парашютом, часть из них - при испытаниях новой техники.
Был 8 раз контужен, получил несколько ранений. Подавил вооруженный путч в Москве и спас тем самым систему демократии. На посту министра обороны предпринял большие усилия по сохранению остатков армии - подобная задача мало кому выпадала в истории России. Только из-за развала армии и снижения числа боевой техники в ВС не смог победоносно закончить Чеченскую войну.

Милорадович

Багратион, Милорадович, Давыдов - какая-то совсем особая порода людей. Сейчас таких не делают. Героев 1812 года отличала полная безбашенность, совершенное презрение к смерти. И ведь именно генерал Милорадович, который прошел все войны за Россию без единой царпапины, стал первой жертвой индивидуального террора. После выстрела Каховского на Сенатской площади по этому пути так и шла русская революция - вплоть до подвала Ипатьевского дома. Убирая лучших.

Линевич Николай Петрович

Николай Петрович Линевич (24 декабря 1838 - 10 апреля 1908) - видный русский военный деятель, генерал от инфантерии (1903), генерал-адъютант (1905); генерал, взявший штурмом Пекин.

Гаген Николай Александрович

22 июня эшелоны с частями 153-й стрелковой дивизии прибыли в Витебск. Прикрывая город с запада, дивизия Гагена (вместе с приданным дивизии тяжёлым артиллерийским полком) занимала полосу обороны в 40 км длиной, ей противостоял 39-й немецкий моторизованный корпус.

После 7-дневных ожесточённых боёв боевые порядки дивизии не были прорваны. Немцы не стали больше связываться с дивизией, обошли её и продолжили наступление. Дивизия мелькнула в сообщении немецкого радио как уничтоженная. Между тем, 153-я стрелковая дивизия, без боеприпасов и горючего, стала пробиваться из кольца. Гаген вывел дивизию из окружения с тяжёлым вооружением.

За проявленную стойкость и героизм во время Ельнинской операции 18 сентября 1941 года приказом Народного Комиссара Обороны № 308 дивизия получила почётное наименование «Гвардейская».
С 31.01.1942 по 12.09.1942 и с 21.10.1942 по 25.04.1943 - командир 4-го гвардейского стрелкового корпуса,
с мая 1943 по октябрь 1944 года - командующий 57-й армией,
с января 1945 года - 26-й армией.

Войска под руководством Н. А. Гагена участвовали в Синявинской операции (причем генералу второй раз удалось пробиться из окружения с оружием в руках), Сталинградской и Курской битвах, боях на Левобережной и Правобережной Украине, в освобождении Болгарии, в Ясско-Кишинёвской, Белградской, Будапештской, Балатонской и Венской операциях. Участник Парада Победы.

Жуков Георгий Константинович

Внёс наибольший вклад как стратег в победу в Великой Отечественной войне (она же - Вторая мировая война).

Салтыков Пётр Семёнович

С его именем связаны наиболее крупные успехи русской армии в Семилетней войне 1756-1763 годов. Победитель в сражениях при Пальциге,
Кунерсдорфском сражении разбив прусского короля Фридриха II Великого, при нём войсками Тотлебена и Чернышёва был взят Берлин.

Участвовал в русско-турецкой войне 1787-91 и русско-шведской войне 1788-90. Отличился во время войны с Францией в 1806-07 при Прёйсиш-Эйлау, с 1807 командовал дивизией. Во время русско-шведской войны 1808-09 командовал корпусом; руководил успешной переправой через пролив Кваркен зимой 1809. В 1809-10 генерал-губернатор Финляндии. С января 1810 по сентябрь 1812 военный министр, провёл большую работу по усилению русской армии, выделил в отдельное производство службу разведки и контрразведки. В Отечественной войне 1812 командовал 1-й Западной армией, ему же, как военному министру, была подчинена 2-я Западная армия. В условиях значительного превосходства противника проявил талант полководца и успешно осуществил отход и соединение двух армий, чем заслужил такие слова М.И.Кутузова как СПАСИБО ОТЕЦ РОДНОЙ!!! СПАС АРМИЮ!!! СПАС РОССИЮ!!!. Однако отступление вызвало недовольство в дворянских кругах и армии, и 17 августа Барклай сдал командование армиями М.И. Кутузову. В Бородинском сражении командовал правым крылом русской армии, проявив стойкость и искусство в обороне. Признал выбранную Л Л. Беннигсеном позицию под Москвой неудачной и поддержал на военном совете в Филях предложение М. И. Кутузова оставить Москву. В сентябре 1812 по болезни покинул армию. В феврале 1813 назначен командующим 3-й, а затем русско-прусской армией, которой успешно командовал во время заграничных походов русской армии 1813-14 (Кульм, Лейпциг, Париж). Похоронен в имении Беклор в Лифляндии (ныне Йыгевесте Эстония)

Ромодановский Григорий Григорьевич

На проекте отсутствуют выдающиеся военные деятели периода от смуты до северной войны, хотя, такие имелись. Пример тому - Г.Г. Ромодановский.
Происходил из рода Стародубских князей.
Участник государева похода на Смоленск 1654 г. В сентябре 1655 г. совместно с украинскими казаками нанес поражение полякам под Городком (неподалеку от Львова), в ноябре этого же года сражался в битве под Озерной. В 1656 г. получил чин окольничего и возглавил Белгородский разряд. В 1658 и 1659 гг. участвовал в боевых действиях против изменившего гетмана Выговского и крымских татар, осаждал Варву и бился под Конотопом (войска Ромодановского выдержали тяжелый бой на переправе через р. Куколку). В 1664 г. сыграл решающую роль в отражении нашествия 70 тыс. армии польского короля на Левобережную Украину, нанес ей ряд чувствительных ударв. В 1665 г. пожалован в бояре. В 1670 г. действовал против разинцев - разбил отряд брата атамана - Фрола. Венец военной деятельности Ромодановского - война с Османской империей. В 1677 и 1678 гг. войска под его руководством наносили тяжелые поражения османам. Любопытный момент: оба главных фигуранта в битве под Веной 1683 г. терпели поражения от Г.Г. Ромодановского: Собесский со своим королем в 1664 г. и Кара Мустафа в 1678 г.
Погиб князь 15 мая 1682 г. во время стрелецкого восстания в Москве.

Алексеев Михаил Васильевич

Один из наиболее талантливых русских генералов Первой мировой войны. Герой Галицийской битвы 1914 г., спаситель Северо-Западного фронта от окружения в 1915 г., начальник штаба при императоре Николае I.

Генерал от инфантерии (1914), генерал-адъютант (1916). Активный участник Белого движения в Гражданской войны. Один из организаторов Добровольческой армии.

Слащёв Яков Александрович

Деникин Антон Иванович

Один из самых талантливых и успешных полководцев Первой мировой войны. Выходец из небогатой семьи сделал блестящую военную карьеру, опираясь исключительно на собственные добродетели. Участник РЯВ, ПМВ, выпусник Николаевской академии генерального штаба. Свой талант в полной мере реализовал командуя легендарной "Железной" бригадой, затем развернутой в дивизию. Участник и один из главных действующих лиц Брусиловского прорыва. Остался человеком чести и после развала армии, быховский пленник. Участник ледяного похода и командующий ВСЮР. На протяжении более полутора лет, обладая весьма скромными ресурсами и намного уступая по численности большевикам, одерживал победу за победой, освободив огромную территорию.
Также не стоит забывать, что Антон Иванович замечательный и весьма успешный публицист, а его книги до сих пор пользуются большой популярностью. Неординарный, талантливый полководец, честный русский человек в тяжелую годину для Родины не побоявшийся зажечь светоч надежды.

Карягин Павел Михайлович

Полковник, шеф 17-го егерского полка. Наиболее ярко проявил себя в Персидской компании 1805 года; когда с отрядом 500 человек, окружённый 20-тысячной персидской армией, он три недели противостоял ей, не только с честью отбивая нападения персов, но сам беря крепости, и наконец с отрядом в 100 человек пробился к Цицианову, шедшему к нему на помощь.

Еременко Андрей Иванович

Командующий Сталинградским и Юго-Восточным фронтами. Фронты под его командованием летом-осенью 1942 года остановили наступление немецких 6 полевой и 4 танковой армий на Сталинград.
В декабре 1942 Сталинградский фронт генерала Еременко остановил танковое наступление группировки генерала Г.Гота на Сталинград, для деблокады 6 армии Паулюса.

Махно Нестор Иванович

За горами, за долами
жде синів своїх давно
батько мудрий, батько славний,
батько добрий наш - Махно…

(крестьянская песня времен гражданской войны)

Смог создать армию, вёл успешные военные действия против австро-германцев, против Деникина.

И за * тачанки * даже если ему и не присваивали орден Красного знамени то это следует сделать сейчас

Романов Пётр Алексеевич

За бесконечными дискуссиями о Петре I как политике и реформаторе несправедливо забывается, что он был величайшим полководцем своего времени. Он не только был отличным организатором тыла. В двух важнейших сражениях Северной войны (битвы при Лесной и под Полтавой) он не только сам разрабатывал планы сражений, но и лично руководил войсками, находясь на самых важных, ответственных направлениях.
Единственный из известных мне полководцев был одинаково талантлив как в сухопутных, так и в морских сражениях.
Главное - Пётр I создал отечественную военную школу. Если все великие полководцы России - наследники Суворова, то сам Суворов - наследник Петра.
Битва под Полтавой была одной из самых великих (если не величайшей) победой в отечественной истории. Во всех других великих захватнических нашествиях на Россию генеральная битва не имела решительного исхода, и борьба затягивалась, шла на истощение. И только в Северной войне генеральное сражение кардинально переменило положение дел, и из нападающей стороны шведы стали обороняющейся, решительно потеряв инициативу.
Считаю, что Пётр I в списке лучших полководцев России заслуживает входить в первую тройку.

Юденич Николай Николаевич

Один из самых успешных генералов России во время Первой мировой войны. Проведенные им Эрзерумская м Саракамышская операции на Кавказском фронте, проведенные в крайне неблагоприятных, для русских войск, условиях, и закончившиеся победами, я считаю, достойны быть вписаны в ряд с ярчайших побед русского оружия. К тому же, Николай Николаевич, выделялся скромностью и порядочностью, жил и умер честным русским офицером, остался до конца верен присяге.

Суворов Александр Васильевич

Великий русский полководец, не потерпевший ни одного поражения в своей военной карьере (более 60 сражений), один из основоположников русского военного искусства.
Князь Италийский (1799), граф Рымникский (1789), граф Священной Римской империи, Генералиссимус российских сухопутных и морских сил, генерал-фельдмаршал австрийских и сардинских войск, гранд Сардинского королевства и принц королевской крови (с титулом «кузен короля»), кавалер всех российских орденов своего времени, вручавшихся мужчинам, а также многих иностранных военных орденов.

Сталин Иосиф Виссарионович

Народный комиссар обороны СССР, Генералиссимус Советского Союза, Верховный главнокомандующий. Блестящее военное руководство СССР во второй мировой войне.

Вещий Олег

Твой щит на вратах Цареграда.
А.С.Пушкин.

Олсуфьев Захар Дмитриевич

Один из самых прославленных военачальников багратионовской 2-й Западной армии. Всегда сражался с примерной храбростью. Был награждён орденом Святого Георгия 3-й степени за героическое участие в Бородинском сражении. Отличился в сражении на реке Чернишне (или Тарутинском). Наградой ему за участие в нанесении поражения авангарду армии Наполеона был орден Святого Владимира 2-й степени. Его называли "генерал с талантами". Когда Олсуфьев попал в плен и был доставлен к Наполеону, тот сказал своему окружению известные в истории слова: "Только русские умеют так драться!"

Шереметев Борис Петрович

Суворов Михаил Васильевич

Единственный кого можно назвать ГЕНЕРАЛЛИСИМУСОМ... Багратион,Кутузов его ученики...

Рюрикович (Грозный) Иван Васильевич

В многообразии восприятия Ивана Грозного зачастую забывают о его безусловном таланте и достижениях как полководца. Он лично руководил взятием Казани и организовывал военную реформу, руководя страной, которая одновременно вела по 2-3 войны на разных фронтах.

Василевский Александр Михайлович

Александр Михайлович Василевский (18 (30) сентября 1895 - 5 декабря 1977) - советский военачальник, Маршал Советского Союза (1943), начальник Генштаба, член Ставки Верховного Главнокомандования. В годы Великой Отечественной войны в должности начальника Генерального штаба (1942-1945) принимал деятельное участие в разработке и осуществлении практически всех крупных операций на советско-германском фронте. С февраля 1945 года командовал 3-м Белорусским фронтом, руководил штурмом Кёнигсберга. В 1945 главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке в войне с Японией. Один из крупнейших полководцев Второй мировой войны.
В 1949-1953 годах - Министр вооружённых сил и Военный министр СССР. Дважды Герой Советского Союза (1944, 1945), кавалер двух орденов «Победа» (1944, 1945).

Лорис-Меликов Михаил Тариэлович

Известный в основном как один из второстепенных персонажей повести "Хаджи-Мурат" Л.Н.Толстого, Михаил Тариэлович Лорис-Меликов прошёл все кавказские и турецкие кампании второй половины середины 19-го века.

Прекрасно проявив себя во время Кавказской войны, во время Карсской кампании Крымской войны Лорис-Меликов руководил разведкой, а затем успешно исполнил обязанности главнокомандующего во время сложной русско-турецкой войны 1877-1878 гг., одержав ряд важнейших побед над объединённыи турецкими войсками и в третий раз захватит Карс, к тому времени считавшийся непреступным.

Горбатый-Шуйский Александр Борисович

Герой казанской войны, первый наместник Казани

Генерал-фельдмаршал Гудович Иван Васильевич

Штурм турецкой крепости Анапа 22 июня 1791 года. По сложности и важности лишь уступает штурму Измаила А.В.Суворовым.
7-тысячный русский отряд штурмом взял Анапу, которую защищал 25-тысячный турецкий гарнизон. При этом, вскоре после начала штурма,с гор на русский отряд напало 8 000 конных горцев и турок, которые атаковали русский лагерь, но не смогли ворваться в него, были отбиты в ожесточенном бою и преследуемы русской кавалерией.
Жестокое сражение за крепость продолжалось свыше 5 часов. Из состава гарнизона Анапы около 8 000 человек погибло, в плен взяты 13 532 оборонявшихся во главе с комендантом и шейхом Мансуром. Небольшая часть (около 150 человек) спаслась на судах. Захвачена или уничтожена почти вся артиллерия (83 пушки и 12 мортир), взято 130 знамён. К рядом расположенной крепости Суджук-Кале (на месте современного Новороссийска) Гудовичем был выслан из Анапы отдельный отряд, но при его подходе гарнизон сжёг крепость и бежал в горы, бросив 25 орудий.
Потери русского отряда были очень высоки - убито 23 офицера и 1 215 рядовых, ранено 71 офицер и 2401 рядовых (в «Военной энциклопедии» Сытина указаны несколько меньшие данные - 940 убитых и 1995 раненых). Гудович был награждён орденом Святого Георгия 2-й степени, были награждены все офицеры его отряда, для нижних чинов учреждена специальная медаль.

Шеин Михаил Борисович

Возглавил Смоленскую оборону от польско-литовских войск, которая продлилась 20 месяцев. Под командованием Шеина, были отражены многократные приступы, несмотря на подрыв и брешь в стене. Удерживал и обескровливал главные силы поляков в решающий момент Смуты, не давая им двинуться в Москву на поддержку своего гарнизона, создавая возможность собрать общерусское ополчение для освобождения столицы. Лишь с помощью перебежчика, войскам Речи Посполитой удалось взять Смоленск 3 июня 1611 года. Раненый Шеин попал в плен и был увезён с семьёй на 8 лет в Польшу. После возвращения в Россию командовал армией, пытавшейся вернуть Смоленск в 1632-1634 гг. Казнен по боярскому навету. Незаслуженно забыт.

Иоанн 4 Васильевич

Октябрьский Филипп Сергеевич

Адмирал, Герой Советского Союза. В ходе Великой Отечественной войны командующий Черноморским флотом. Один из руководителей Обороны Севастополя в 1941 - 1942 годах, а также Крымской операции 1944 года.В Великую Отечественную войну вице-адмирал Ф. С. Октябрьский - один из руководителей героической обороны Одессы и Севастополя. Будучи командующим Черноморским флотом, одновременно в 1941-1942 годах являлся командующим Севастопольским Оборонительным Районом.

Три ордена Ленина
три ордена Красного Знамени
два ордена Ушакова 1-й степени
Орден Нахимова 1-й степени
Орден Суворова 2-й степени
Орден Красной Звезды
медали

Нахимов Павел Степанович

Сталин Иосиф Виссарионович

Крупнейшая фигура мировой истории, жизнь и государственная деятельность которого оставила глубочайший след не только в судьбе советского народа, но и всего человечества, ещё не одно столетие будет предметом тщательного изучения историков. Историко-биографическая особенность этой личности в том, что она никогда не будет предана забвению.
В период нахождения Сталина на посту Верховного Главнокомандующего и председателя Государственного комитета обороны, наша страна ознаменована победой в Великой Отечественной войне, массовым трудовым и фронтовым героизмом, превращением СССР в сверхдержаву со значительным научным, военным и промышленным потенциалом, усилением геополитического влияния нашей страны в мире.
Десять сталинских ударов - общее название ряда крупнейших наступательных стратегических операций в Великой Отечественной войне, проведённых в 1944 году вооружёнными силами СССР. Наряду с другими наступательными операциями, они внесли решающий вклад в победу стран Антигитлеровской коалиции над нацистской Германией и её союзниками во Второй мировой войне.

Сталин Иосиф Виссарионович

Верховный Главнокомандующий Вооружёнными силами СССР во время Великой Отечественной войны. Под его руководством Красная армия сокрушила фашизм.

Чапаев Василий Иванович

28.01.1887- 5.09.1919 г.г. жизни. Начальник дивизии Красной армии, участник Первой мировой и Гражданской войны.
Кавалер трёх Георгиевских крестов и Георгиевской медали. Кавалер ордена Красного Знамени.
На его счету:
- Организация уездной Красной гвардии из 14 отрядов.
- Участие в походе против генерала Каледина (под Царицыном).
- Участие в походе Особой армии на Уральск.
- Инициатива о реорганизации отрядов Красной гвардии в два полка Красной Армии: им. Степана Разина и им. Пугачева, объединённых в Пугачевскую бригаду под командованием Чапаева.
- Участие в боях с чехословаками и Народной Армией, у которых отбил Николаевск, переименованный в честь бригады в Пугачевск.
- С 19 сентября 1918 года командир 2-й Николаевской дивизии.
- С февраля 1919 - комиссар внутренних дел Николаевского уезда.
- С мая 1919 года - комбриг Особой Александрово-Гайской бригады.
- С июня - начальник 25-й стрелковой дивизии, участвовавшей в Бугульминской и Белебеевской операциях против армии Колчака.
- Взятие силами своей дивизии 9 июня 1919 года Уфы.
- Взятие Уральска.
- Глубокий рейд казачьего отряда с нападением на хорошо охраняемый (около 1000 штыков) и находившийся в глубоком тылу г. Лбищенск (ныне село Чапаев Западно-Казахстанской области Казахстана), где находился штаб 25-й дивизии.

Суворов Александр Васильевич

За высочайшее полководческое искусство и безмерную любовь к русскому солдату

Барклай-де-Толли Михаил Богданович

Всё просто - Именно он, как полководец, внес наибольший вклад в разгром Наполеона. Он в тяжелейших условиях спас армию, несмотря на непонимание и тяжкие обвинения в предательстве. Именно ему практически современник тех событий наш великий поэт Пушкин посвятил стих "Полководец".
Пушкин, признавая заслуги Кутузова, не противопоставил его Барклаю. На смену общераспространенной альтернативы „Барклай или Кутузов“, с традиционным разрешением в пользу Кутузова, Пушкин пришел к новому положению: и Барклай, и Кутузов - оба достойны благодарной памяти потомков, но Кутузова чтут все, а вот Михаил Богданович Барклай-де-Толли незаслуженно забыт.
Упоминал Пушкин Барклая-де-Толли еще ранее, в одной из глав "Евгения Онегина" -

Гроза двенадцатого года
Настала - кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима иль русский бог?...

Макаров Степан Осипович

Русский океанограф, полярный исследователь, кораблестроитель, вице-адмирал.Разработал русскую семафорную азбуку.Достойный человек, в списке достойных!

Святослав Игоревич

Великий Князь новгородский, с 945 года киевский. Сын великого князя Игоря Рюриковича и княгини Ольги. Прославился Святослав как великий полководец, которого Н.М. Карамзин называл «Александр (Македонский) нашей древней истории».

После ратных походов Святослава Игоревича (965-972) территория земли Русской увеличилась от Поволжья до Каспия, от Северного Кавказа до Черноморья, от Балканских гор до Византии. Победил Хазарию и Волжскую Болгарию, ослабил и устрашил Византийскую Империю, открыл пути для торговли Руси с восточными странами

Маргелов Василий Филиппович

Создатель современных ВДВ. Когда в первый раз десантировалась на парашюте БМД с экипажем, командиром в ней был его сын. По-моему, этот факт говорит о таком замечательном человеке, как В.Ф. Маргелов, все. О его преданности Воздушно-Десантным Войскам!

Чуйков Василий Иванович

Cоветский военачальник, Маршал Советского Союза (1955). Дважды Герой Советского Союза (1944, 1945).
С 1942 по 1946 год командующий 62-й армией (8-й гвардейской армией), особо отличившейся в Сталинградской битве.Принимал участие в оборонительных боях на дальних подступах к Сталинграду. С 12 сентября 1942 года командовал 62-й армией. В.И. Чуйков получил задачу отстоять Сталинград любой ценой. Командование фронта считало, что генерал-лейтенанту Чуйкову свойственны такие положительные качества, как решительность и твердость, смелость и большой оперативный кругозор, высокое чувство ответственности и сознание своего долга.Армия, под командованием В.И. Чуйкова, прославилась героической шестимесячной обороной Сталинграда в уличных боях в полностью разрушенном городе, сражаясь на изолированных плацдармах, на берегу широкой Волги.
Рекомендовал: Виталий Воронин

Скопин-Шуйский Михаил Васильевич

За свою короткую военную карьеру практически не знал неудач, как в боях с войсками И. Болтникова, так и с польско-лиовскими и "тушинскими" войсками. Умение выстроить боеспособную армию практически "с нуля", обучить, использовать к месту и во время шведских наемников, подобрать успешные русские командные кадры для освобождения и защиты огромной территории русского северо-западного края и освобождения центральной России, настойчивое и планомерное наступление, умелая тактика в борьбе с великолепной польско-литовской кавалерией, несомненное личное мужество - вот те качества, которые при всей малоизвестности его деяний, дают ему право называться Великим Полководцем России.

Паскевич Иван Федорович

Герой Бородина, Лейпцига, Парижа (командир дивизии)
Как главнокомандующий выиграл 4 компании (русско-персидская 1826-1828, русско-турецкая 1828-1829, польская 1830-1831, венгерская 1849).
Кавалер ордена св. Георгия 1 степени - за взятие Варшавы (орден по статуту вручался либо за спасение отечества, либо за взятие вражеской столицы).
Фельдмаршал.

Нахимов Павел Степанович

Успехи в Крымской войне 1853-56 гг., победа в Синопском сражении в 1853 г., оборона Севастополя 1854-55 гг.

Сталин (Джугашвилли) Иосиф

Черняховский Иван Данилович

Человеку, которому ничего не говорит это имя - объяснять не нужно и бесполезно. Тому, кому оно что-то говорит - и так все ясно.
Дважды герой Советского Союза. Командующий 3-м Белорусским Фронтом. Самый молодой командующий фронтом. Считается,. что генерал-армии - но перед самой гибелью (18 февраля 1945 года) получил звание маршала Советского Союза.
Освобождал три из шести захваченных фашистами столиц Союзных республик: Киев, Минск. Вильнюс. Решил судьбу Кениксберга.
Один из немн6огих, отбросивших немцев уже 23 июня 1941 года.
Удержал фронт на Валдае. Во многом определил судьбу отражения немецкого наступления на Ленинград. Удержал Воронеж. Освободил Курск.
Успешно наступал до лета 1943. образовав своей армией вершину курской Дуги. Освободил Левебережье Украины. Брал Киев. Отбил контрудар Манштейна. Освободил Западную Украину.
Осуществил операцию Багратион. Окруженный и взятые благодаря его наступлению в плен летом 1944 года немцы униженно прошли потом по улицам Москвы. Белоруссия. Литва. Неман. Восточная Пруссия.

Драгомиров Михаил Иванович

Блестящая переправа через Дунай в 1877 году
- Создание учебника тактики
- Создание оригинальной концепции военного воспитания
- Руководство НАГШ в 1878-1889
- Огромное влияние в военных вопросах в течение целого 25-летия

Покрышкин Александр Иванович

Маршал авиации СССР, первый трижды Герой Советского Союза, символ Победы над фашистским вермахтом в воздухе, один из самых результативных летчиков-истребителей Великой Отечественной Войны (ВОВ).

Участвуя в воздушных сражениях Великой Отечественной, разработал и "обкатал" в боях новую тактику ведения воздушного боя, позволившую перехватить инициативу в воздухе и в итоге разгромить фашистские люфтваффе. Фактически создал целую школу асов ВОВ. Командуя 9-й Гвардейской авиадивизией, продолжал лично участвовать в воздушных боях, одержав в за весь период войны 65 воздушных побед.

Мономах Владимир Всеволодович

Беннигсен Леонтий Леонтьевич

Удивительным образом не говоривший по-русски русский генерал, составивший славу русского оружия начала 19-го века.

Внёс значительный вклад в подавление Польского восстания.

Главнокомандующий в Тарутинском сражении.

Внёс значительный вклад в кампанию 1813 г. (Дрезден и Лейпциг).

Барклай де-Толли Михаил Богданович

Финляндская война.
Стратегическое отступление в первой половине 1812 г.
Европейский поход 1812 г.

Ермак Тимофеевич

Русский. Казак. Атаман. Разбил Кучума и его сателлитов. Утвердил Сибирь, как часть русского государства. Всю свою жизнь посвятил ратному труду.

Джугашвили Иосиф Виссарионович

Собрал и координировал действия команды талантливых военных руководителей

Сталин Иосиф Виссарионович

Председатель ГКО, Верховный Главнокомандующий ВС СССР в годы Великой Отечественной Войны.
Какие ещё могут быть вопросы?

Бенигсен Леонтий

Несправедливо забытый полководец. Выигравши несколько сражений у Наполеона и его маршалов, свел два сражения с Наполеоном вничью,одно сражение проиграл. Участвовал в сражении при Бородино.Один из претендентов на должность главнокомандующего Русской армией во время Отечественной войны 1812 года!

Пожарский Дмитрий Михайлович

В 1612 году тяжелейшее для России время возглавил Российское ополчение и освободил столицу от рук завоевателей.
Князь Дми́трий Миха́йлович Пожа́рский (1 ноября 1578 года - 30 апреля 1642 года) - русский национальный герой, военный и политический деятель, глава Второго народного ополчения, освободившего Москву от польско-литовских оккупантов. С его именем и с именем Кузьмы Минина тесно связан выход страны из Смуты, который в настоящее время в России празднуется 4 ноября.
После избрания на российский престол Михаила Федоровича Д. М. Пожарский играет ведущую роль при царском дворе как талантливый военачальник и государственный деятель. Несмотря на победу народного ополчения и избрание царя, война в России всё ещё продолжалась. В 1615-1616 гг. Пожарский по указанию царя был направлен во главе большого войска на борьбу с отрядами польского полковника Лисовского, который осадил город Брянск и взял Карачев. После борьбы с Лисовским, царь поручает Пожарскому весной 1616 года сбор в казну пятой деньги с торговых людей, так как войны не прекращались, а казна истощилась. В 1617 году царь поручил Пожарскому вести дипломатические переговоры с английским послом Джоном Мериком, назначив Пожарского наместником Коломенским. В этом же году в пределы Московского государства пришёл польский королевич Владислав. Жители Калуги и соседних с ней городов обратились к царю с просьбой прислать им для защиты от поляков именно Д. М. Пожарского. Царь исполнил просьбу калужан и дал наказ Пожарскому 18 октября 1617 года о защите Калуги и окрестных городов всеми доступными мерами. Князь Пожарский наказ царя с честью выполнил. Успешно защитив Калугу, Пожарский получил приказ от царя идти на помощь Можайску, а именно - в город Боровск, и стал летучими отрядами тревожить войска королевича Владислава, нанося им значительный урон. Однако в это же время Пожарский сильно заболел и по велению царя возвратился в Москву. Пожарский, едва оправившись от болезни, принял самое деятельное участие в защите столицы от войск Владислава, за что царь Михаил Фёдорович наградил его новыми вотчинами и поместьями.

Скопин-Шуйский Михаил Васильевич

Умоляю военно-историческое общество исправить чрезвычайную историческую несправедливость и внести в список 100 лучших полководцев, не проигравшего ни одного сражения лидера северного ополчения, сыгравшего выдающуюся роль в освобождении России от польского ига и смуты. И видимо отравленного за свой талант и умение.

Светлейший князь Витгенштейн Пётр Христианович

За разгром французских частей Удино и Макдональда у Клястиц, тем самым закрыв дорогу для французской армии на Петербург в 1812 г. Затем в октябре 1812 года разгромил корпус Сен-Сира у Полоцка. Являлся Главнокомандующим российско-прусской армий в апреле-мае 1813.

Невский, Суворов

Безусловно святой благоверный князь Александр Невский и генералиссимус А.В. Суворов

Чуйков Василий Иванович

Командующий 62 армией в Сталинграде.

Рокоссовский Константин Константинович

Гурко Иосиф Владимирович

Генерал-фельдмаршал (1828-1901)Герой Шипки и Плевны, Освободитель Болгарии (его именем названа улица в Софии, установлен памятник).В 1877 г. командовал 2-й гвардейской кавалерийской дивизией. Для быстрого захвата некоторых проходов через Балканы Гурко выступил во главе передового отряда, составленный из четырех конных полков, стрелковой бригады и новосформированного болгарского ополчения, при двух батареях конной артиллерии. Гурко выполнил свою задачу быстро и смело, одержал над турками ряд побед, закончившихся взятием Казанлыка и Шипки. В период борьбы за Плевну Гурко, во главе войск гвардии и кавалерии западного отряда, разбил турок под Горным Дубняком и Телишем, затем снова пошел к Балканам, занял Энтрополь и Орханье, а после падения Плевны, усиленный IX корпусом и 3-й гвардейской пехотной дивизией, несмотря на страшную стужу, перевалил через Балканский хребет, взял Филиппополь и занял Адрианополь, открыв путь к Царьграду. По окончании войны командовал военными округами, был генерал-губернатором, членом государственного совета. Похоронен в Твери (пос.Сахарово)

Сталин Иосиф Виссарионович

Был Верховным Главнокомандующим во время Великой Отечественной Войны, в которой победила наша страна, и принимал все стратегические решения.

Спиридов Григорий Андреевич

Стал моряком еще при Петре I, офицером участвовал в Русско-турецкой войне (1735-1739), Семилетнюю войну (1756-1763) закончил контр-адмиралом. Вершину его флотоводческий и дипломатический талант достиг в ходе русско-турецкой войны 1768-1774 годов. В 1769 г. возглавил первый переход русского флота из Балтийского в Средиземное море. Несмотря на трудности перехода (среди умерших от болезней оказался и сын адмирала - его могила найдена недавно на о.Менорка), быстро установил контроль над Греческим архипелагом. Чесменский бой в июне 1770 г. остался непревзойденным по соотношению потерь: 11 русских - 11 тысяч турок! На острове Парос была оборудована военно-морская база Ауза с береговыми батареями и своим собственным Адмиралтейством.
Российский флот ушёл со Средиземного моря после заключения Кучук-Кайнарджийского мира в июле 1774 г. Греческие острова и земли Леванта, включая Бейрут, были возвращены Турции в обмен на территории в Причерноморье. Тем не менее, деятельность русского флота в Архипелаге была не напрасной и сыграла заметную роль в мировой военно-морской истории. Россия, совершив стратегический манёвр силами флота с одного театра на другой и добившись ряда громких побед над противником, впервые заставила говорить о себе как о сильной морской державе и важном игроке в европейской политике. Генерал от кавалерии А. А. Брусилов проявил способность управлять крупными оперативными войсковыми объединениями – армией (8-й - 05. 08. 1914 г. – 17.03. 1916 г.), фронтом (Юго-Западным – 17. 03. 1916. – 21. 05. 1917 г.), группой фронтов (Верховный Главнокомандующий – 22. 05. 1917. – 19. 07. 1917).
Личный вклад А. А. Брусилова проявился во многих успешных операциях русской армии периода Первой мировой войны – Галицийской битве 1914 г., Карпатской битве 1914/15 гг., Луцкой и Чарторыйской операциях 1915 г. и конечно, в Наступлении Юго-Западного фронта 1916 г. (знаменитом Брусиловском прорыве).

Фёдор Фёдорович Ушаков

Великий флотоводец, не потерпевший ни одного поражения и не потерявший за время боевой деятельности ни одного корабля. Талант этого военачальника проявился в период русско-турецких войн, где благодаря его победам (как правило, над превосходящими военно-морскими силами Османской Империи) Россия реализовалась как морская держава в Средиземном и Чёрном морях.